Годы осуществления первого пятилетнего плана. Подготовка и принятие первого пятилетнего плана

В данной статье довольно подробно описаны начало процесса индустриализации в СССР и первая пятилетка (1928 - 1932), рассмотрены причины, ход и особенности эти общественных явлений, которые сыграли ключевую роль в развитии Советского Союза как мирового государства.

Индустриализация и ее необходимость в СССР

Для строительства социализма проведение индустриализации было первостепенной задачей. Именно развитие промышленного сектора народного хозяйства давало необходимую независимость советского строя от «капиталистических хищников». Кроме того, индустриализация являлась первым источником военного потенциала государства. Также по глубокому убеждению советского партийного руководства, только развитая промышленность даст возможность организовать и развивать земледелие. По выше указанным причинам возникла первая пятилетка в СССР.

Индустриализация планировалась как сложный и разносторонний процесс развития промышленной экономики. С колоссально высокими темпами должны были возникнуть новые средства производства («группа А»).

Дело в том, что неэффективность советской системы народного хозяйства поставила руководство страны пред выбором: либо продолжать политику НЭПа (фактически уступить капиталистам), либо начать строить социалистическую экономику, и таким способом совершить громадный промышленный рывок к плановой, централизованной и ударной системе экономики.

Курс на индустриализацию

Вопрос об индустриализации как о возможном общегосударственном курсе впервые был поставлен И. Сталиным на партийном съезде ВКП(б) в начале декабря 1925 года. Под главной задачей этого процесса понималось превращение Советского Союза из государства, ввозящего оборудование и машины, в государство, которое само могло их производить. Некоторые члены партии категорически не поддерживали такой курс, но такая «оппозиция» была подавлена в силу заинтересованности в индустриализации самого Сталина, который мечтал в годы первой пятилетки вывести СССР в мировые лидеры производства.

Весной 1926 года проблемы индустриальной политики обсуждались на специальном внутрипартийном Пленуме. Председатель СНК СССР А. Рыков выступил с докладом об актуальности индустриализации, и все члены практически единогласно его поддержали. Первая пятилетка намечалась как самый оптимальный план на будущее страны.

Планы индустриализации в СССР

Следует отметить, что политические дискуссии об индустриализации, которые так ярко происходили в ЦК ВКП(б) и Совете Труда и Обороны, практической пользы не имели и только тормозили неизбежный процесс.

Однако, планы по которым должна двигаться индустриализация и первая пятилетка (1928 - 1932 гг.) уже разрабатывались. Так, председатель Государственного плана Г. Кржижановский предполагал, что процесс индустриализации должен пройти в четыре этапа:

• Реконструкции транспортной инфраструктуры.
• Расширение добывающей отрасли экономики и развитие технических культур в сельхоз промышленности.
• Правильное размещение государственных предприятий.
• Активное развитие энергетического комплекса.

Эти процессы не имели четкой последовательности, а были переплетены между собой, но тем не менее являлись единым целым. С помощью таких действий, по мнению председателя, СССР должен перейти к новой качественной фазе социализма, со всеми высокоразвитыми секторами промышленности. Оправдать этот план должна первая пятилетка индустриализации.

Партийные директивы

В середине декабря 1927 года состоялся очередной съезд ВКП(б). На нем были приняты директивы для дальнейшего составления государственного пятилетнего плана для развития промышленности. Съезд отметил, что итоги первой пятилетки должны обеспечить развитое социалистическое будущее всей стране.

На основании директив съезда ВКП(б) в правительственных организациях приступили к более точному и конкретному плану индустриализации, который предусматривал колоссальные темпы роста промышленности (от 130 до 140%).

Однако планы - это планы, окружающая реальность довольно часто становится на их пути. Так, в 1928 году в СССР разразился экономический кризис. Даже значительный урожай на селе не смог дать стране положенной нормы хлеба. Сорвались экспортные поставки зерна и лишили индустриализацию необходимой валютной поддержки. Большим городам стал угрожать голод. Иосиф Сталин, опасаясь бунтов, постановил принять меры по продразверстке, пропаганде «светлого социалистического будущего» и направлению в села большевистских агитационных бригад.

