2014-01-28 К. Дымов Версия для печати
Государственно-монополистический капитализм (ГМК) - это сложная система, соединяющая силу капиталистических монополий и силу буржуазного государства для обеспечения интересов монополистического капитала.
Возникновение и развитие ГМК обусловлено процессом обобществления производства в ходе роста производительных сил общества, которое с особенной энергией ускорилось в середине XX столетия с наступлением научно-технической революции (НТР); оно обусловлено углублением и обострением на вышеуказанной базе основного противоречия капитализма - противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения. Именно обострение этого противоречия, которое проявляется в кризисах перепроизводства, самым мощным из коих выступила Великая Депрессия 1929-33 годов, заставляет буржуазное государство вмешиваться в экономическую жизнь, регулировать её. Это осуществляется наперекор воспеваемым апологетами буржуазии объективным законам «свободного рынка», которые якобы сами по себе способны эффективно регулировать экономику и приносить обществу благополучие (т.н. принцип laissez faire - сие французское выражение можно вольно перевести как «пусть всё идёт само собой» или «пусть они [субъекты хозяйствования] делают, что хотят» ).
Понятно, что делается это отнюдь «не от хорошей жизни» - в такой практике «насилия» над «естественными» законами рынка находит выражение фактическая капитуляция капитализма перед требованиями развития производительных сил, находит подтверждение тот факт, что мощные производительные силы, выросшие при капитализме, давно уже пере росли его производственные отношения, и для их дальнейшего прогресса в интересах всего человечества требуется революционный переход к социализму . Всё настоятельней и жёстче требуется устранение анархии производства и, соответственно, переход к планомерному и пропорциональному развитию хозяйства , к его централизованному руководству со стороны общества.
С другой стороны, однако, буржуазные и реформистские идеологи, извращая суть того «огосударствления», что осуществляется при капитализме, представляют его как уже наступивший «социализм», обманывая этим рабочих. И либералы, упрямо отстаивающие принципы «свободы предпринимательства», тоже при всяком мероприятии буржуазного государства, вмешивающегося в экономику, начинают истошно вопить про «навязывание социализма», про «удушение бизнеса», попрание «прав человека» и т.п. А уж если действующая власть вдруг начинает «щемить» отдельных, особо обнаглевших олигархов, то это даже некоторыми коммунистами может восприниматься как начало социалистических преобразований в стране!
Поэтому необходимо уяснить себе, чем такое огосударствление отличается от подлинно социалистического обобществления народного хозяйства.
Процесс буржуазного огосударствления экономики, в котором - повторимся ещё раз и подчеркнём это особо - находит выражение объективный и закономерный процесс обобществления производства , включает в себя целый комплекс мер и реализуется по многим направлениям. Прежде всего следует отметить создание крупного государственного сектора экономики , основанного на государственной капиталистической собственности . Госсектор формируется, во-первых, путём буржуазной национализации отдельных предприятий и целых отраслей, а во-вторых, посредством строительства новых предприятий за счёт государственных вложений.
Раньше всего, ещё в конце XIX века, в руки государства начали переходить железные дороги, почта и телеграф, военные заводы. Такого рода мероприятия были, например, проведены в Германии при «железном канцлере» Отто Бисмарке. Отметим, что наиболее развитый госсектор в военной индустрии исторически сложился в Германии и Японии, и во многом в силу данного обстоятельства указанные страны сумели лучше подготовиться ко Второй мировой войне и быстрее перестроить своё хозяйство на военный лад, чем США и Великобритания.
Традиционно государственный сектор экономики очень силён во Франции. Самая масштабная национализация там была проведена в 1982 году в правление социалиста Ф. Миттерана, причём в ситуации случившегося тогда экономического кризиса её, по опросам, поддержало громадное большинство французов. Были национализированы 5 промышленных групп и 2 финансовые компании. В результате, доля госсектора в цветной металлургии страны достигла 63%, в военно-промышленном комплексе - 75%, в авиаракетостроении - 84%; в целом же - 32% (до 1982 года - 18%). В последующем, правда, политика национализации сменилась реприватизацией, возвращением ряда предприятий в частные руки, но и сегодня во Франции, согласно некоторым сведениям, до 1 / 3 ВВП создаётся в госсекторе.
Вообще, в настоящее время в большинстве развитых капиталистических стран удельный вес госсобственности в национальном богатстве колеблется от 20% (США) до 35% (Италия). Ниже этот показатель в Японии (ок. 10%), для которой характерно абсолютное доминирование в экономике нескольких могущественных финансово-промышленных групп («дзайбацу»). Интересно, что в Соединённых Штатах, где традиционно вмешательство государства в экономику меньше, нежели в странах Европы, третья часть всей земли пребывает в федеральной собственности.
Типичным является нахождение в собственности или под плотным контролем государства таких ключевых, жизненно важных для всего общества отраслей, как электроэнергетика и газоснабжение, - сама их природа требует централизованного управления ими в масштабах всей страны, организации в них «естественных монополий» (типа российского «Газпрома» или «Электриситэ де Франс»).
Государственная собственность на средства производства противоположна собственности частной (от слова «часть» ). Но вместе с тем государственная собственность при капитализме и при социализме - это «две большие разницы». Первая есть государственная капиталистическая собственность - собственность буржуазного государства, защищающего интересы буржуазии. Она и частная собственность суть всего лишь две формы капиталистической собственности .
Переход предприятия в руки буржуазного государства ничего не изменяет в существе производственных отношений - разница лишь в том, что рабочие данного предприятия эксплуатируются не конкретным индивидуальным капиталистом или группой капиталистов, объединённых в акционерное общество, а всем классом буржуазии, интересы которого представляет государство. Впрочем, как показал К. Маркс, эксплуатация рабочего капиталистом - это, по сути, всегда эксплуатация совокупного рабочего совокупным капиталистом, т.е. всего рабочего класса данной страны (а ныне во всевозрастающей степени - всего мира) всем классом буржуазии.
Буржуазное государство, как собственник средств производства, точно так же, по тем же экономическим законам, эксплуатирует пролетариев, покупая их рабочую силу. Госсектор, вообще, подчиняется общим стихийным законам капитализма .
Кроме того, нужно иметь в виду, что «чисто» государственные предприятия (унитарные, казённые) составляют меньшинство; преобладают же предприятия в форме АО, где государству принадлежит контрольный или просто крупный пакет акций. В этом случае госкомпания обязана так или иначе удовлетворять интересы частных держателей её акций, обеспечивая им «приличные» дивиденды за счёт эксплуатации рабочих и монополистического «зажимания» потребителей её продукции. Вот так и общество «Газпром», «бумаги» коего принадлежат тысячам российских и зарубежных акционеров, должно проводить политику повышения цен на газ не только для зарубежных стран, но и для своих, отечественных покупателей.
Так же и буржуазная национализация в корне отличается от национализации, проводимой государством диктатуры пролетариата. Во втором случае фабрики и заводы отбираются у капиталистов безвозмездно или же с выплатой им небольшой материальной компенсации - в таком размере, чтобы бывший владелец мог сносно существовать, но лишился возможности владеть далее средствами производства и присваивать на этой почве чужой труд. А вот национализация по-капиталистически позволяет буржуа сохранить свой капитал, перебросив его просто в другую сферу.
Ибо если социалистическая национализация направлена - в этом её суть и смысл - на подрыв , на уничтожение капитализма, то буржуазная национализация служит делу его сохранения и спасения. Буржуазное государство всецело служит интересам буржуазии и даже национализацию оно, как правило , проводит так, чтобы та была выгодной капиталистам - собственникам национализируемых предприятий. Известны случаи, когда государство расплачивалось облигациями госзайма на бóльшую сумму, чем реальная стоимость приобретаемых активов.
Сплошь и рядом национализации - на достаточно выгодных для владельцев условиях и к их превеликой радости - подвергаются малорентабельные или вовсе нерентабельные, или даже стоящие у черты банкротства предприятия . Тому классический пример: национализация угольной промышленности Англии после Второй мировой войны. Равно как в годину недавнего финансово-экономического кризиса власти США бросили триллион долларов на фактическую национализацию банков и инвестиционных фондов, доведённых аферистами до состояния краха!
Буржуазии выгодно переложить нерентабельные, но жизненно необходимые для общества и для самой буржуазии отрасли на «крепкие плечи» государства, т.е. на налогоплательщиков , разделив с ними, со «всем обществом», свои издержки. К примеру: почта и связь - они дотируются государством, но их услугами более всего пользуется-то как раз бизнес! Или те же государственные железные дороги, которые устанавливают льготно низкие тарифы для промышленников-монополистов на перевозку руды, зерна и проч., - а покрывается это за счёт субсидий из госбюджета или вздорожания цен на билеты для пассажиров. А в нашей стране ради барышей компрадорской олигархии долгое время железные дороги эксплуатировали «на износ», «выжимали» из них всё, что можно, не вкладывая средств в обновление фондов. И в итоге к 2011 году износ локомотивного парка «Укрзалізниці» достиг 80%, и свыше 80% грузовых вагонов исчерпали свой ресурс! Теперь будут думать-гадать, как провести давно требовавшуюся модернизацию за народный кошт или путём привлечения очередных ссуд - так, чтоб поменьше «напрячь» олигархов!
Напротив, когда некоторая отрасль «встаёт на ноги», начинает работать с прибытком, она представляет лакомый кусочек для капиталистов, и те добиваются от государства её ре приватизации. Буржуазное государство не только скупает («национализирует»), но и продаёт предприятия и прочие активы таким способом, чтоб это способствовало обогащению олигархии, тесно связанной с госаппаратом.
Про нашу «прихватизацию» за бесценок (но с «откатами» для чиновников!) можно даже не упоминать - об этом известно всем. Многие скажут: ну, у нас же «дикий» капитализм, чего с него возьмёшь?! Так что лучше привести пример из капитализма «цивилизованного». Во время Второй мировой войны в США за счёт государства были построены заводы с общими активами в 17,2 млрд. долл. Их передали крупнейшим корпорациям («эффективным собственникам») на выгодных для тех условиях, а после войны правительство продало эти предприятия, опять же, задёшево. С обанкротившимися банками политика такая: взять их под контроль государства, «влить» в них огромные деньги из дефицитного госбюджета, а когда по окончании кризиса банк «оздоровится», снова вернуть его частникам!
Вот и получается, что крупный государственный сектор хозяйства в рамках существующего способа производства - это никакой не «социализм» и даже не «зародыш социализма». Расширение этого сектора в ходе «национализаций» само по себе вовсе не приближает социализм, как это может представляться сторонникам реформистского, социал-демократического пути. Вместе с тем, наличие крупного, контролирующего важнейшие отрасли экономики государственного сектора на момент социалистической революции позволило бы государству победившего пролетариата сразу же завладеть командными высотами народными хозяйства.
Да и, вообще, огосударствление, даже проводимое при капитализме, означает тенденцию прогрессивного развития производительных сил общества. Из этих соображений коммунисты в большинстве случаев (за редкими исключениями, скажем - нацистские экспроприации по этническому или религиозному признаку) должны поддерживать национализацию, если таковая проводится, и бороться против приватизационных планов буржуазного правительства. Противиться им - тем паче, что приватизация почти всегда означает «реструктуризацию», увольнение «лишних» работников под предлогом необходимости «повышения эффективности работы предприятия», с усилением эксплуатации тех, кто остался в штате.
Фактическая степень огосударствления современной капиталистической экономики, впрочем, выше номинальной доли государства в национальном богатстве и ВВП. Нужно принимать во внимание, в частности, ещё прямые и косвенные («скрытые», «замаскированные», в самых разнообразных формах) субсидии частным корпорациям из государственного бюджета. Государство финансирует решающую часть (до трети и даже более) научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР), не говоря уж про финансирование фундаментальных научных исследований, которые не могут принести быстрой материальной отдачи - и оттого они «неинтересны» капиталистам.
Скажем, в авиастроении - что в гражданском, что (особенно) в военном, - нечасто бывает, когда самолёт проектируется компанией в «инициативном» порядке за её собственные средства. Обычно государство заказывает и проплачивает (хотя бы частично) постройку и испытания прототипов летательного аппарата, избавляя авиастроительную корпорацию от финансовых рисков в случае неудачи проекта.
Особо щедро буржуазное государство раздаёт субсидии в периоды кризисов, спасая терпящих бедствие капиталистов . Например, во время Великой Депрессии правительство США скупало «товарные излишки», чтобы попросту уничтожить их, ликвидировать таким манером перепроизводство товаров и поднять цены на них.
