1. Международные отношения в истории социально-политической мысли Одним из первых письменных источников, содержащих глубокий анализ отношений между суверенными политическими единицами, стала написанная более двух тысяч лет назад Фукидидом (471–401 до н. э.) «История

Экологические и социально-экономические результаты Относительно оценки воздействия на окружающую среду главное различие между рекомендациями Транспортного совета и фактической экспертизой возможного сообщения Фемарн-Бельт заключается в том, что группы

В системе экономических отноше­ний выделяют социально-экономические и организацией-но-экономические. В основе этого деления лежат присвое­ние средств и результатов производства и организация экономики и производства.

Социально-экономические отношения выражают отно­шения между людьми посредством их отношения к вещам и благам, а так как последние могут быть только своими или чужими, определяющая роль в данном случае принад­лежит собственности.

Организационно-экономические - это отношения, ко­торые возникают между субъектами в процессе организа­ции производства. В каждой конкретной системе сущест­вуют свои специфические организационно-экономические отношения. Вместе с тем в них можно найти нечто общее: разделение и специализация труда, его кооперирование, концентрация и комбинирование производства.

Структуру и состав организационных отношений можно рассматривать на разных уровнях и разных "сре­зах". Так, можно выделить отношения по организации производства и организации управления; обеспечению не­прерывного функционирования экономической системы; организации и обеспечению функционирования рынка и рыночной инфраструктуры; созданию системы ценообра­зования, системы оплаты труда и материального стимули­рования и др.

Экономические интересы.

В обществе существует мно­жество различных интересов. Экономическая теория изу­чает те из них, которые являются движущими факторами производственной деятельности -экономические интере­сы - осознание людьми экономических потребностей, выступающих как мотивы их производственной деятель­ности, направленной на удовлетворение этих потребнос­тей.

Интересы не существуют сами по себе. Для того чтобы возник экономический интерес, нужны люди, группы людей, т.е. экономические субъекты со своими потребнос­тями, подлежащими удовлетворению. Чтобы реализовать эти потребности, люди соединяются для совместной про­изводственной деятельности и вступают в определенные экономические отношения. Без последних, как и без субъ­ектов, невозможны ни возникновение экономических ин­тересов, ни их реализация. Экономические отношения выступают как социально-экономическая база интересов.

Экономические интересы есть проявление экономичес­ких отношений в объективной направленности хозяйственной деятельности людей, отражающей их место в системе общественного производства.

Если в качестве критериев разграничения интересов взять характер и масштаб действия, можно выделить личные, коллективные и общественные интересы. Личные интересы связаны с необходимостью удовлетворения материальных и духовных нужд отдельного человека. Коллективные интере­сы выражают необходимость удовлетворения материальных и духовных потребностей групп людей, объединенных оди­наковым положением в общественном производстве, что формирует общность интересов данной социальной группы. Общественные интересы складываются как интересы всего общества, необходимость удовлетворения его совокупных материальных и духовных потребностей.

Переход к рыночной экономике потребовал реформи­рования системы экономических отношений, а вместе с ней и экономических интересов. Вместо обезличенных общена­родной собственности и общенародных интересов появля­ется своя собственность и свой экономический интерес, заключающийся в получении наибольшей выгоды от объ­екта собственности и ее приумножения. На первый план выходят личные интересы собственников реализуемых то­варов. Преследуя свои личные, частные интересы, участ­ники рынка работают на общие интересы.

Особой формой проявления интереса на уровне кон­кретной экономической действительности являются сти­мулы - непосредственные побудительные факторы дея­тельности людей. Стимулы выступают в таких конкретных формах, как денежный доход, заработная плата, различ­ные моральные поощрения. В результате воздействия сти­мулов возникает завершающая форма проявления эконо­мического интереса -материальная заинтересованность.

Социально-экономические отношения.