В апреле 1929 года первая пятилетка, наконец, была оформлена официально на XVI партийной конференции и подтверждена внеочередным съездом Советов в следующем месяце. Процесс преобразования СССР был запущен. Стройки первой пятилетки должны были начаться 1 октября 1929 года. Приоритет, естественно, отдавался тяжелой промышленности, в нее и вложили самое большое количество капиталов (78%). Крупная индустрия должна была увеличиться более чем в 2 раза, а отрасли группы «А» - более чем в 3. Советский союз должен был за 5 лет превратиться из аграрной страны в индустриальную. Основная тяжесть пятилетки падала на крестьян (большинство населения), они не только должны были выполнять план, но и обеспечить продуктами промышленные города.

Первая советская пятилетка с самого начального своего этапа значительно оживила индустриальный сектор страны, населению стали доступны продукты питания, немножко возрос уровень жизни. Но одновременно в стране вспыхнула урбанизация, множество крестьян переселились в города, тем самым обострив жилищную проблему. На предприятиях не хватало специалистов, но первая пятилетка в СССР шла по плану.

Культивирование самопожертвования и любви к труду

Именно интенсивная работа всех слоев населения являлась основным залогом успешной индустриализации. Поэтому очередной съезд партии призвал рационализировать производство, поддерживать дисциплину и инициативность среди работников и государственных служащих, повышать трудовую сознательность.

Свою роль в поднятии трудового духа сыграли и профсоюзы. В декабре 1928 года они выдали декрет о поднятии производительности труда. В середине января 1929 года «Рабочая газета» настоятельно предложила организовать своеобразную перекличку между предприятиями по достижениям плана.

Темпы решают все

На очередном XVI съезде партии, который состоялся летом 1930 года, В. Куйбышев решительно заявил, что следует с каждым годом увеличивать капиталовложения на 50%. И вместе с этим увеличить темпы самого производства на 30%. В этом докладе Куйбышев бросил легендарную фразу «Темпы решают все!», все годы первой пятилетки прошли под этим лозунгом.

Таким образом, пропаганда и агитация, которую активно поддерживала партия, стала своеобразным массовым «заболеванием». Но все эти меры дали огромный результат - производительность труда буквально взлетела по сравнению с предыдущим годом.

За годы стройки первой пятилетки значительно увеличилось количество учеников на рабфаках (с 60 тыс. до 285 тыс.). Около 150 тысяч обычных работников выдвинули на руководящие посты. К концу пятилетнего плана страна стала очень богата квалифицированными работниками.

Без всякого сомнения, опорой для рабочих-специалистов, как на предприятиях, так и в государственных учреждениях, являлись представители советской интеллигенции. Люди науки были далеки от политической борьбы и оценивали ситуацию не с обывательских, а с объективных позиций, за что нередко становились противниками государственного аппарата. Многие партийные чиновники перекладывали свои ошибки на «буржуазных» специалистов. Так, с 1929 года начались «классовые чистки» кадров в рядах инженеров, ученых и культурных деятелей.

Усиление репрессий

Многие ценнейшие специалисты попали под репрессии. Но И. Сталин понимал всю негативность такого процесса. На совещании работников народного хозяйства, 24 июня 1931 года он неоднозначно заявил, что такая политика дискредитирует государство и партию, поэтому ее следует немедленно свернуть.

Для фиксирования рабочего пути и стажа работника в 1932 году в СССР были введены трудовые книги, которые стали обязательными. Для уменьшения «текучки» кадров на производстве была введена новаторская система домашней прописки. Активно принимались новые трудовые законы, согласно которым, за невыход на рабочее место человека немедленно увольняли или выселяли из квартиры. Первая пятилетка значительно укрепила роль государственного регулирования в Советском Союзе.

Пожалуй, самым важным источником индустриализации были налоги и займы, а также завышенные цены, что часто вызывало горячие споры в обществе. Но споры спорами, а все финансы и предприятия находились в государственном управлении, и именно чиновники контролировали цены на всю советскую продукцию. Внутрипартийная оппозиция неоднократно требовала стабилизации цен, но такие предложения безоговорочно отвергались. Улучшили сложившееся положение только позитивные итоги первой пятилетки.