Государство, далее, использует такой исключительно мощный и эффективный механизм, как бюджет , для перераспределения национального дохода в пользу тех или иных отраслей, регионов, социальных групп. Это позволяет отчасти устранять и смягчать диспропорции народного хозяйства, неизбежно возникающие в силу капиталистической (рыночной) анархии производства. Развитие современных производительных сил, обостряющее основное противоречие капитализма, круто усиливающее анархию, диспропорциональность развития экономики, объективно выдвигает требование увеличивать долю национального дохода, распределяемую централизованно на нужды всего общества через бюджет государства .
Оттого доля ВВП, перераспределяемая через госбюджет (если рассматривать его расходы), в США выросла с 10% в 1929 году до 32,8% в 1990-м и 29,3% в 2000 году; в Великобритании - с 24% в 1929 году до 43% в 1980 году (максимум был достигнут перед началом либеральных реформ Маргарет Тэтчер) и 38,4% в 2000-м. Швеция начала с 8% в 1929 году и достигла 60,1% (!) в 1980-м; 2000 год - 53,9%.
Огромные бюджетные средства направляются на реализацию госзаказа . Государство, по существу, сделалось крупнейшим покупателем товаров и услуг (в первую голову - вооружения и военной техники), поглощая в развитых странах до 1 / 4 всего общественного продукта. Государственный заказ означает не что иное, как гарантированный спрос на продукцию, закупаемую обычно по самым выгодным для производителей ценам (отчего предприниматели жаждут работать под госзаказ и делают всё возможное, чтоб его заполучить!). Рисковая работа на неизвестный свободный рынок, таким образом, заменяется весьма «комфортной» работой на заказ ; сфера «чисто рыночной» экономики, соответственно, суживается.
Но, опять же, буржуазное государство по природе своей неспособно проводить бюджетную политику действительно в интересах всего общества, как того требует развитие современных производительных сил. Капиталисты ведь не особо рвутся отдавать свои «кровно заработанные» барыши в бюджет в виде налогов, всячески избегают налогообложения, обкрадывают родное государство, которому приходится «выбивать» налоги из капиталистов, интересы которых оно же и защищает!
Вокруг налогов и бюджета постоянно идёт ожесточённая борьба. Капиталисты требуют снижения налогов на бизнес и переложения налогового бремени на простых трудящихся - хотя с них «содрать» что-либо всё проблематичнее, и это чревато «социальными взрывами»! В условиях глобализации капиталу необычайно легко «перетекать» в страны с «мягким налоговым климатом», из-за чего развитым государствам тоже приходится снижать налоги - что ведёт теперь уже к уменьшению доли национального дохода, перераспределяемой через госбюджет, - вопреки объективной потребности . Для финансирования растущих в эпоху общего кризиса капитализма государственных расходов (ведь приходится принимать чрезвычайные меры по спасению капиталистов и капитализма!) приходится во всё больших размерах использовать дефицит госбюджета, наращивать государственный долг.
Поскольку речь идёт о бюджете буржуазного государства, здесь невозможно, по большому счёту, распределение средств на действительно общественные потребности, осуществляемое на строго научной основе. Вместо этого капиталисты разных отраслей, лоббирующие свои интересы в парламентах-министерствах, ведут борьбу за лучшие куски «бюджетного пирога» в виде госзаказа, субсидий и проч.
И не случайно, наверное, в Верховной Раде среди её комитетов традиционно самым большим по численности членов является Бюджетный комитет! Нынче в нём заседают 37 народных избранников. Второе-третье места - что тоже показательно - делят комитет по аграрной политике и земельным отношениям (землица, да-да!) и комитет по вопросам налоговой и таможенной политики (по 27 нардепов в каждом). Зато, скажем, в комитете по делам пенсионеров, ветеранов и инвалидов - всего 7.
Если капиталисты и отдают изрядную часть своих прибылей в бюджет в порядке налогообложения, они стремятся «отбить» эти «потери», используя всё тот же бюджет - в ущерб простым трудящимся и всему обществу. Государственный бюджет буржуазного государства неминуемо выступает орудием обогащения части буржуазии - а именно крупной монополистической буржуазии, олигархии, что имеет связи в государственном аппарате и задействует эти связи в своих интересах.
Одновременно развитая система госзаказов и субсидий для частных фирм и корпораций служит плодороднейшей почвой для коррупции и обогащения чиновничества, для всевозможных злоупотреблений, для сращивания аппарата монополий с госаппаратом, о котором речь шла в предыдущей нашей лекции. И с этими явлениями, разъедающими общество, невозможно до конца справиться, даже если изобретать и внедрять самые честные и «прозрачные» схемы тендеров.
В интересах всего общества , в интересах планомерного и быстрого развития его производительных сил и удовлетворения потребностей трудящихся может функционировать только бюджет социалистического государства.
И только при социализме, на базе общенародной собственности на средства производства, действует экономический закон планомерного, пропорционального развития народного хозяйства в интересах всего общества, который обеспечивает более быстрые темпы и бóльшую устойчивость экономического роста. Такой характер развития невозможен при господстве частной собственности, неизбежно порождающей, напротив, анархию производства, кризисы в экономике. Хотя, конечно, и буржуазное государство может использовать для противодействия анархии и экономическим кризисам определённые, весьма развитые в наше время методы регулирования и «программирования» капиталистической экономики .
Денежно-кредитная политика (расширение или сужение, по ситуации, кредитования в стране, регулирование находящейся в обращении денежной массы), таможенно-тарифная политика (стимулирование национального производства путём возведения таможенных барьеров для тех или иных товаров), налоговая политика (манипулирование ставками налогов для разных отраслей, регионов, форм хозяйствования), амортизационная политика (установление т.н. ускоренных норм амортизации, способствующих ускорению обновления производственных фондов) и проч. - арсенал методов буржуазного государства чрезвычайно широк. Целый комплекс мер, носящий название «антициклическое регулирование» , позволяет государству «подталкивать» экономику в периоды кризиса и депрессии и, наоборот, сдерживать её от «перегрева» на фазе подъёма, сглаживая этим капиталистические циклы, ослабляя разрушительные последствия кризисов перепроизводства.
Но все эти методы регулирования экономики носят непрямой , косвенный, т.н. «индикативный» характер - в противоположность прямым («директивным») методам планирования развития народного хозяйства при социализме. Эти непрямые методы могут лишь в той или иной мере подкорректировать, подправить рыночный механизм, но не устраняют имманентных ему изъянов. Государство, по сути, лишь реагирует на уже возникшие диспропорции, когда они уже достигли угрожающих величин и начинают мешать функционированию и росту экономики. Реакция при этом не может быть быстрой , непрямые методы регулирования столь же инертны, как и сам рыночный механизм, - буржуазные экономисты признают, что для того, чтобы регулирующий экономику закон начал действовать, со дня его принятия должно пройти не менее полугода! И результаты принятых мер в условиях рыночной анархии могут быть совершенно непредсказуемыми, не теми, которые ожидались, такими, что только усугубят сложившуюся ситуацию!
К тому же, снова-таки, такого рода законы и постановления принимаются в ходе борьбы капиталистов-конкурентов, лоббирующих свои корыстные интересы. Скажем, автопроизводители добиваются повышения защитных ввозных пошлин на автомобили (без чего проблематично выжить, например, нашему «ЗАЗу»!), тогда как категорически против этого выступают дилеры, торгующие импортными авто.
Ускорение научно-технического прогресса, усложнение структуры экономики, всей «паутины» межотраслевых связей, убыстрение экономических процессов всё более требуют использования именно прямых методов регулирования народного хозяйства, перехода к долгосрочному планированию его развития на основе познания потребностей общества. С другой стороны, мощное развитие компьютерного дела, информационных и коммуникационных технологий управления создаёт адекватную материально-техническую базу для организации эффективного планирования и оперативного руководства экономикой (причём руководства гибкого, без излишней централизации, дающего бóльшую инициативу массам и возможность оперативно реагировать на изменения потребностей и вкусов общества - чтоб корректировать ранее намеченные планы). Закладывает, наряду с другими замечательными научными и техническими достижениями современности, круто повышающими производительность физического и умственного труда, ту самую материально-техническую базу коммунизма вообще, которой, вероятно, недоставало во времена Советского Союза - из-за чего коммунизм, собственно, и не смог реализовать свои возможности, не смог одержать решительную победу над капитализмом.
Создались, наконец, все условия для реализации гениальной идеи академика В. М. Глушкова о создании ОГАС (общегосударственной автоматизированной системы управления) - идеи, которая могла бы дать импульс развитию советской экономики и кардинально изменить самый ход истории СССР, но была отвергнута партийно-хозяйственной верхушкой, сделавшей тогда выбор в пользу пресловутой «косыгинской» реформы, подготовившей реставрацию капитализма.
В этом отношении, как и во многих других, компьютерно-информационная революция современности закладывает самый основательный и прочный фундамент будущего коммунистического общества. При этом только и именно коммунизм с его централизованным управлением экономическими и социальными процессами в масштабах - и в интересах - всего общества (всего человечества), способен дать подлинный простор развитию информационных и коммуникационных технологий.
Упадок и развал СССР, ослабление угрозы капитализму со стороны рабочего движения и реального социализма обусловили с начала 1980-х годов «поворот» от огосударствления к неолиберализму, к политике раз государствления и де регуляции. Последний кризис - самый мощный со времён Великой Депрессии, ознаменовавший крах либеральных моделей, - вновь ребром поставил вопрос о большем вмешательстве государства в экономику . Однако в действительности возможности «спасения» и «улучшения» капитализма подходят к исчерпанию.
Своей высшей точки развития домонополистический капитализм с господством свободной достиг к 60 – 70–м годам прошлого века. В течение последней трети ХIХ века совершился переход от домонополистического капитализма к капитализму. В конце XIX – начале XX века монополистический капитализм окончательно сложился.
Монополистический капитализм, или империализм, есть высшая и последняя стадия капитализма, основной отличительной чертой которой является смена свободной конкуренции господством монополий.
Переход от домонополистического капитализма к монополистическому капитализму – империализму – был подготовлен всем процессом развития производительных сил и производственных отношений буржуазного общества.
Последняя треть XIX века ознаменовалась крупными техническими сдвигами, ростом промышленности и её концентрацией. В металлургии получили широкое применение новые способы выплавки стали (бессемеровский, томасовский, мартеновский). Быстрое распространение новых типов двигателей – динамо-машины, двигателя внутреннего сгорания, паровой турбины, электромотора – ускорило развитие промышленности и транспорта. Успехи науки и техники открыли возможность производства электрической энергии в массовом масштабе на тепловых, а затем на крупных гидроэлектростанциях. Использование электрической энергии привело к созданию ряда новых отраслей химической промышленности, металлургии цветных и лёгких металлов. Расширилось применение химических методов во многих производствах. Совершенствование двигателей внутреннего сгорания способствовало появлению автомобильного транспорта, а затем и авиации.
Ещё в середине XIX века преобладающее место в промышленности капиталистических стран занимала лёгкая индустрия. Многочисленные предприятия сравнительно небольших размеров принадлежали отдельным владельцам, удельный вес акционерных компаний был сравнительно невелик. Экономический кризис 1873 г. привёл множество таких предприятий к гибели и дал сильный толчок концентрации и централизации капитала.
Преобладающую роль в промышленности главных капиталистических стран стала играть тяжёлая индустрия – прежде всего металлургия и машиностроение, а также горнодобывающая промышленность, для развития, которых требовались громадные капиталы. Широкое распространение акционерных обществ ещё более усилило централизацию капитала.
Объём мировой промышленной продукции увеличился с 1870 по 1900 г. в три раза. Мировая выплавка стали возросла с 0,5 миллиона тонн в 1870 г. до 28 миллионов тонн в 1900 г., а мировая выплавка чугуна – с 12,2 миллиона тонн до 40,7 миллиона тонн. Развитие энергетики, металлургии и химии обусловило рост мировой добычи угля (с 218 миллионов тонн в 1870 г. до 769 миллионов тонн в 1900 г.) и нефти (с 0,8 миллиона тонн до 20 миллионов тонн). Рост промышленного производства был тесно связан с развитием железнодорожного транспорта. В 1835 г., через 10 лет после сооружения первой железной дороги, во всём мире было 2,4 тысячи километров железнодорожных путей, в 1870 г. – свыше 200 тысяч, а в 1900 г. – 790 тысяч километров. Морские пути стали обслуживаться крупными судами, приводимыми в движение паровыми машинами и двигателями внутреннего сгорания.