Конец I тысячелœетия до н. э. и первые века новой эры были временем расцвета древнеиндийской экономики. Индийцы научились плавить высококачественную сталь, которая славилась не только в ближайших странах, но и в далеком Средиземноморье. Свидетельством искусства металлургов может служить знаменитая желœезная колонна с надписью царя Чандры (видимо, Чандра-гупты II) - за полторы тысячи лет на ней практически не появилось ржавчины. Крепости строились уже не из дерева, а из кирпича и камня, для их штурма использо- вались стенобитные машины и другие военные механизмы. К послемаурийской эпохе относятся буддийские пещерные монастыри и храмы и другие монументальные сооружения. Огромное количество памятников скульптуры первых веков новой эры позволяет судить не только о религиозных верованиях и художественных вкусах населœения, но и о технике работы, высоком мастерстве ремесленников - резчиков и каменотесов.

Произведениями искусства являются и монеты, появившиеся под влиянием эллинистических образцов - с изображениями правителœей и надписями на различных языках. Обилие монет - золотых, серебряных и медных

Показывает довольно высокую степень развития денежного обращения. Оживленные торговые пути связывали между собою крупнейшие города, такие, как Таксила, Матхура, Уджаин, Варанаси. Наметилась

некоторая областная специализация: Варанаси и Матхура, к примеру, славились хлопчатобумажными тканями,

северо-западные районы - шерстяными тканями, вином и лошадьми, Уджаин - изделиями из драгоценных камней и слоновой кости, Южная Индия - пряностями. Образование Кушанской державы способствовало оживлению контактов Индии с областями Центральной Азии. Пролегавший через территорию Кушан Великий шелковый путь связывал Китай со странами Средиземноморья, входившими в состав Римской империи. В этой международной торговле индийцы принимали активное участие.

Уже во II-I вв. до н. э. в Западной и Южной Индии появились торговцы из эллинистического Египта.

Морское сообщение между этими странами значительно

расширилось, когда стали использоваться периодические попутные ветры (муссоны и пассаты) для плавания через Индийский океан. На крайнем юге Индии возникла даже римская торговая фактория Арикамеду. Плиний

Старший жаловался на то, что товары, привозимые с Востока - из Индии, Китая и Аравии,- ежегодно

обходились Римской империи в 100 млн. сестерциев. Это показывает, что баланс торговли с Римом для Индии был активным. Развивалось и собственное судостроение и морское судоходство. В первые века новой эры индийцы не только поддерживали тесные связи по морю с Юго-Восточной Азией и островами Индонезии, но и начали в данном направлении широкую колонизацию.

О социальном строе Индии можно составить лишь самое общее представление, анализируя сохранившиеся литературные памятники.

Основу социальной организации древнеиндийской деревни составляла сосœедская община. Вероятна, она имела те или иные особенности в различных районах страны, но источники позволяют представить лишь тот

тип общинной организации наиболее развитых районов Северной Индии, который сложился к концу древности.

Пахотная земля была разделœена между отдельными семьями, силами которых и велось каждое хозяйство. В нераздельной собственности находились лишь некоторые угодья, пустыри и пастбища. Глава семьи мог продать свой участок, но преимущественное право покупки при этом принадлежало родственникам и сосœедям продавца. Все частные земельные владения входили в состав общинной территории, и, покупая дом и поле, новый хозяин приобретал также членство в общинной организации. Община обеспечивала коллективную помощь своим сочленам, но в свою очередь требовала от них участия в совместных работах на строительстве дорог, каналов, по поддержанию деревенских святилищ, а также в празднествах и обрядах. Полноправные члены общины принимали участие в сходах. Споры между жителями деревни решались обычно родст- венниками и сосœедями на базе обычного права. Во главе деревни стоял староста͵ представлявший общину перед государственной властью.