В течение XIX века капиталистический способ производства быстро распространялся по всему земному шару. Ещё в начале 70–х годов прошлого века старейшая буржуазная страна – Англия – производила больше тканей, выплавляла больше чугуна, добывала больше угля, чем Соединённые Штаты Америки, Германия, Франция, Италия, Россия и Япония, вместе взятые. Англии принадлежало первенство в мировом промышленном производстве и безраздельная монополия на мировом рынке. К концу–XIX века положение резко изменилось. В молодых капиталистических странах выросла собственная крупная индустрия. По объёму промышленного производства Соединённые Штаты Америки заняли первое место в мире, а Германия – первое место в Европе. Несмотря на препятствия, созданные насквозь прогнившим царским режимом, Россия быстро шла по пути промышленного развития. В результате индустриального роста молодых капиталистических стран Англия потеряла промышленное первенство и монопольное положение на мировом рынке.
По мере перехода к империализму противоречия между производительными силами и производственными отношениями капитализма стали принимать всё более острые формы. Подчинение производства хищническим целям погони капиталистов за наивысшей прибылью создало многочисленные преграды на пути развития производительных сил, технического прогресса. Экономические кризисы перепроизводства стали повторяться чаще, увеличивалась их разрушительная сила, росла армия безработных. Наряду с ростом нищеты и обездоленности трудящихся масс города и деревни происходило невиданное ранее увеличение богатства, сосредоточенного в руках кучки эксплуататоров. Обострение непримиримых классовых противоречий между буржуазией и пролетариатом привело к усилению экономической и политической борьбы рабочего класса.
В период перехода к империализму крупнейшие капиталистические державы Европы и Америки насилием и обманом захватили огромные колониальные владения. Небольшая горстка капиталистически развитых стран превратила большинство населения земного шара в колониальных рабов, ненавидящих своих угнетателей и выступающих на борьбу с ними. Колониальные захваты в громадной мере расширили поле капиталистической эксплуатации; степень эксплуатации трудящихся масс неуклонно возрастала. Крайнее обострение противоречий капитализма нашло своё выражение в опустошительных империалистических войнах, уносящих множество человеческих жизней и уничтожающих огромные материальные ценности.
Историческая заслуга марксистского исследования империализма как высшей и в то же время последней стадии в развитии капитализма, как кануна социалистической революции пролетариата принадлежит В. И. Ленину. В своём классическом труде «Империализм, как высшая стадия капитализма» и в ряде других работ, написанных главным образом в годы первой мировой войны, Ленин подытожил развитие мирового капитализма за полвека, прошедшие после выхода «Капитала» Маркса. Опираясь на открытые Марксом и Энгельсом законы возникновения, развития и упадка капитализма, Ленин дал исчерпывающий научный анализ экономической и политической сущности империализма, его закономерностей и неразрешимых противоречий.
По классическому определению Ленина, основные экономические признаки империализма таковы :
«1) концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что она создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни;
2) слияние банкового капитала с промышленным и создание, на базе этого «финансового капитала», финансовой олигархии;
3) вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение;
4) образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир, и;
5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами»
форма монополистич. капитализма; сущность Г.-м. к. состоит в соединении силы "...монополий с силой государства в единый механизм в целях обогащения монополий, подавления рабочего движения и национально-освободительной борьбы, спасения капиталистического строя, развязывания агрессивных войн" (Программа КПСС, 1961, с. 26-27). Хотя вмешательство гос. власти в экономич. жизнь имело место и до наступления эпохи империализма, при господстве свободной конкуренции это вмешательство в осн. ограничивалось охраной общих внеш. условий капиталистич. произ-ва (более глубокое гос. вмешательство в отд. странах вызывалось, как правило, недостаточностью капиталистич. развития; см. в ст. Государственный капитализм). Возрастание экономич. роли бурж. гос-ва обусловлено глубокими изменениями в капиталистич. экономике, совершающимися с превращением капитализма свободной конкуренции в монополистич. капитализм (см. Империализм) и вызванными концентрацией произ-ва и капитала, возникновением и господством монополий. В условиях, когда гигантские монополии сосредоточивают в своих руках огромную экономич. власть, происходит все большее сращивание и слияние аппарата крупнейших монополий с аппаратом гос-ва. Одной из форм этого процесса является т. н. личная уния. В ряде случаев монополии наделяются прерогативами гос. власти. Создаются гос. монополии, в к-рых руководящие посты занимают магнаты финанс. капитала. Гос. и частные монополии все более тесно переплетаются друг с другом, и между ними возникает неразрывная органич. связь. Все это обусловливает объективную возможность перерастания монополистич. капитализма в Г.-м. к. В период империализма обобществление произ-ва далеко перерастает рамки капиталистич. производств. отношений, резко обостряются все противоречия капитализма, ставшего уже умирающим обществ. строем, вызывая острые политич. и социальные конфликты и экономич. потрясения. Эти противоречия служат движущей силой процесса перерастания монополистич. капитализма в Г.-м. к. Переход монополистич. капитализма в Г.-м. к. совершился в период 1-й мировой войны, охватив осн. воюющие империалистич. страны. Указывая на "давление обстоятельств" войны, В. И. Ленин подчеркивал, что "империалистическая война чрезвычайно ускорила и обострила процесс превращения монополистического капитализма в государственно-монополистический..." (Соч., т. 25, с. 355). Война, обнажив и обострив противоречия капитализма, вызвала в то же время необходимость мобилизовать экономику воюющих гос-в, целиком поставить ее на службу монополистич. капиталу для ведения империалистич. войны. Противоречие между необходимостью создания централизованной воен. экономики и анархией капиталистич. произ-ва приводит к усиленному прямому вмешательству гос-ва в экономич. жизнь. Это выразилось в ограничении гос-вом произ-ва товаров мирного потребления; замене рыночной системы централизованной системой распределения сырья, материалов, оборудования; регулировании произ-ва; нормировании потребления посредством введения карточной системы распределения продуктов питания и товаров широкого потребления; установлении прямого гос. контроля над внеш. торговлей; принудит. разрешения трудовых конфликтов в интересах капитала. Наибольшей степени гос.-монополистич. регулирование достигло в Германии. Здесь имелось далеко зашедшее сращивание финанс. капитала с взращенной юнкерством гос. бюрократич. машиной, что явилось важнейшей особенностью Г.-м. к. в Германии, надолго определившей его наиболее реакц. характер. Центр. место в аппарате гос. регулирования х-вом занял Военно-пром. к-т, в состав к-рого вошли представители банковских и пром. монополий. Практически руководство осуществлял Отдел по снабжению сырьем, опиравшийся на созданные в принудит. порядке картели (т. н. воен. об-ва). Эти об-ва обладали правом руководства данной отраслью пром-сти вплоть до определения номенклатуры и размеров продукции для каждого предприятия. Спец. органы были созданы для руководства с. х-вом. Карточная система, установление цен, регулирование трудовых отношений завершились введением трудовой повинности. "В Германии дошли до руководства хозяйственной жизнью 66 миллионов людей из одного центра, до организации одним центром народного хозяйства 66 миллионов людей, возложили величайшие жертвы на подавляющее большинство народа и все это для того, чтобы "верхние 30 000" могли положить в карманы миллиарды военной прибыли..." (там же, т. 23, с. 147). Особенностью герм. варианта Г.-м. к. во время 1-й мировой войны явился ярко выраженный принудит. характер и строгая централизация. Опыт Германии был использован и др. воюющими гос-вами, особенно США, к-рыо позже вступили в войну. В США было создано Военно-пром. бюро, к-рое занималось гл. обр. распределением заказов. Для решающих отраслей были образованы свои управления (по судоходству, дорогам, топливу, продовольствию). Для финансирования капиталовложений была создана Воен.-финанс. корпорация. Под гос. контроль была поставлена вся внеш. торговля. Т. о., к старому гос. аппарату был прибавлен спец. аппарат гос. регулирования пром-сти и торговли. Но, в отличие от Германии, в США регулирование носило частичный характер. В Англии осн. формой Г.-м. к. были воен. субсидии и заказы. Гос-во оплачивало от 1/3 до 3/4 стоимости воен. предприятий, а многие из них были созданы целиком за гос. счет. В годы 1-й мировой войны Г.-м. к. получил развитие также в России, где он имел свои специфич. черты (см. ниже - раздел Г.-м. к. в России). Г.-м. к. в условиях войны есть, по характеристике Ленина, "... военно- государственный монополистический капитализм или, говоря проще и яснее, военная каторга для рабочих, военная охрана прибылей капиталистов" (там же, т. 25, с. 332). Развитие процесса перерастания монополистич. капитализма в Г.-м. к. сопровождается изменением форм Г.-м. к. в зависимости от изменения ист. обстановки в той или иной стране. Так, после 1-й мировой войны во всех странах были отменены стеснительные для буржуазии воен. формы и методы экономич. регулирования, в первую очередь контроль гос-ва над непосредств. предпринимат. деятельностью. В то же время большое развитие получила кредитно-финанс. деятельность гос-ва, направленная на перекладывание последствий войны на плечи широких масс населения, в первую очередь посредством инфляции, а также при помощи огромных субсидий монополиям. Впервые в истории капитализма междунар. финанс. олигархия начала применять широкие финанс. мероприятия для спасения, капитализма тех стран, где он оказался на грани катастрофы (см. Дауэса план, Юнга план). Мировой экономич. кризис 1929-33 дал новый толчок развитию Г.-м. к., усилению гос. регулирования, гл. целью к-рого было спасение монополий, создание при помощи гос-ва условий для сохранения и увеличения их прибылей, перекладывание тягот кризиса на плечи трудящихся масс. Средства гос. бюджета в широких размерах расходовались на "оздоровление" обанкротившихся крупно- капиталистич. банков и пром. компаний в форме кредитов, прямых субсидий, а также путем скупки акций по ценам, значительно превышавшим их рыночный курс. Предпринимались попытки "планирования" и регулирования капиталистич. х-ва ("плановый эксперимент" Гувера, "Новый курс" Рузвельта в США). Особенностью гос.-монополистич. мероприятий Рузвельта, представлявшего наиболее гибкую часть амер. буржуазии, явилось то, что они, в целях сохранения и упрочения господства монополистич. буржуазии, содержали определенные уступки мелкой буржуазии, фермерству и рабочему классу. В Германии гос.-монополистич. мероприятия 30-х гг. осуществлялись на базе фаш. диктатуры. Их осн. содержанием было закрепление всевластия монополистич. капитала, террористич. подавление рабочего движения, тотальная подготовка к агрессивной войне. В сфере отношений между трудом и капиталом фашизм сразу же пошел по пути ликвидации всех экономич. и политич. прав трудящихся. Был введен принудит. труд. Предприниматели были наделены функциями представителей гос. власти с правом декретировать рабочее время, зарплату, порядок увольнения и т. п. С.-х. рабочие и мелкие крестьяне были фактически прикреплены к земле. Закон о картелях принудительно включал в монополии мелкие и средние предприятия, причем картельные цены санкционировались гос-вом. Вся экономика была пронизана системой "фюрерства" с ее крайней централизацией. Эта система получила дальнейшее развитие во время 2-й мировой войны. Г.-м. к. в фаш. Германии отличался полным слиянием органов гос-ва с финанс. капиталом и невиданным усилением как экономич., так и политич. господства наиболее реакц. монополистич. групп. 2-я мировая война вызвала новый скачок в развитии Г.-м. к. во всех капиталистич. странах, причем гос.-монополистич. мероприятия во время 2-й мировой войны были глубже и шире, чем в период 1-й мировой войны. Руководство воен. экономикой осуществлялось специально созданными гос.-монополистич. организациями (военно-хоз. объединения в фаш. Германии, контрольные ассоциации в Японии, Управление по делам воен. произ-ва в США, контрольные управления в Англии), в к-рых ведущие посты заняли представители финанс. олигархии. В ряде стран проводилось принудит. картелирование и синдицирование мелких и средних предприятий, ставившее их в подчинение крупным монополиям. Широкий размах приняло гос. строительство воен. предприятий. Напр., с 1940 по 1945 гос. вложения в строительство в США составили св. 32 млрд. долл., т. е. 59% всех вложений. В Англии в те же годы гос. капиталовложения в обрабатывающую пром-сть (гл. обр. в военную) составили 1 млрд. ф. стерлингов, из к-рых половина была использована в качестве субсидий частным предприятиям. Большинство заводов было передано в аренду монополиям и после войны перешло в их собственность за ничтожную компенсацию. Гос. воен. заказы также обеспечили монополиям получение огромных прибылей (напр., монополии США с июня 1940 по сент. 1944 получили по воен. контрактам 175,1 млрд. долл.). Гос.-монополистич. регулирование распространялось на снабжение сырьем и материалами, внеш. и (в большинстве стран) внутр. торговлю, потребление, мобилизацию и распределение рабочей силы. В послевоен. период развитие Г.-м. к. продолжается. Оно зашло гораздо дальше, чем в период между 1-й и 2-й мировыми войнами. Г.-м. к. развивается в условиях дальнейшего углубления общего кризиса капитализма, возникновения и укрепления мировой системы социализма, когда превосходство социализма над капитализмом выявляется с полной очевидностью. Буржуазия видит в Г.-м. к. средство спасения капитализма, средство укрепления его позиций в экономич. соревновании с социализмом. Важной формой гос. регулирования после войны стали т. н. антикризисные мероприятия. Гос-во увеличивает гос. закупки, объем гос. строительства, финансирует обществ. работы. Широкие размеры приобрело регулирование пр-вом с. х-ва, направленное на поддержку крупных хозяйств в ущерб мелким. Г.-м. к. выступает гл. инструментом усиления милитаризации экономики и гонки вооружений. Особенно это характерно в послевоен. период для развития Г.-м. к. в сильнейшей стране империалистич. мира - США, к-рая не знала за свою историю такой милитаризации в мирное время. После 2-й мировой войны США продемонстрировали соединение военно-гос. монополистич. мероприятий с антикризисными мероприятиями. Огосударствление капиталистич. произ-ва, характерное для Г.-м. к., принимает различные формы. Гос-во, изымая путем налогов ден. доходы трудящихся, производит перераспределение нац. дохода в пользу монополий. Общая сумма налогов составила в 1960 в США 137 млрд. долл. (33% нац. дохода), в Англии - 7,3 млрд. ф. ст. (44%), во Франции - 60 млрд. фр. (29%), в ФРГ - 97 млрд. марок (37%). Доходы бюджета являются осн. ден. источником поддержки монополий. Через гос. бюджет финансируются воен. расходы, к-рые достигли небывалых в истории капитализма в мирное время размеров. Со времени возникновения НАТО (1949) по 1961 они составили для стран - участниц этого агрессивного блока 675 млрд. долл. -***-***-***- Таблица 1. Прямые военные расходы [s]ГОС_МОН_КАП.JPG Удельный вес воен. расходов стран НАТО составляет от 30% до 60% гос. бюджета. Львиная доля этих средств направляется монополиям в форме гос. закупок. В США гос. закупки товаров и услуг составили в 1961 109 млрд. долл., т. е. 20% всего валового продукта страны, из них 49 млрд. долл. было использовано на прямые воен. цели. Воен. заказы концентрируются в руках крупнейших монополий. В США из общей суммы этих заказов, поступивших в 1961, на долю 100 ведущих корпораций пришлось 76%. Гос-во практикует субсидии монополиям, производящим такие важные в стратегич. отношении товары, как стратегич. сырье, топливо, нек-рые виды химич. продукции, и особенно компаниям, работающим в области атомной, ракетной и авиац. пром-сти. Гос. заказы, в особенности на воен. продукцию, создают для монополий постоянный рынок сбыта с гарантированным спросом и высокими ценами. С целью стимулирования накопления капитала гос-во предоставляет налоговые льготы на прибыли монополий, используемые на капиталовложения. В наиболее полной форме, выражающей последнюю степень обобществления, возможную при капитализме, огосударствление проявляется в гос. собственности. Источники ее возникновения различны. Это в первую очередь гос. строительство. Оно характерно для воен. пром-сти, нек-рых новых (напр., атомная пром-сть США и Англии) или капиталоемких отраслей, связанных с длит. вложениями (напр., электроэнергетика в ФРГ), куда монополии считают невыгодным вкладывать капиталы. Гос. собственность может также возникать путем национализации нек-рых важных для капиталистич. экономики отраслей пром-сти (Франция, Австрия) или малорентабельных старых отраслей, требующих дорогостоящего массового обновления осн. капитала (угольная пром-сть Англии), причем, как правило, за крупный выкуп. В Англии в гос. собственности находится ок. 20% пром-сти; в ФРГ в 1958 компаниям, контролируемым гос-вом, принадлежало ок. 18% всего акц. капитала; во Франции в 1958 численность рабочих и служащих на предприятиях пром-сти и транспорта, принадлежащих гос-ву, или же на предприятиях, в к-рых гос-во владеет большей частью капитала, составляла ок. 20% всех рабочих и служащих, занятых в пром-сти; в Италии на гос. предприятиях работает ок. 25% занятых в пром-сти и на транспорте и производится св. 20% стоимости валовой продукции; в национализированных предприятиях Австрии сосредоточено 25% занятых и производится ок. трети пром. продукции. Рост Г.-м. к. не сводится, однако, лишь к развитию гос. собственности; его проявления различны и должны рассматриваться во всей совокупности. В США, напр., гос. предприятий сравнительно немного, но другие формы Г.-м. к. развиты очень значительно. Гос.-монополистич. мероприятия в области взаимоотношений между трудом и капиталом служат средством усиления эксплуатации и ограбления трудящихся. В период после 2-й мировой войны получили развитие такие меры, как принудит. арбитраж в случае стачек, запрет забастовок, объявление бастующих временно мобилизованными в армию, вмешательство представителей гос-ва в конфликты между профсоюзами и предпринимателями в пользу последних, подавление забастовок вооруж. силой и др. После 2-й мировой войны широкие масштабы приняли гос.-монополистич. методы внешнеэкономич. экспансии, особенно со стороны амер. империализма. Монополии используют гос. механизм для форсирования экспорта капитала, захвата внеш. рынков и источников сырья, для создания условий, обеспечивающих получение особенно высоких прибылей от эксплуатации народов др. стран. Займы и субсидии, предоставляемые США под видом различных программ "помощи" (Маршалла план, 1948, Союз ради прогресса, 1961, и т. п.), используются финанс. капиталом как одно из гл. средств политич. и экономич. давления на др. страны. Новым в развитии Г.-м. к. является также то, что мировые монополистич. союзы организуются при непосредств. участии гос-ва. Эти союзы (представляющие интересы наиболее влият. групп финанс. капитала своих стран) регулируют финансово-экономич. отношения (Междунар. банк реконструкции и развития - с 1946, Междунар. валютный фонд - с 1946, и др.), тарифные пошлины и квоты на импорт (Генеральное соглашение о торговле и тарифах - с 1947), объем экспорта и импорта и уровень цен на отд. товары (Европ. объединение угля и стали - с 1951). Новейшим проявлением Г.-м. к. в сфере междунар. отношений явилась империалистич. "интеграция" в Зап. Европе (Европейское экономич. сообщество - "Общий рынок" - с 1958, Европейская ассоциация свободной торговли - с 1960). Созданием объдинений типа "Общего рынка" финанс. олигархия стремится ответить на усиление мощи социалистич. лагеря, удержать б. колониальные и полуколониальные страны в орбите империализма. С помощью междунар. гос.-монополистич. союзов финанс. олигархия тщетно старается ослабить конкурентную борьбу и добиться консолидации империалистич. лагеря. Эти союзы, представляющие собой новые формы передела мирового капиталистич. рынка, превращаются в очаги острых конфликтов. Г.-м. к. не меняет природы империализма и свойственных ему противоречий. В то же время самому Г.-м. к. присущи глубокие внутр. противоречия. С одной стороны, он выражает высокую степень обобществления произ-ва, но с другой - развивается в прокрустовом ложе частной собственности; он стремится увековечить господство бурж. способа производства методами, противоречащими его частно- капиталистич. природе (гос. учет и регулирование экономики, к-рые в условиях капитализма не могут решить выдвигаемой жизнью задачи планирования и выявляют в конечном счете неспособность капитализма к планомерному ведению х-ва; бурж. национализация, используемая монополистич. буржуазией в своих целях, но подрывающая принцип частной собственности и "частного предпринимательства", демонстрирующая полную ненужность буржуазии как агента производства, и т. д.). Глубокое противоречие Г.-м. к. заключается в том, что при общей реакционности его целей (сохранение и спасение капитализма) он одновременно создает материальные предпосылки для социализма. "...Государственно-монополистический капи- тализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы. между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет" (Ленин В. И., Соч., т. 25, с. 333). Само возникновение и развитие Г.-м. к., являющееся показателем гигантского обобществления совр. произ-ва и еще более усиливающее это обобществление, осуществление при Г.-м. к. гос-вом новых экономич. функций по учету и регулированию х-ва и создание гос-вом спец. аппарата для выполнения этих функций - все это является свидетельством того, что объективные законы экономич. развития выдвигают такие задачи, к-рые выходят за рамки капиталистич. отношений, диктуют необходимость перехода к социализму. Этот переход может быть осуществлен только путем социалистич. революции. Г.-м. к. усиливает раскол общества на противостоящие друг другу силы: народ и монополии; создается благоприятная обстановка для всенар. борьбы под руководством рабочего класса против господства монополий. Теория и практика марксистско-ленинских партий капиталистич. стран учитывает противоречивый характер Г.-м. к. Разоблачая его реакц. сущность, коммунисты далеки от того, чтобы выдвигать реакц.-утопич. идею движения назад к капитализму свободной конкуренции, выступать за свертывание экономич. функций гос-ва. Ныне, когда в мире создалась благоприятная обстановка для рабочего движения, рабочий класс в ряде стран может навязать буржуазии осуществление таких мер, к-рые, выходя за пределы обычных реформ, имеют жизненное значение как для рабочего класса и его дальнейшей борьбы за победу революции, за социализм, так и для большинства нации. Осн. условие этого - создание широкого антимонополистич. фронта. Рабочий класс выступает за установление демократич. контроля за всей деятельностью гос-ва, за расширение национализации и использование ее для борьбы против всевластия монополий, за демократизацию органов управления в гос. предприятиях, за участие в них представителей трудящихся, учитывая, что в условиях коренного изменения соотношения сил в пользу демократии национализированный сектор может быть поставлен на службу интересам народа. Для рабочего класса отнюдь не безразличен и характер гос. бюджета капиталистич. стран. Коммунисты борются за уменьшение налогов с заработной платы и косв. налогов на предметы первой необходимости и увеличение прогрессивного налога на прибыли и капиталы монополий, за сокращение и прекращение расходов на гонку вооружений и направление освободившихся средств на нужды здравоохранения, нар. образования, жилищного строительства. В противовес монополиям, выдвигающим всевозможные "планы" регулирования экономики в своих интересах, коммунисты выдвигают свои программы решения нар.-хоз. и общенац. проблем, отвечающие чаяниям большинства народа. Для реализации этих программ коммунисты организуют такую борьбу рабочих и нажим масс, к-рые были бы способны изменить соотношение сил в пользу все более широкого, решающего участия трудящихся в политич. руководстве страны. В отличие от реформистов, рассматривающих все эти мероприятия как конечную цель, марксисты видят в них средство борьбы за завоевание власти, в ходе к-рой рабочий класс и широкие массы трудящихся проходят политич. школу. Коммунисты исходят из того, что в антимонополистич. борьбе трудящиеся сплачиваются и подходят вплотную к пониманию задач социалистич. революции. А "...в обстановке революции, при революции, государственно-монополистический капитализм непосредственно переходит в социализм" (там же, т. 26, с. 143). Правильное понимание Г.-м. к. имеет большое значение для совр. междунар. рабочего движения. Поэтому бурж. экономисты, реформисты, ревизионисты упорно пытаются извратить природу Г.-м. к., представив в кривом зеркале те новые явления, к-рые действительно несет с собой Г.-м. к. Одна из первых попыток теоретич. обоснования Г.-м. к. с позиций им-периалистич. буржуазии была предпринята в 30-х гг. англ. экономистом Дж. М. Кейнсом, стремившимся доказать возможность устранения капиталистич. кризисов и обеспечения "общей занятости" методами гос.-капиталистич. регулирования. Кейнсианство и близкие к нему экономич. теории, представляющие прямую апологетику Г.-м. к., стали ведущим направлением совр бурж. политэкономии. Признавая внеш. факт вмешательства гос-ва в экономич. жизнь (называя его "стейтизмом", "этатизмом", "дирижизмом") и приветствуя его (амер. экономисты - Э. Хансен, С. Харрис, зап.-герм. - Репке, франц. - Монне и мн. др.), бурж. экономисты не признают главного - что гос. вмешательство направлено на обеспечение интересов монополий, что это - форма монополистич. капитализма (они отрицают, т. о., и само понятие Г.-м. к.). Бурж. экономисты выдают Г.