Внутри деревни не было равенства ни по имущественному положению, ни по сословному статусу, ни по степени участия в решении деревенских дел. Одну, более или

менее замкнутую, группу составляли полноправные общинники-землевладельцы. Далеко не всœегда они сами занимались сельскохозяйственным трудом. Распространены были различные формы аренды, использование труда батраков, должников и других зависимых лиц. Безземельные работники принадлежали к более низкому

слою населœения деревни.

Довольно значительный слой составлял и обслуживающий персонал - прачки,

уборщики, сторожа, а также деревенские ремесленники - плотники, горшечники и т. п. Статус лиц каждой категории был в принципе наследственным и неизменным, а различные формы социального общения ограничивались главным образом кругом лиц того же положения. В пределах каждой местности семьи одного общественного статуса образовывали замкнутые сообщества - касты. Каждая каста была эндогамна, и потому всœе ее члены находились между собою в родстве или свойстве (или хотя бы могли рассматривать друг друга как потенциальных свойственников). Членов касты связывали как экономические интересы, так и религиозные обычаи и обряды.

Традиционные отношения между жителями деревни оформлялись в виде кастовой иерархии. Деревенские ремесленники, к примеру, были обязаны обслуживать представителœей земледельческих каст, но в свою очередь имели право на долю собранного последними урожая. Такая система разделœения труда, взаимных прав и обязанностей не только придавала индийской деревне необычайную устойчивость, но и гарантировала господство высших каст. В экономическом отношении каждая деревенская община сама себя обеспечивала и потому не нуждалась в широких внешних контактах. Междеревенские связи имели частично административный характер (несколько крупных посœелœений составляли территориальное объединœение), частично кастовый - члены каждой касты поддерживали тесные отношения друг с другом в пределах порою весьма обширных областей.

Сложившиеся и складывавшиеся к концу древности многочисленные местные касты получали оценку в свете старинных представлений об обществе, разделœенном на четыре варны. Высшие касты землевладельцев, как правило, причисляли себя к брахманам или кшатриям. Вайшьями часто считались городские торгово- ростовщические касты. Основная масса трудящихся, не только ремесленников, но и крестьян, к

концу древности рассматривалась как варна шудр.
Размещено на реф.рф
Еще ниже шудр находились касты неприкасаемых,

занятые самыми тяжелыми и ритуально нечистыми работами. Жили они за пределами деревни или на окраинœе города, чтобы своим присутствием не осквернять представителœей высших каст.

Городские свободные ремесленники составляли корпорации. Наследственность занятий и положения и здесь способствовала появлению замкнутых профессиональных каст. Ремесленные объединœения (порою при-

нимавшие форму касты) осуществляли контроль не только за деятельностью, но и за образом жизни своих

сочленов. Социальный престиж разных профессий, а также место, занимаемое в обществе какой-либо кастой, были не одинаковы - к примеру, золотых дел мастера, некоторые оружейники, изготовители благовоний находились в более привилегированном положении, чем простые каменщики, кузнецы или ткачи.

Работали ремесленники, как правило, не на рынок, а на заказ. В качестве заказчика, впрочем, мог фигурировать и богатый торговец, скупавший изделия для продажи в далеких странах. В результате подобных операций купцы не только обогащались, но и приобретали значительное влияние на развитие городского ремесла. Трудно сказать, насколько широкими были экономические связи города с сельской округой. По- видимому, городское ремесло обслуживало прежде всœего нужды политической элиты - царского двора, провинциальной знати, чиновников, а товарообмен города и деревни оставался ограниченным. Внешняя торговля была значительно более развитой, нежели внутренняя.

Квалифицированные ремесленники пользовались трудом подмастерьев и учеников, а работы особо тяжелые и грязные были уделом рабов. Состоятельные купцы нанимали приказчиков и розничных торговцев, выплачивая им постоянное жалованье или гарантируя долю прибыли, а в домашнем быту также использовали рабов. Сожительство между рабами и рабынями не запрещалось, и естественное воспроизводство было одним из базовых источников рабства. Другими важными источниками являлись войны, сопровождавшиеся порабощением части военнопленных и мирного населœения, а также самопродажа и продажа детей.