-м. к. за некий "народный капитализм", к-рый якобы не содержит присущих капитализму противоречий и является шагом на пути к бесклассовому обществу, или даже за строй, к-рый "перешагнул социализм"; выдвигают теорию т. н. "согласованной экономики" (франц. экономист Ф. Блок-Лене и др.). В работах нек-рых мелкобурж. идеологов (амер. экономисты У. Адаме, Р. Грей и др.) содержится критика Г.-м. к., но она ведется с позиций представлений о надклассовом характере гос-ва - мелкобурж. идеологи требуют от гос-ва вмешательства в пользу мелкого производства, возврата к капитализму свободной конкуренции. В Своеобразных условиях ФРГ (недовольство широких слоев населения, в т. ч. мелких и средних предпринимателей, реакц.-бюрократич. системой гос. регулирования, существовавшей при фаш. режиме) сложилась экономическая теория "свободного, рыночного х-ва" (неолиберализм). Выступая якобы за "свободу конкуренции", неолиберализм на самом деле выступает за свободу монополистич. организации капитала, являясь наиболее удобным в условиях ФРГ идеологич. прикрытием для Г.-м. к. Правые социалисты характеризуют Г.-м. к. как "смешанную экономику" (в к-рой якобы переплетаются капиталистич. и социалистич. элементы), ревизионисты выдвигают идею о том, что государственное вмешательство открывает эволюционный путь преобразования капитализма в социализм. Науч. анализ Г.-м. к. был впервые дан В. И. Лениным. Учение Ленина о Г.-м. к. является составной частью его теории империализма. Ленин выявил специфич. роль бурж. гос-ва в условиях господства монополий. Он ввел и само понятие Г.-м. к. Ленин показал, что Г.-м. к. есть прежде всего капитализм, вмешательство гос-ва в экономич. жизнь происходит на почве капиталистич. производств, отношений в интересах финанс. капитала, вызывая усиление эксплуатации трудящихся. В то же время Ленин показал глубокую внутр. противоречивость Г.-м. к., непосредственно связав проблему Г.-м. к. с вопросом об экономических предпосылках социалистической революции и практикой социалистического строительства. На изучение и разработку проблем Г.-м. к. с 30-х гг. пагубное влияние оказала господствовавшая в период культа личности Сталина (и идущая от него) точка зрения, по существу отрицавшая факт активного вмешательства бурж. гос-ва в экономич. жизнь, что фактически означало отрицание Г.-м. к. В "Экономических проблемах социализма в СССР" Сталиным было отброшено ленинское положение о сращивании гос-ва и монополий и заменено формулой о подчинении гос-ва монополиями. Важнейшее значение для восстановления и дальнейшего развития ленинских положений о Г.-м. к. имеет характеристика Г.-м. к., данная в Программе КПСС (1961), в Заявлении совещания представителей ком-мунистич. и рабочих партий (1960) и др. документах между-нар. коммунистич. движения. Лит.: Ленин В. И., Империализм как высшая стадия капитализма, Соч., 4 изд., т. 22; его же, Принципиальные положения к вопросу о войне, там же, т. 23; его же, Война и революция, там же, т. 24; его же, Доклад о текущем моменте 24 апр. (7 мая). (Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б) 1917), там же; его же, Гос-во и революция, там же, т. 25; его же, К пересмотру партийной программы, там же, т. 26; его же, Доклад о тактике РКП 5 июля (III Конгресс Коммунистич. Интернационала 22 июня - 12 июля 1921), там же, т. 32; Программа КПСС, М., 1961; Документы Совещания представителей коммунистич. и рабочих партий. Москва, ноябрь 1960 г., М., 1960; Хрущев Н. С, О Программе КПСС. Доклад на XXII съезде КПСС 18 окт. 1961 г., М., 1961; Кузьминов И., Гос.-монополистич. капитализм, М., 1955; Гос. собственность в странах Зап. Европы, отв. ред. Е. Л. Хмельницкая, М., 1961; Перло В., Империя финанс. магнатов (США), пер. с англ., М., 1958; Монополистич. капитал США после второй мировой войны, М., 1958; Далин С. A., Экономич. политика Рузвельта, М., 1Э36; его же, Военно-государственный монополистич. капитализм в США, М., 1961; Певзнер Я. A., Гос.-монополистич. капитализм в Японии после второй мировой войны, М., 1961; Ларин Ю., Гос. капитализм военного времени в Германии (1914-1918), М.-Л., 1928; Хмельницкая Е. Л., Воен. экономика Германии 1914-1918 гг., M., 1929; ее же, Монополистич. капитализм Зап. Германии. М., 1959; Kuczynski J., Zur Fr?hgeschichte des deutschen Monopolkapitals und des staatsmonopolistischen Kapitalismus, В.. 1962; Ардаев Г. Б., Национализация в Австрии, М., 1960; Монополии и гос-во ФРГ, М., 1962; Куусинен О., О тенденциях и перспективах совр. монополистич. капитализма, "ПМиС", 1960, No 4; Арзуманян А., Ленин и гос.-монополистич. капитализм, "Коммунист", I960, No 7; Милейковский А., Ленинская теория империализма и гос.-монополистич. капитализм, "МЭиМО", 1960, No 4; Иванов Н., Гос.-монополистич. капитализм совр. Франции, там же, 1960, No 10; Леонтьев Л., К характеристике гос.-монополистич. капитализма, там же, 1961, No 7; Соколов И., Нек-рые вопросы развития гос.-монополистич. капитализма в Англии, там же, 1958, No 10; Чепраков В., Гос.-монополистич. капитализм и бурж. политич. экономия, "В. экономики", 1962. No 7; Проблемы совр. капитализма (обмен мнениями), "ПМиС", 1962, NoNo 11, 12; Современный государственно-монополистич. капитализм, (Сб. ст.), М., 1960; Проблемы совр. капитализма, Прага, 1963. Г. Б. Ардаев. Москва. Г.-м. к. в России. Причины возникновения Г.-м. к. в России те же, что и в др. империалистич. странах. Как система органов воен. мобилизации и регулирования экономики страны, Г.-м. к. в России сложился в годы 1-й мировой войны. Однако в России гос.-монополистич. тенденции проявились гораздо раньше, чем в гл. капиталистич. странах,-на начальном этапе монополизации нар. х-ва и имели специфич. характер: они возникли не на базе высокоразвитого монополистич. капитализма, а в результате особенностей капиталистич. индустриализации страны и выражали интересы союза крепостников-помещиков с империалистич. буржуазией, а не только буржуазии. В условиях экономии, отсталости России, в интересах сохранения и укрепления политич. господства помещиков царское пр-во было вынуждено форсировать развитие отд. отраслей тяжелой пром-сти и транспорта гос.-капиталистич. методами (см. Государственный капитализм в России). В ходе "насаждения" капитализма "сверху" были созданы спец. правительств, органы по распределению казенных заказов (К-т по распределению ж.-д. заказов (1902-15), Совещание по судостроению (1908-1917)). Действуя в тесном контакте с возникающими монополиями, эти гос.-капиталистич. ин-ты переросли впервые гос.-монополистич. орг-ции. Тенденции Г.-м. к. в нач. 20 в. проявились также в поддержке гос-вом нарождающихся монополий, в участии казенных предприятий в первых синдикатах, в политике спасения крупных предприятий и банков гос-вом путем финанс. поддержки. Процесс сращивания гос. аппарата и капиталистич. монополий усилился в годы пром. подъема 1909-13. В условиях укрепления позиций монополистич. капитала в экономике и активной подготовки царизма к войне развернулась борьба между крупнейшими монополистич. группами за влияние на звенья гос. аппарата, ведавшие выдачей заказов на вооружение. Широко практиковались подкуп чиновников, организация тайных соглашений в целях устранения конкуренции во время торгов, скупка патентов и т. п. Помимо распределения прибыльных воен. заказов, развитие Г.-м. к. в эти годы выразилось в объединении инженерно-технич. сил монополий и соответствующих ведомств, в централизованном снабжении пр-вом частных предприятий сырьем и топливом с использованием в этих целях учетно-распределит. аппарата отд. монополий (напр., "Продамета"). Загрузка производств, мощностей предприятий в значит. части зависела от величины казенных заказов; в этих условиях монополии не могли еще диктовать свою волю правительств, органам. В период 1-й мировой войны острая нехватка вооружения и боеприпасов поставили пр-во в прямую зависимость от монополий. Сложившаяся в эти годы система Г.-м. к. включала: 1) правительств, бюрократии, органы, определявшие общие направления воен.-экономич. политики самодержавия: в авг. 1915 были созданы "особые совещания" - по обороне государства, топливу, перевозкам и продовольствию, а в июле 1916 - высший надведомственный орган для координации деятельности председателей совещаний - "Особое совещание министров для объединения всех мероприятий по снабжению армии и флота и организации тыла" во главе с пред. Совета министров; 2) спец. отраслевые к-ты и делопроизводства по непосредств. регулированию отд. отраслей пром-сти: металлургич. к-т, химич. к-т при Гл. арт. управлении, Центр. бюро по закупкам сахара в Киеве, к-ты для снабжения сырьем хл.-бум. фабрик, по делам суконной, льняной и джутовой пром-сти и др.; 3) гос.-капиталистич. монополии, возникшие на базе частнокапиталистич. монополий или специально созданные для произ-ва вооружения и воен. имущества (Ванкова организация, орг-ция по заготовке колючей проволоки и др.). Специфич. черта системы российского Г.-м. к. - преобладание бюрократии и военных в гл. правительств, воен.-экономич. органах - особых совещаниях. Это было проявлением политич. соотношения сил в рамках теснейшего союза горстки крепостников-помещиков с магнатами финанс. капитала. Однако характер экономия, отношений между гос. аппаратом царизма и монополистич. объединениями в системе Г.-м. к., взятой в целом, был иным. В органах по непосредств. регулированию отд. отраслей нар. х-ва представители монополий играли ведущую роль. Регулирование воен. произ-ва было общим делом пр-ва и буржуазии. В ряде случаев правительств, верхушка пыталась организовать регулирование пром-сти без монополий и даже против них. Но безуспешно. Складывание Г.-м. к. было объективным процессом, а воен. перестройка экономики значительно ускорила его. Эконо-мич. положение России в 1917 после Февр. революции способствовало развитию Г.-м. к. Была введена гос. монополия на распределение хлеба, угля, сахара; осуществлялось реакц.-бюрократич. регулирование целых отраслей нар. х-ва из отдельных центров; делались попытки регулирования цен па средства произ-ва, сырье и предметы массового потребления. Уровень развития монополистич. и Г.-м. к. в России был уже таким, что нельзя было идти вперед, не идя к социализму, к-рый "...есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии" (Ленин В. И., Соч., т. 25, с. 332). Материальные предпосылки социалистич. революции достаточно созрели. Вместе с развитием и в известной степени под влиянием воен. Г.-м. к. в стране развертывался общий кризис экономики. Развивался продовольств. кризис, катастрофически росла безработица. Стремительно нарастала революция. Это делало невозможным дальнейшее регулирование произ-ва за счет всего общества, в интересах финанс. олигархии. В целях удушения революции буржуазия встала на путь дезорганизации и остановки произ-ва, сознательно способствуя экономия, хаосу. Социалистич. революция стала ист. необходимостью. Победа Вел. Окт. социалистич. революции открыла возможность для регулирования экономики на социалистич. началах. При создании экономия, органов диктатуры пролетариата Сов. гос-во исходило из указаний В. И. Ленина о необходимости разграничения угнетательского аппарата, к-рый пролетариат должен разрушить и заменить своим, и теми звеньями гос. аппарата, тесно связанными с синдикатами и банками, которые выполняют массу учетно-регистрационной работы. "Этого аппарата,- писал Ленин,- разбивать нельзя и не надо. Его надо вырвать из подчинения капиталистам, от него надо отрезать, отсечь, отрубить капиталистов с их нитями влияния, его надо подчинить пролетарским Советам, его надо сделать более широким, более всеобъемлющим, более всенародным" (там же, т. 26, с. 81). В соответствии с этим были упразднены особые совещания. Органы по непосредств. регулированию отд. отраслей нар. х-ва и учетно-распредеит. аппарат капиталистич. монополий были национализированы и на их основе созданы функционально-отраслевые отделы и центры Высшего совета народного хозяйства (Главмедь, Главхлопок и др.). На базе гос.-капиталистич. монополий были организованы первые сов. тресты ("Сормово - Коломна" и др.). В историко-экономич. лит-ре 20-х гг. наличие Г.-м. к. в России или отрицалось, или признавалось только в зачаточном виде (лишь в работах А. В. Венедиктова и А. Л. Сидорова регулирование воен. экономики было показано как результат совместной деятельности пр-ва и буржуазии). Пересмотр этого неверного положения, характеризующий новый этап в разработке проблемы (с сер. 50-х гг.), явился результатом углубленного изучения источников по экономич. истории России периода, империализма, деятельности органов по непосредств. регулированию пром-сти, а также практики первых социалистич. преобразований в экономике страны (исследования А. В. Венедиктова, П. В. Волобуева, М. Я. Гефтера, И. Ф. Гиндина, В. Я. Лаверычева, А. П. Погребинского, А. Л. Сидорова и др.). Лит.: Ленин В. И., Грозящая катастрофа и как с ней бороться, Соч., 4 изд., т. 25; его же, Удержат ли большевики гос. власть?, там же, т. 26. (См. также Справочный том к 4 изд. Соч., ч. 1, с. 106); Сидоров А. Л., Нек-рые проблемы развития российского капитализма в сов. ист. науке, "ВИ", 1961, No 12; Тарновский К. Н., Проблема российского гос.-монополистич. капитализма периода 1-й мировой войны в сов. историографии, "ВИ", 1961, No 7; Бовыкин В. И., Гиндин И. Ф.. Тарновский К. Н., Гос.-монополистич. капитализм в России (К вопросу о предпосылках социалистич.
Перерастание монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм
Перерастание монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм означает соединение силы капиталистических монополий с силой государства при подчинении государства крупнейшим капиталистическим корпорациям. Со времени второй мировой войны государственно-монополистический капитализм утвердился в главных империалистических странах и в той или иной мере пустил корни во всех развитых капиталистических странах.
Разумеется, государственно-монополистический капитализм ни в одной стране не может охватить и перестроить все звенья экономики. Рядом с ним, как и вообще рядом с монополистическим капитализмом, продолжают существовать и немонополистические, средние и мелкие, предприятия, сохра-
няется в большем или меньшем объеме мелкая буржуазия города и деревни, а кое-где с ним уживаются даже пережитки докапиталистических форм эксплуатации. Но рост государственно-монополистического капитализма - это то новое и важнейшее явление в современном капитализме, на изучение которого следует обратить особое внимание.
Развитие государственно-монополистического капитализма - сложный и многосторонний процесс, охватывающий как экономику, так и политику.
Монополии, ставшие господствующей экономической силой еще в начале 20 века, с первых же своих шагов наживались за счет государственных заказов и добивались приспособления к своим корыстным интересам таможенного законодательства, государственного кредита, системы субсидий, налоговых льгот и т. д. Однако до вступления капиталистической системы в период ее общего кризиса расширенное воспроизводство капитала осуществлялось монополиями в основном без посредничества и прямого участия государства. Капиталистическая система в целом обладала еще достаточной устойчивостью, чтобы обходиться без государственных подпорок.
Положение изменилось с вступлением капитализма в эпоху его общего кризиса. Такие сильные потрясения капиталистической системы, как мировые войны, экономические и политические кризисы, показали господствующим монополиям, что старыми методами они хозяйничать не могут. Чтобы обеспечить функционирование производственной, финансовой и торговой машины капиталистических корпораций, необходима была смычка их мощи с огромной силой государства.
Первая волна государственно-монополистического капитализма поднялась в период мировой войны 1914 - 1918 гг. В. И. Ленин писал, что это произошло в силу давления обстоятельств, вызванных войной. Наиболее далеко это развитие зашло тогда в Германии. Но В. И. Ленин считал государственно-монополистические мероприятия военного времени не случайными, не преходящими явлениями. Он увидел в них исторически закономерный, неизбежный процесс, лишь ускоренный действием войны. В. И. Ленин уже тогда, в 1917 г., развил характеристику империализма, подчеркивая, что империализм является не только эпохой гигантских монополий, но что это «эпоха перерастания монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм...» 1
Важным фактором развития государственно-монополистического капитализма был мировой экономический кризис 1929 - 1933 гг., который сильно потряс мировую экономику капитализма. Кризис развивался в то время, когда в Советском Союзе успешно осуществлялся первый пятилетний
план, демонстрировавший поразительные преимущества социалистического планового хозяйства. Для спасения крупнейших монополий от кризиса были тогда предприняты государственные мероприятия, которые изображались как успешная попытка «регулировать» капиталистическую экономику и внедрить в нее «плановые» начала. С тех пор система противокризисных государственно-монополистических мероприятий стала составной частью деятельности империалистической государственной машины. Функция охраны крупных капиталистов от экономических кризисов была возложена на государство в законодательном порядке.
В фашистской Германии слияние власти финансовой олигархии с властью государства было доведено до крайних пределов. Каждый крупный капиталист на своем предприятии получал права представителя государственной власти. Государственные органы, включавшие представителей крупного капитала, осуществляли руководство целыми отраслями хозяйства. Они определяли заказы концернам, устанавливали цены, распределяли сырье. Государство стало орудием дальнейшей централизации капитала. Были приняты законы о ликвидации и присоединении к крупным концернам всех мелких акционерных обществ. Фашистское государство зверски подавило сопротивление пролетариата монополиям, разогнало профсоюзы и политические партии рабочего класса. Государственно-монополистический капитализм показал здесь свой хищный облик во всей его неприглядности.
Вторая мировая война еще больше ускорила в империалистических странах перерастание монополистического капитализма в государственно-монополистический. Тесное переплетение всесильных монополий с государством, возникшее в условиях военной экономики, не было ликвидировано по окончании войны. Оно стало костяком новой государственно-монополистической структуры. Аппарат военной мобилизации экономики стал составной частью государственной
машины и в мирное время. В результате мировых войн ключевые позиции в экономике империалистических государств заняли военные концерны, особенно заинтересованные в государственно-монополистических мероприятиях.
Для более полного использования государственной власти крупнейшие воротилы финансового капитала сделались министрами, руководителями основных ведомств, послами, видными чиновниками. Происходит такое тесное переплетение аппарата государства и монополий, что часто трудно определить, где проходит граница между ними.
В. И. Ленин отмечал, что монополии не устраняют конкуренции, а лишь изменяют формы конкурентной борьбы. Возникают новые формы конкуренции. Главным методом обострившейся конкурентной борьбы становится экономическое, политическое, а подчас и физическое насилие, удушение и подавление конкурента всеми возможными средствами. Государственно-монополистический капитализм еще больше сужает поле для свободной конкуренции. Он становится ареной новой формы конкурентной борьбы - борьбы между крупнейшими монополиями за привилегию разворовывать государственную казну, за контроль над отдельными звеньями государственного аппарата. Не случайно В. И. Ленин отмечал, что государственно-монополистический капитализм есть узаконенное казнокрадство.
О механизме современного государственно-монополистического капитализма
Сущность государственно-монополистического капитализма, как говорилось, состоит в непосредственном соединении господства капиталистических монополии с гигантской силой государства. При этом государство занимает не самостоятельное, а подчиненное положение.
Действуя в интересах монополий, государство предпринимает попытки некоторого регулирования капиталистической экономики. Оно раздувает государственный бюджет, чтобы создать своеобразный привилегированный, гарантированный рынок для корпораций и использовать его как амортизатор, ослабляющий потрясения, вызываемые экономическими кризисами и сужением сферы империалистической эксплуатации. Государство в небывалых размерах используется монополиями и как орудие накопления капитала. Чтобы сосредоточить денежные ресурсы населения в крупнейших частных банках и страховых компаниях, финансирующих монополистов, государство фактически выступает гарантом вкладов. Оно спасает тресты и концерны от банкротства, охраняет и поддерживает высокий уровень их прибылей путем жесточайшего налогового ограбления трудящихся масс. В огромных размерах усиливается милитаризм, подкрепляющий империалистическую внешнюю политику монополий. Чудовищно раз-
растаются военно-полицейские функции государства, используемого монополиями для подавления трудящихся.
Особенно характерная черта современного государственно-монополистического капитализма - образование значительного государственного рынка в виде правительственных заказов, ассигнований на скупку излишков и т. п. Этот рынок находится почти в безраздельном владении крупных корпораций. Это ведет к громадному усилению роли государственных финансов в экономике. В форме прямых и косвенных налогов государство сосредоточивает в своих руках и перераспределяет в пользу монополий все возрастающую часть национального дохода. В начале нашего века в Соединенных Штатах и Англии изымалось в виде налогов лишь несколько процентов национального дохода, а в 1956 - 1958 гг. эти изъятия составили около четверти национального дохода.
Громадные поборы с населения используются прежде всего для широких государственных закупок вооружения, производимого концернами по заказам казны. Эти заказы, как правило, долгосрочные (4 - 5 лет). Тем самым соответствующие монополии в известной мере страхуются от неустойчивости стихийного рыночного спроса и угрозы сокращения производства.
Государство не только создает относительно гарантированный спрос, используемый главным образом крупнейшими корпорациями. Оно предоставляет им также огромные субсидии. Их получают в первую очередь концерны, производящие важные в военном отношении товары, стратегическое сырье, топливо, некоторые виды химической продукции, электроэнергию. Средством обогащения монополий служат и государственные кредиты, предоставляемые на модернизацию оборудования. Банки загребают колоссальные барыши, посредничая в размещении государственных займов.
При переходе к государственно-монополистическому капитализму имеет место и некоторый рост государственной собственности. К этому толкают, в частности, быстрые темпы современного технического прогресса (автоматизация, элек-
троника, атомная энергия). Создание новых отраслей индустрии, требующее необычайно высоких первоначальных капиталовложений, монополии стремятся переложить на государство. На себя они берут роль подрядчиков по строительству предприятий и поставщиков оборудования, что при отсутствии всякого риска обеспечивает им гарантированную высокую прибыль. Возрастает государственная собственность и за счет строительства новых предприятий в военной промышленности и связанных с нею отраслях. И здесь частные компании стремятся переложить строительство новых заводов на государство, которое затем передает эти заводы в аренду монополиям.
Кроме того, в собственность государства переходят некоторые важные, но ставшие малорентабельными отрасли промышленности. В Англии такими отраслями оказались угольная промышленность, электростанции, железные дороги. Их огосударствление представляло собой весьма выгодную сделку для соответствующих компаний. Благодаря «щедрости» государства капиталисты-владельцы получили за них такую цену, которую им не заплатило бы ни одно частное лицо. Фактически им была предоставлена возможность изъять свои капиталы из малорентабельных предприятий и вложить их в более доходные. Предприятия, перешедшие в руки государства, широко используются в интересах частнокапиталистических корпораций, которые выигрывают от низких тарифов на железнодорожные перевозки и электроэнергию, от низких цен на уголь, чугун, сталь и т. п. Как правило, все ведущие посты в государственных предприятиях занимают магнаты финансового капитала и их представители.
Но, несмотря на все выгоды, которые приносит монополиям существующая в различных видах государственная собственность, они допускают ее только при особых обстоятельствах и в- ограниченном масштабе. . Правда, в ряде стран Западной Европы после второй мировой войны создалась на несколько лет такая политическая обстановка, когда господствующие группы крупного капитала вынуждены были примириться с более широкой национализацией, чем им хотелось бы. Но, как только ситуация изменилась, они стали прибирать к рукам государственные предприятия. В Англии уже возвращена во владение частных компаний черная металлургия. Частичная передача монополиям национализированных предприятий имела место во Франции, Италии и Австрии. В Соединенных Штатах Америки после войны были по дешевке проданы монополиям многие государственные заводы.