Рабов рассматривали как собственность хозяина и потому передавали по наследству, продавали, дарили,

закладывали, проигрывали; освобождение рабы могли получить

лишь по воле хозяина. Теоретически рабы не должны были иметь никакой собственности, ибо сами принадлежали хозяевам, однако фактически они могли владеть имуществом, и потому в ʼʼАртхашастреʼʼ содер- жится предписание, чтобы хозяин не присваивал наследство своего раба, в случае если у того остались родственники.

Помимо полного рабства были распространены и другие формы эксплуатации. К рабам в широком смысле слова часто причисляли и лиц, отрабатывавших долг в течение определœенного срока. В период пребывания в кабале должники работали на хозяина вместе с урожденными рабами, однако их положение несколько отличалось от собственно рабского. Хозяин не мог их продать или заложить, не мог наказывать по своему произволу или заставить выполнять нечистые работы, в случае если выполнение таковых было запрещено их кастой. Семейство такого должника оставалось свободным, а сам он не терял принадлежности к своей касте.

В данный период получил распространение и наемный труд. Многие наемники - поденщики, батраки - почти не отличались по своему социально-экономическому положению от кабальных должников и других лиц, выполнявших рабскую службу. Использование их представляло особые выгоды во время сезонных работ.

Систематический труд по найму являлся уделом низших каст, не имевших собственных средств производства,

и для них это стало не только экономической крайне важно стью, но и религиозным, кастовым долгом. По договору найма они выполняли те грязные работы, которые нельзя было заставить выполнять кабальных должников, принадлежавших к более высокой касте.

других древних обществах, большую часть

населœения составляли землевладельцы-

налогоплательщики. Традиционный размер налога составлял шестую долю урожая, однако разного рода дополнительные и экстраординарные сборы значительно повышали эту норму. Земли, принадлежавшие ученым брахманам, храмам и монастырям, как правило, от уплаты налогов были освобождены.

В источниках данного периода встречаются упоминания о ʼʼхозяевах деревеньʼʼ, имевших права на получение податей. Происхождение и оформление таких прав было различным. Порою речь идет о старинном господстве аристократической фамилии в какой-либо местности. Известно, что в

процессе образования классового общества и государственности племенные вожди и родовая знать сосредоточивали в своих руках распоряжение общественными богатствами. В крупных государствах подобное владение, иногда обширной территорией, требует утверждения со стороны верховного правителя. Последний редко решается полностью уничтожить привилегии знатной семьи или династии - это грозило бы опасным возмущением наиболее влиятельного социального слоя. При этом центральная власть стремится закрепить наследственные права за наиболее лояльными ее представителями, а порою проводит политику перемещения местных правителœей, с тем чтобы ослабить их сложившиеся связи с населœением определœенной области. При таких перемещениях на самые доходные места выдвигаются родичи и сподвижники правителя-гегемона, а предоставленные им земли рассматриваются как временное ʼʼкормлениеʼʼ, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ всœегда должна быть отобрано. В то же время действует и противоположная тенденция - земли, полученные лишь на время, под условием несения службы, царские сановники стремятся превратить в свои наследственные владения и в конечном счете укрепить свою власть вплоть до получения полной независимости. Распространенная практика ʼʼкормленийʼʼ способствовала таким образом политической нестабильности.

Конец эпохи древности характеризуется ростом крупного землевладения. Деревни - путем пожалований или покупки - переходили в собственность монастырей, храмов и отдельных брахманов. Владельцами селœений могли стать и разбогатевшие купцы. Сосредоточившие в своих руках землю деревенские старосты из представителœей самоуправления превращались в мелких помещиков, в деревне распространялось кабальное должничество и аренда. Эти процессы роста крупного землевладения и расширения крестьянской зависимости в конце периода древности рассматриваются в историографии как главные признаки перехода к новому периоду - средневековью.