Практикуются также различные формы смешанной, государственно-частной собственности на средства производства. Например, в Италии и Западной Германии государству при-
надлежат крупные пакеты акций многочисленных компаний в различных отраслях хозяйства.
Характерная черта государственно-монополистического капитализма - активное вмешательство государства в конфликты между рабочими и предпринимателями, его стремление силой подавить недовольство масс. Оно все чаще навязывает свой принудительный арбитраж во время стачек, оказывая в интересах монополий давление на бастующих. Государственные законы и распоряжения сильно затрудняют стачечную борьбу и деятельность профессиональных союзов (например, закон Тафта - Хартли в США). Общегосударственная политика «замораживания» заработной платы, т. е. сохранения ее на неизменном уровне при росте стоимости жизни, дает возможность монополиям повысить степень эксплуатации трудящихся.
Типичными для послевоенного периода стали государственно-монополистические мероприятия на международной арене. Монополии заставляют государство финансировать вывоз товаров и гарантировать частные экспортные кредиты. Империалистическое государство берет на себя осуществление экспорта капитала в те отрасли или страны, где частные корпорации не решаются идти на риск. В интересах монополий заключаются межгосударственные соглашения о дележе источников сырья и их эксплуатации. Так была создана гигантская межгосударственная монополистическая организация «Европейское объединение угля и стали», охватывающая угольно-металлургическую промышленность Западной Германии, Франции, Италии, Бельгии, Голландии и Люксембурга. Мерой государственно-монополистического порядка является также соглашение указанных стран об «общем рынке» - таможенном союзе, обеспечивающем привилегированное положение для крупнейших монополий.
Государственно-монополистические мероприятия, носящие международный характер, кроме непосредственных целей капиталистической наживы преследуют и задачи сплочения сил мировой реакции для сохранения разваливающейся колониальной системы, для борьбы против демократии и социализма, для ведения «холодной войны» и подготовки агрессии против стран социализма. Американские корпорации - инициаторы большинства межгосударственных монополий - используют их как орудие своей борьбы за мировое господство.
Милитаризация экономики
С усилением государственно-монополистических тенденций неразрывно связана милитаризация экономики империалистических государств.
В развитом виде милитаризация экономики типична лишь для эпохи общего кризиса капитализма с ее мировыми войнами. Она становится возможной потому, что государ-
ственный аппарат используется монополиями для перераспределения национального дохода (прямые и косвенные налоги, государственные займы, контроль над распределением стратегического сырья и материалов и т. д.) с целью создания грандиозного военного хозяйства. Причина такой поистине «тотальной» милитаризации, образчиком которой могут служить Германия в 1933 - 1939 гг. и США после второй мировой войны, кроется в усилении основных противоречий современного монополистического капитализма. Крупнейшие корпорации настойчиво стремятся решить проблему сбыта за счет государственного военного спроса. Они глубоко заинтересованы в гонке вооружений, обеспечивающей им миллиардные сверхприбыли.
Громадные расходы империалистических государств на военные нужды на известное время ослабляют остроту проблемы сбыта.
Но объяснять милитаризацию хозяйства только экономическими причинами нельзя. Она неразрывно связана с общим курсом внутренней и внешней политики империалистических государств. Известно, что в итоге мирового экономического кризиса 1929 - 1933 гг. многие монополии и в США и в Германии оказались одинаково заинтересованными в военных заказах. Однако тогда на путь форсированной милитаризации хозяйства стала гитлеровская Германия, подчинившая свою внутреннюю и внешнюю политику подготовке войны за мировое господство. После второй мировой войны главный вдохновитель милитаризации экономики - Соединенные Штаты Америки.
Нужно ли говорить о том, что общественный строй, использующий в качестве средства «стимулирования» экономики производство орудий массового уничтожения, с точки зрения морали произносит сам себе смертный приговор!
Но дело не в одной морали. Эта политика не только преступна, но в конечном счете и тщетна, ибо она не разрешает коренных противоречий современного капитализма.
Увеличение военных заказов государства иногда представляет собой рычаг подъема общего уровня производства, в том числе и гражданского; оно может временно способствовать и некоторому росту зарплаты рабочих, особенно занятых в военной промышленности. Это имеет место, как правило, тогда, когда военное производство расширяется за счет, использования бездействующих мощностей и капиталов. Безработные, получившие работу в военной промышленности, увеличивают спрос на товары. Для удовлетворения этого спроса становится необходимым увеличение производства в других отраслях. Растет и спрос капиталистов, особенно если в расчете на возрастающие военные заказы они начинают расширять старые и строить новые предприятия, для кото-
рых требуются строительные материалы, машины, оборудование.
Именно на такой основе были использованы незагруженные производственные мощности в США в годы второй мировой войны. С 1940 по 1943 г. объем промышленной продукции здесь вырос на 90%, количество рабочих в обрабатывающей промышленности увеличилось на 70 %. Начало войны в Корее в 1950 г. также стимулировало рост промышленного производства в США. Но пример США показывает также противоречия и границы милитаризации экономики. Даже в годы второй мировой войны в США период одновременного роста военного и невоенного производства был кратковременным. Затем началось снижение выпуска продукции для невоенных целей. Задолго до конца войны сложилось положение, при котором гражданское производство исчерпало возможности роста и должно было сокращаться. С 1944 г. наблюдалось уже общее сокращение промышленного производства, так как рост выпуска военных материалов больше не перекрывал свертывания производства дляневоенных нужд. То же самое повторилось и в период корейской войны.
Кратковременное стимулирующее воздействие милитаризации на общий рост производства объясняется и методами ее финансирования. В начальный период государство увеличивает военный бюджет не только за счет налогов, но и путем выпуска облигаций государственных займов, которые охотно приобретаются буржуазией, имеющей свободные денежные средства. Но затем бюджет все больше и больше обеспечивается увеличением налогов на рабочих и служащих. Рост спроса со стороны государства при таких условиях неизбежно сопровождается сокращением платежеспособного спроса населения, а это ведет к сужению рынка для гражданских отраслей.
Насколько незначительны стимулы, создававшиеся гонкой вооружений в условиях послевоенной милитаризованной экономики США, видно из того, что за 1943 - 1957 гг. американское промышленное производство возросло только на 13%. Но и этот небольшой прирост отнюдь не объясняется влиянием одной милитаризации. Не меньшую роль сыграла необходимость массового обновления и расширения основного капитала промышленности и других отраслей хозяйства.
Если в США общий объем производства в результате войны и милитаризации возрос, то в странах, территория которых была вовлечена в орбиту военных действий, экономические последствия войны и послевоенной милитаризации экономики были иными. Огромные военные расходы не только не ускорили, но затормозили послевоенный подъем экономики
Франции и Англии. Хотя в процентном отношении к национальному доходу военные расходы в этих странах меньше, чем в США, но на их ослабленную экономику они ложатся гораздо более тяжким бременем. Военные расходы съедают те ресурсы, которые могли бы быть использованы для модернизации и расширения промышленности. Тем самым милитаризация ослабила конкурентную способность Англии и Франции на мировом рынке.
Маркс писал о войне, что «в непосредственно экономическом отношении это то же самое, как если бы нация кинула в воду часть своего капитала» 2. Но в те времена, когда Маркс писал об этом, даже в годы войны в бездонное море военных расходов не выбрасывалось такого количества материальных ценностей, какое ныне расточается в большинстве капиталистических стран в мирные годы. Ведь после второй мировой войны в империалистических государствах с наиболее милитаризованной экономикой военный бюджет ежегодно поглощает в среднем 10 - 15% национального дохода.
Милитаризация хозяйства сопровождается сокращением производства для мирных целей, подрывает основу расширенного воспроизводства и неизбежно приводит в конечном счете к снижению общего объема производства. В то же время быстрый прогресс военной техники и связанное с этим быстрое «моральное изнашивание» современного оружия заставляют все время воспроизводить в массовом масштабе вооружение, которое через несколько лет становится непригодным и превращается в горы хлама и железного лома.
Как бы ни была богата империалистическая страна, милитаризация создает перспективу постепенного истощения народного хозяйства. Она неизбежно замедляет темпы роста гражданских отраслей и всего хозяйства в целом. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить темпы роста производства после второй мировой войны в Англии и Франции, экономика которых сгибалась под непомерным бременем милитаризации, и в Западной Германии, где расходы на вооружение в течение ряда лет были несравненно меньшими. В Западной Германии промышленное производство росло значительно быстрее. Эта страна наиболее эффективно использовала возникшую в большинстве капиталистических стран нехватку основного капитала. Начиная с 1950 г. она развернула в больших масштабах экспорт машин, станков и оборудования, которые английские и французские заводы, занятые производством вооружения, не могли изготовлять.
Милитаризация экономики вызывает невиданный рост налогового бремени. Государство покупает оружие и оплачивает содержание офицеров и солдат главным образом за счет налогов, которые оно собирает, грабя свой народ.
Кроме налогов некоторую долю тех средств, которые правительство расходует на армию, оно собирает с помощью государственных займов. Облигации займов приобретают главным образом капиталисты. Ежегодно выплачиваемые казной проценты по займам служат важной статьей их доходов. Но, чтобы выплачивать капиталистам проценты и погашать займы, правительство должно взимать дополнительные налоги. Таким образом деньги, которыми буржуазия снабжает правительство, приобретая облигации государственных займов, возвращаются ей из карманов трудящихся не только полностью, но еще и с большим процентом.
Неизбежный спутник милитаризованной экономики и ее важнейшее орудие - обесценение денег, или инфляция. Государство не может полностью покрыть расходы на армию и вооружение только за счет налогов и займов. Дефицит государственного бюджета покрывается отчасти выпуском бумажных денег сверх того количества, которого требует обращение. Кроме того, облигации государственных займов используются как платежные средства, как залог под ссуды, предоставляемые банками капиталистам, а это ведет к увеличению количества денег в обращении. Отсюда инфляция - обычное следствие войн и милитаризации экономики. В 1957 г. покупательная способность американского доллара была ниже довоенной в два раза, английского фунта стерлингов - в три, французского франка и итальянской лиры - в несколько десятков раз. В условиях инфляции рост цен обгоняет рост зарплаты, а это значит, что прибыли капиталистов увеличиваются за счет снижения доли рабочих в национальном доходе. Инфляция - средство перераспределения национального дохода в пользу монополий, ограбления трудящихся.
Таким образом, военные расходы, в какой бы форме ни происходило их финансирование, в конечном счете всей своей тяжестью ложатся на широкие массы народа. Зато они служат обогащению крупных капиталистов.
Милитаризация экономики ведет к тому, что расходы капиталистического государства на социально-культурные нужды (школы, высшие учебные заведения, больницы и т. п.) сокращаются до минимума. Она порождает деградацию культуры, разгул шовинизма, рост влияния военщины и бюрократии, попирающей все достижения буржуазной демократии, завоеванные в результате упорной борьбы трудящихся масс. Опасное последствие милитаризованной экономики - угроза войны.
О капиталистической национализации и государственном капитализме
Государственно-монополистический капи-тализм - система сугубо антинародная и реакционная, как вообще монополистический капитализм. Его нельзя, однако, смешивать с немонополистическим государственным капитализмом. Последний может иметь либо реакционный, либо прогрессивный характер, в зависимости от того, какие общественные силы за ним стоят. Например, в некоторых слаборазвитых странах, освободившихся от ига колониализма, государственный капитализм, и в частности государственная собственность, играет ныне прогрессивную роль *.
Государственная собственность в империалистических странах теперь в основном включена в реакционную систему государственно-монополистического капитализма. Означает ли это, что рабочему классу и другим прогрессивным силам следует выступать против государственной собственности, за возвращение национализированных предприятий капиталистам? Нет, разумеется, это было бы шагом назад. Не прогрессивные силы, а капиталистические монополисты выступают за денационализацию.
В годы второй мировой войны в капиталистических странах Европы, оккупированных гитлеровскими захватчиками, монополистическая буржуазия опозорила себя сотрудничеством с врагом. Поэтому после войны народные массы требовали национализации, стремясь покончить с господством монополий, выкорчевать корни фашизма, покарать виновников войны, обеспечить мир, независимость и подлинную демократию. В национализации трудящиеся видели одно из средств избавления от гнета капиталистических монополий.
Но буржуазия и поддерживающие ее правые социал-демократы, осуществляя частичную капиталистическую национализацию под давлением масс, провели ее таким образом, чтобы максимально удовлетворить монополии и минимально учесть требования рабочих. Несмотря на это, рабочие массы в Англии и некоторых других странах настойчиво выступают за дальнейшую национализацию крупной промышленности, ибо перед их глазами великий пример социалистических стран, наглядно показывающий преимущества национализированной социалистической промышленности.
Монополисты же решительно сопротивляются всякому расширению даже капиталистической национализации. Ведь всякая национализация лишний раз в наглядной форме показывает трудящимся, что общественное хозяйство может отлично обходиться без капиталистов. Тем самым национализация, подрывая «священный принцип» частной собственности, помогает разрушать иллюзии, в сохранении которых бур-
жуазия очень заинтересована. Монополисты знают, кроме того, что, пока предприятия находятся в частной собственности, они остаются полными хозяевами этих предприятий. А после национализации, хотя монополисты в общем и подчиняют государственные органы своей воле, они все-таки не могут застраховать себя от нежелательного постороннего вмешательства в свои дела, так как государство стремятся использовать и другие монополисты, конкурирующие с ними. Кроме того, государство иногда вынуждено действовать в интересах всего господствующего класса, которые не обязательно во всем совпадают со стремлениями и целями отдельно взятых трестов и концернов. Поэтому монополисты всегда предпочитают частную форму собственности. Государственную собственность они рассматривают лишь как орудие укрепления своей частномонополистической собственности.
Коммунистические партии во многих странах государственно-монополистического капитализма поддерживают требование последовательной национализации крупной промышленности, так как это требование направлено против господства монополий и в этом смысле прогрессивно.. Конечно, пока политическое положение в стране таково, что нет еще возможности ликвидировать все капиталистические монополии, требование полной национализации крупной промышленности остается лишь программным положением марксистской партии. Тем не менее и в этих условиях коммунистические партии не ограничиваются одной пропагандой, а выступают за безотлагательное проведение национализации отдельных отраслей крупной промышленности, прежде всего таких отраслей, где гнет монополий стал для рабочих настолько невыносимым, что они готовы подняться на массовую политическую борьбу за проведение немедленной национализации. При этом коммунисты требуют осуществления национализации в такой форме, чтобы она действительно ограничивала всевластие капиталистических монополистов и облегчала положение трудящихся.
Не только требование национализации, но и многие требования реформ, выдвигаемые ныне трудящимися буржуазных стран в целях защиты своих интересов, идут по линии государственно-капиталистических мероприятий. Это связано с увеличившейся ролью современного капиталистического государства в экономической жизни. Трудящиеся вовсе не за устранение всякого вмешательства государства в экономику. Но они за такое вмешательство государства, которое ограничивало бы произвол и безраздельное хищничество монополий.
Если государство в интересах предпринимателей может «замораживать» заработную плату, резонно рассуждают рабочие, то почему нельзя добиваться, чтобы государство устанавливало гарантированный минимум заработной платы и
хотя бы порой использовало в интересах рабочих свой арбитраж в трудовых конфликтах? Почему нельзя добиваться, чтобы государство приняло действенные меры против произвольного повышения квартирной платы и взвинчивания цен на предметы потребления?
Опыт показал, что в борьбе за такие требования трудящиеся действительно вырывают некоторые, хотя и мелкие, уступки у капиталистического государства. Кое-где под давлением рабочих организуются общественные работы для безработных. Очевидно, правящие круги даже при полном господстве финансового капитала не могут не бояться резкого обострения недовольства широких масс трудящихся, если только эти массы проявляют свою боеспособность.
Прогрессивный американский экономист X. Люмер отмечает, что благодаря борьбе масс против монополий в США в последние годы второй мировой войны действовала относительно эффективная система контроля над ценами. Оптовые и розничные цены, а также квартирная плата повысились за это время всего лишь на 2 - 4%. После войны отмена государственной системы контроля над ценами развязала руки монополистам, и они стали взвинчивать цены, которые безостановочно растут. Люмер пишет: «...контроль над ценами в значительной степени ослабил бремя, которое несли на себе рабочие во время второй мировой войны, и отсутствие в нынешних условиях чего-либо, хотя бы в отдаленной степени похожего на подлинный контроль над ценами, значительно увеличивает такое бремя»3.
Значит, народные массы, несущие на своих плечах всю тяжесть гнета государственно-монополистического капитализма, имеют полное основание продолжать борьбу за государственные мероприятия, направленные на ограничение произвола монополий. Но совершенно ясно, что никакие реформы не в состоянии превратить существующий реакционный государственно-монополистический капитализм в какую-либо прогрессивную систему, а тем более в социализм.
Только борьба рабочего класса и под его руководством - всех трудящихся за власть, когда она увенчается решающей победой, откроет путь от капитализма к социализму.
Измышления ревизионистов и реформистов о современном капитализме
Пропагандисты буржуазии, реформисты и ревизионисты изображают государственно-монополистический капитализм как новый общественный строй, коренным образом отличающийся от старого капитализма. С этой целью они умышленно ставят знак равенства между этой формой господства монополий и теми мероприятиями государственно-капиталистического характера, которых трудящимся кое-где удалось добиться в результате классовой борьбы. Они утверждают также, будто капитали-
стическое государство может теперь регулировать развитие экономики и избавить ее от всяких кризисов, будто современное буржуазное государство стало надклассовым. Место старого эксплуататорского капитализма теперь, дескать, заняло «государство всеобщего благосостояния», а современный разбойничий империализм стал «народным капитализмом».
«Теоретической основой» подобных взглядов служит учение английского буржуазного экономиста Джона Мейнарда Кейнса, разработанное еще в 30-х годах. В отличие от других буржуазных экономистов он признавал, что капитализм тяжело болен и утратил способность саморегулирования экономики. Но Кейнс никак не хотел и не мог согласиться с тем, что болезнь эта неизлечима. Более того, он взял на себя роль «лекаря» капитализма, выдвинув целую серию мер по «оздоровлению» этой экономической системы с помощью государственного регулирования экономики и развития государственно-монополистического капитализма. Особое значение Кейнс и его последователи придают осуществлению специальных мер для поддержания на должном уровне вложений капитала в производство, контролю государства над кредитом (регулирование уровня процента) и денежным обращением («регулируемое» обесценение денег с целью снижения реальной заработной платы рабочих). Учение Кейнса по сути своей есть апология капитализма, ибо все оно основывается на иллюзорной предпосылке о возможности навечно сохранить эту систему, избавив ее от ряда пороков и устранив некоторые бедствия, которые ее господство несет трудящимся.
Ныне не только большинство буржуазных экономистов, но и значительная часть правых социал-демократов опираются на учение Кейнса. В своих программных документах многие правосоциалистические партии официально отреклись от экономической теории Маркса в пользу теории Кейнса. Наиболее откровенный призыв к замене марксизма кейнсианством прозвучал в книге английского лейбориста Джона Стрэчи «Современный капитализм». Он утверждает, будто Кейнс, оставаясь откровенным защитником капитализма и врагом социализма, предложил, сам того не подозревая, методы, обеспечивающие постепенную эволюцию государственно-монополистического капитализма... в социализм. Кейнс-де призывает государство поощрять всеми средствами вложения капитала в производство и установить такой контроль над владельцами денег, чтобы они их не сберегали, а как можно большие расходовали и тем самым поддерживали платежеспособный спрос. А это, утверждает Стрэчи, вынуждает буржуазное государство осуществить уравнение доходов путем увеличения налогов на прибыли. По Стрэчи получается, что государство в Англии, следуя советам Кейнса, фактически уже осуществляет перераспределение национального дохода
и «планирует» экономику с целью поддержания высокого платежеспособного спроса и «полной занятости».
Проведенная лейбористским правительством национализация некоторых отраслей промышленности и установление национальной системы социального страхования и медицинского обслуживания, по мнению Стрэчи, уже сделали Англию социалистической, хотя он сам признает, что в английской экономике господствуют «олигополии», т. е. клики крупнейших монополистов. Ничуть не смущаясь этим, Стрэчи уверяет, будто Англия «перешагнула классовый конфликт», отношения между рабочими и предпринимателями вступили в «мирную фазу» и т. д.
Выдать рост государственно-монополистического капитализма за постепенное превращение капиталистического общества в социалистическое пытаются и французские социалисты (историк Буржэн, экономист Рэмбер и др.).
В чем несостоятельность подобных измышлений о современном капитализме?
Во-вторых, правые социал-демократы извращают действительность, утверждая, что монополисты подчинены государству, которое якобы носит «надклассовый» характер. На самом деле государство подчинено капиталистическим монополиям. При государственно-монополистическом капитализме решающая власть в обществе сосредоточена в руках крупнейших корпораций: существует прямая или косвенная диктатура сотни богатейших семейств.
В-третьих, правые социал-демократы пытаются замазать и классовый характер простого государственного капитализма, выдавая мероприятия, носящие государственно-капиталистический характер, за мероприятия по строительству социализма. Пока власть находится в руках буржуазии, огосударствление отдельных предприятий и другие мероприятия государственно-капиталистического характера не отменяют отношений капиталистической эксплуатации даже в тех странах, где эти мероприятия ныне носят прогрессивный ха-
рактер (например, в Индии, Индонезии). В недрах капитализма не могут возникнуть социалистические производственные отношения; там могут создаться лишь материальные предпосылки для социализма. Однако начать строительство социализма на основе этих предпосылок невозможно до тех пор, пока государство находится в руках капиталистов, т. е. пока власть не переходит к трудящимся.
Как в науке о социализме, так и в сознании многих поколений участников рабочего движения понятие социализма всегда связывалось с общественной собственностью. Но современные правые социал-демократы уже порывают и с этим научным представлением. «Социалистическое планирование, - говорится, например, в декларации Социалистического интернационала, - не предполагает установления общественной собственности на все средства производства. Оно совместимо с существованием частной собственности в важных отраслях». Действуя согласно этой установке, руководство лейбористской партии Англии в угоду монополистической верхушке буржуазии декларировало свой отказ от дальнейших мероприятий по национализации, т. е. даже от капиталистической национализации.
Если внимательно просмотреть программные документы современных правых социал-демократов, нетрудно обнаружить, что они, рисуя свой «социализм», по сути дела лишь копируют контуры существующего государственно-монополистического капитализма. Выше этого социального «идеала» (идеала морганов и рокфеллеров) они в своих мечтах подняться не могут.
По стопам правых социал-демократов в приукрашивании современного капитализма пошли и некоторые ревизионисты в Югославии. В проекте программы СКЮ они утверждали, что в современном капитализме все больше проявляются «новые, по своей объективной тенденции социалистические элементы в экономике», которые якобы оказывают «давление на капиталистический способ производства»; «права частного капитала ограничиваются» и его экономические функции все больше передаются государству. Так, мол, происходит в капиталистическом мире «процесс развития к социализму».
Эта ревизионистская концепция по существу совпадает с утверждениями правых социал-демократов о происходящем якобы перерастании капитализма в социализм. Но Э. Карделю в Югославии перед коммунистами было, конечно, труднее, чем г-ну Стрэчи в Англии перед лейбористами, «доказывать» вероятность такого «чудесного превращения» современно капитализма. Когда Кардель называл этот капитализм «государственным капитализмом», многие югославские коммунисты предлагали называть его подлинным именем - государственно-монополистическим капитализмом. Но Кардель в
своем докладе на съезде СКЮ настаивал на применении названия «государственный капитализм», объясняя, что термин «государственно-монополистический капитализм» выражает лишь «происхождение государственного капитализма». Тем самым он, как хороший фокусник, превратил реакционный, государственно-монополистический капитализм в некий зародыш более безобидного государственного капитализма. Затем он манипулировал и с государственным капитализмом, превратив его в «социалистические элементы», которые, мол, окончательно очищают современный капитализм от скверны... Вот уж поистине «ловкость рук и никакого мошенничества»!
Такое обоснование ревизионистской программы СКЮ было, конечно, занимательным, но не очень убедительным.
Реформистской и ревизионистской программе «перерастания» государственно-монополистического капитализма в социализм марксистско-ленинские партии противопоставляют ясную программу решительной борьбы против капиталистических монополий, против их господства, за свержение диктатуры горстки семейств монополистической аристократии.
Стремясь использовать в интересах трудящихся все возможные при капитализме реформы, в том числе и реформы государственно-капиталистического характера, марксисты-ленинцы в то же время считают, что замена капиталистического способа производства социалистическим может произойти только в результате социалистической революции.