Послемаурийский период характеризовался расцветом экономики, городского ремесла, торговли, культуры. Самостоятельные государства складывались в отсталых прежде областях Декана, а также на крайнем юге Индостана. Оформившаяся к концу древности общинно-кастовая структура деревни послужила основой социального развития Индии в средние века.

Социально-экономические отношения. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Социально-экономические отношения." 2017, 2018.

Социально-экономические отношения

Середина I тысячелетия до н. э. ознаменовалась крупными переменами в экономике и социальных отношениях, в политическом строе и культуре Северной Индии. Об этих переменах дают возможность судить как археологические источники, так и письменные, в частности произведения буддийского канона. Традиция относит жизнь Будды и его ближайших учеников к данному периоду, и наиболее ранние буддийские памятники действительно восходят к IV-III вв. до н. э. Священные книги буддизма связаны с другими областями Индии, нежели ведийская литература. Сам Будда был родом из небольшого олигархического объединения шакьев, расположенного на территории современного Непала, а легенды о его странствиях и проповедях упоминают преимущественно Северо-Восточную Индию. В предшествующую эпоху составители ведийских текстов отзывались о населении этого района с пренебрежением, рассматривая его образ жизни как чуждый и варварский. Но постепенно именно северо-восток становится наиболее передовой частью страны и в экономическом, и в политическом отношении.

Развитие земледелия в центральной части долины Ганга и далее на восток - вплоть до низовьев реки - было сопряжено со значительными трудностями. Климат здесь жаркий и отличается повышенной влажностью, в древности долину Ганга покрывали густые заросли тропического леса. Не меньшие сложности, чем борьба с джунглями, представляла и распашка твердой, изобилующей корнями почвы. Лишь существенный прогресс в средствах производства мог обеспечить переход к широкому хозяйственному освоению данного региона. По всей видимости, условия для этого были созданы распространением железных орудий труда. Хотя археологические подтверждения такой гипотезы еще недостаточны, трудно представить, что тропические леса могли быть сведены без железного топора, твердые почвы распаханы без плуга с железным лемехом и каналы выкопаны без мотыги и лопаты. Упоминания этих орудий встречаются уже в древнейших буддийских книгах.

На большей части Индо-Гангской равнины осадки выпадают в достаточном количестве (порою даже с избытком), однако только создание искусственных ирригационных сооружений - прудов, колодцев, каналов и дамб - позволяло добиваться устойчивых урожаев, не зависевших от капризов погоды. В условиях поливного земледелия на северо-востоке Индии основной зерновой культурой стал рис, и само слово «пища» уже в древнеиндийских языках имело конкретное значение - «отварной рис». К середине I тысячелетия до н. э. стали применяться совершенные методы рисоводства - использование рассады, отбор сортов и т. д. Почвы долины Ганга, отли-

чавшиеся необычайным плодородием, обеспечивали высокие урожаи. Развитие селоьзсякйосхтвенного производства во всей Северной Индии способствовало бурному росту населения. Недаром в античной литературе еще со времен Геродота (V в. до н. э.) установилось мнение о том, чт-о индийцы самый многочисленный народ на земле.

Отличительной чертой периода является начало урбанизации. Излюбленные персонажи буддийских преданий - купцы и зажиточные горожане, которые слушают проповеди Будды и оказывают покровительство его ученикам и последователям. Археология свидетельствует о том, что крохотные поселки предшествующего времени в течение жизни нескольких поколений превращались в обширные и процветающие города. Для ведийской эпохи можно говорить лишь об укрепленных резиденциях правителей, господствовавших над сель­ской округой (при этом, поскольку сами династии были племенного происхождения, то и каждая такая крепость представляла собою политический центр всей территории, занятой племенем). Напротив, в середине I тысячелетия до н. э. города строились не только в стратегически важных пунктах, но и на сухопутных и речных путях - в местах, выгодных для торговли. Главной причиной роста городов как торгово-ремесленных поселений стал прогресс в разделении труда.

Показателем развития товарно-денежных отношений служит появление в середине I тысячелетия до н. э. монетной чеканки. Монеты эти еще довольно примитивны и представляли собою кусочки металла (обычно серебра или меди) с «клеймом» - печатью, удостоверяющей качество, но сам факт денежного обращения свидетельствует о происходивших в обществе переменах. Археологические раскопки показывают также, что именно в данный период происходит активное строительство городских укреплений. Это нельзя не связать с накоплением богатств горожанами и с процессом имущественного расслоения.

Площадь наиболее крупных поселений, подвергавшихся раскопкам, - таких, как Уджаин и Каушамби, - составляет около 1,5-2,5 кв. км, что соответствует размерам знаменитых городов Древней Греции той же эпохи. Грек Мегасфен, прибывший в качестве посла ко двору Чандрагупты Маурья в конце IV в. до н. э., был поражен обширностью индийской столицы Паталипутры. Он определял длину городских стен примерно в 30 км, насчитав в ней несколько сот деревянных башен и десятки городских ворот. Впрочем, эти цифры еще нуждаются в подтверждении археологов. До проведения специальных полевых изысканий трудно сказать что-либо определенное о городской планировке. Судя по раскопкам в городе Таксиле, застройка происходила довольно хаотично.

О социальной структуре и системе управления городом ценные сведения сохранились в буддийских легендах. В них нередко упоминаются купеческие объединения и цеховые организации ремесленников. Судя по всему, между ремесленниками или торговцами поддерживались не только экономические связи - их объединяли также общие культы, празднества и обычаи. Селились члены таких объединений обычно вместе, образуя внутригородские соседские общины - кварталы. Профессиональные навыки передавались по наследству, а браки заключались в пределах своего социального круга. Отмечены случаи специализации от­дельных этнических групп. Таким образом, лица, входившие в объединение, состояли между собою в отношениях родства или свойства, образуя как бы огромные «семьи», или кланы. Главы подобных объединений пользовались значительным влиянием, будучи представителями городского самоуправления.

Когда в произведениях буддийской литературы действие происходит не в городе, а в сельской местности, то и тут непременными его участниками являются зажиточные домохозяева. Сходную картину рисуют и другие источники того времени. В центре их внимания также стоит образ домовладыки, сельского хозяина (обычно брахмана). Описания многочисленных домашних обрядов и религиозно-моральные поучения позволяют представить основные черты деревенского быта. Хозяйство велось силами отдельной семьи, которой принадлежали дом, скот и всевозможный инвентарь. Всем этим имуществом от имени семьи распоряжался ее глава, как правило, старший мужчина. Обычно тексты имеют в виду семью разросшуюся, большую, включавшую не-

сколько поколений. Женатые сыновья оставались под родительской властью. После смерти отца раздел происходил не всегда - место главы семьи занимал часто старший из братьев. В случае, если братья требовали раздела, то старший претендовал на дополнительную долю, ибо он был основным продолжателем рода. Наследовали имущество лишь сыновья и внуки, а дочь имела право только на свадебные дары, дававшие ей некоторое материальное обеспечение в доме мужа. Сыновья должны были проявлять почтительность по отношению к матери, но полноправной хозяйкой она не становилась и после смерти мужа домом управлял мужчина. Женщина оставалась до известной степени чужою в большой патриархальной семье. Даже прав на наследство, оставшееся после мужа или сына, она не имела и сохраняла лишь то имущество, что получено из дома ее отца.

Если и те, кого связывали узы близкого кровного родства, не занимали одинакового положения в большой патриархальной семье, тем более это относится к принятым в семью чужакам. Распространена была, например, практика усыновления. В какой-то мере ее можно рассматривать как форму призрения сирот, помощи далеким родственникам, но, как правило, усыновленные не вполне уравнивались с родными сыновьями и имели ограниченные наследственные права. Внутри самой семьи складывались отношения патриархальной зависимости и эксплуатации.

Хозяин от имени всех домочадцев совершал заупокойные жертвоприношения, которые считались основой семейного благополучия. Культ предков объединял все семьи, связанные между собою родством по мужской линии. Поддерживались между ними и другие узы. Строго соблюдались передававшиеся из поколения в поколение семейные обычаи. Наиболее важные вопросы ставились на собраниях родственников, где, видимо, решающее слово принадлежало семьям и отдельным лицам, пользовавшимся особым авторитетом. Между родственниками и соседями складывалась традиционная система отношений, которая лишь частично может найти отражение в письменных источниках. Терминология литературных текстов крайне неотчетлива, но есть основания говорить о том, что наиболее влиятельные семьи оказывали другим покровительство, а взамен широко пользовались их услугами.

Развитие частной собственности способствовало не только имущественному расслоению, но и прямой эксплуатации чужого труда. Настоящим бедствием становилась задолженность, приводившая к закабалению свободных, к продаже членов семьи или самопродаже. Лишь прочность общинных традиций взаимопомощи препятствовала повсеместному распространению долгового рабства.

Естественно, что особенно широкими возможностями приумножения богатств располагали верхи городского населения, главным образом купцы, ростовщики и главы ремесленных корпораций. В буддийских текстах об их сокровищах рассказывается подробно и со множеством сказочных преувеличений. Проявляя вполне естественный скептицизм в отношении отдельных деталей, читатель этой литературы без труда представляет, однако, какое огромное впечатление производила на современников пышность быта отдельных богачей. Следует подчеркнуть, что в подобных описаниях речь идет не только о золоте, драгоценных камнях или одеждах, но и о толпах домашних слуг и рабов, которые повсюду сопровождают хозяев и исполняют всякие их прихоти. В буддийских рассказах неоднократно встречаются упоминания и рабов, принадлежавших крестьянским семьям, что свидетельствует о довольно широком распространении рабства. Типичной при этом является ситуация, когда раб помогает женщинам по дому или относит обед хозяину, работающему в поле. Литературные памятники позволяют сделать вывод о том, что в данный период рабство имело преимущест­венно домашний характер.

Социальные перемены сказались и на политическом строе. В отличие от племенных царьков предшествующего периода правители североиндийских государств середины I тысячелетия до н. э. опирались на служилую знать, на складывающийся административный аппарат. Наследственной аристократии в отдельных областях пришлось потесниться, уступая место тем, кто был ближе правящей в центре династии. К власти порой приходили и бывшие сельские старейшины или другие выходцы из «народа» (вайшьев). Обеспечив себе и своим родичам устойчивое влияние, они получали

возможность фальсифицировать генеалогии и доказывать, что на самом деле происходят от древних кшатрийских царей и героев. Богатство человека и степень его влиятельности в государстве приобрели не меньшее значение, чем происхождение из высших варн. В то же время сохранение иерархии варн ограничивало возможности социальной мобильности, а изменение реального места человека в обществе требовало обоснования с точки зрения сословной идеологии.

Важнейшей опорой правителей государств являлась армия. Иным стало ее оснащение: легкие колесницы сменились тяжелыми квадригами, шире применялись конница и особенно боевые слоны. Еще важнее было существенное изменение ее комплектования и характера в сравнении с поздневедийским периодом. Ядро армии теперь составляли отряды, находившиеся на постоянном царском довольствии,- профессиональное войско, таким образом, пришло на смену старинной дружине. Временные ополчения формировались обычно на основе городских ремесленных корпораций, а привычное для ведийской эпохи понятие «народа-войска» совершенно вышло из употребления. В середине I тысячелетия до н. э. сельское население было, как правило, безоружно и обязано лишь исправно платить налоги, которые и позволяли содержать государственный аппарат, включая постоянную наемную армию.