За первый год пятилетки прямое налогообложение увеличилось практически в два раза во всех секторах народного хозяйства. Вместе с этим стали активно выпускаться займы, на которые подписывали не то что добровольно, а принудительно в полном смысле этого слова. Что в очередной раз иллюстрирует тот факт, что всеми общественными процессами индустриализации руководил не рабочий народ, а партийно-государственные структуры.

Поэтому форсированное развитие промышленности, которое заключалось в производстве средств производства, а не непосредственно товаров и услуг, стало тяжким грузом, который лег на плечи промышленных рабочих и крестьян.

Строительство социализма

В 1933 году руководство СССР заявило, что первая пятилетка, предполагавшая развитие народного хозяйства в Советском Союзе, выполнена раньше строка за четыре года и три месяца. По данным официальной статистики, общий национальный доход СССР вырос на 60%, а выпуск промышленных средств производства на 102%. Значительно возросли производства стали, нефти, разнообразной техники и других важных видов промышленности. Производство продуктов легкой промышленности возросло более чем на 73%. Общий объем капиталовложений в промышленное производство за стройки первой пятилетки вырос в 3,5 раза.

Все эти показатели наглядно свидетельствуют о том, что начало индустриализации в СССР, несмотря на множество трудностей, было осуществлено успешно.

Достижения первой пятилетки в СССР

Итог всех усилий Иосиф Сталин подвел на XVII съезде партии, который произошел в январе 1933 года, выделил колоссальные достижения первой пятилетки, которые стали возможны только благодаря терпению и усилиям советского народа.

Вне всякого сомнения, индустриализация СССР вывела государство в экономическом рейтинге стран мира с пятого места на второе (после США) и на первое в Европе, что весьма показательно за такой небольшой промежуток времени. Стройки первой пятилетки в СССР принесли стране множество предприятий, которые существуют до сих про.

Индустриализация для такого молодого государства, как Советский Союз, была необходимым явлением. Ее актуальность объяснялась экономической зажатостью СССР. Поэтому главное достижение первой пятилетки - это экономическая самостоятельность страны. Государство стало плановым, централизованным и ориентированным на общенародный труд. В этом были как позитивные, так и негативные стороны.

Дальнейший ход экономических процессов неоднократно приводил к дисбалансу общественной жизни. Работникам на предприятиях постоянно следовало что-то штурмовать, а что-то наоборот терять. А тем временем терялись неоправданные трудовые ресурсы.

И действительно подвиг советского человека той эпохи очень велик. Он отдавал все ради будущего своей страны и себе самого, терпел жестокость, голод и безграмотные поступки своего самоуверенного руководства.

Закономерным последствием индустриализации в СССР стал рост количества (около 23 миллионов человек) и роли рабочего класса. Но это не дало ему обещанных привилегий. Оплата труда была неравномерной, всеобщая уравниловка порождала пассивность и отсутствие инициативы.

Одновременно со стремительным ростом промышленного комплекса, развивалась и военная мощь Советского союза. За годы первой пятилетки были созданы громадные заводы, где производились все современные виды вооружения. Танки, артиллерийские орудия и самолеты позволили занять СССР свою собственную позицию по всем международным вопросам.

Таким образом, начало индустриализации в СССР было удачным, как и первая пятилетка. Кратко рассмотреть такой сложный общественный процесс довольно сложно, но основные его особенности были упомянуты. Следует отметить только то, что такие явления, когда аграрная страна становится за несколько лет индустриальной, не имеют в мировой истории аналогов.

Пятилетка. Что обозначает это слово? Когда в нашей стране были пятилетки? Давайте разберёмся.

В СССР существовало государственное планирование экономики. Что, сколько производить и выпускать решало государство. С 1928 года планы стали составляться на 5 лет. Отсюда и название- « пятилетка», то есть план развития страны на 5 лет.

«Пятилетку в 4 года!»- такие плакаты можно было увидеть в СССР на зданиях городов и сёл. Социалистическое соревнование было развито повсеместно. Выполняя пятилетку досрочно, предприятие или колхоз становился победителем. Ему вручали переходной вымпел, а лучших работников награждали грамотами и ценными подарками.

Вот так жили советские люди, стремились выполнить пятилетний план, даже перевыполнить его, поскорее построить коммунизм. Народ любил свои заводы, фабрики, гордился ими, радовался, если их предприятие становилось лучшим.

В 1991 году, с развалом СССР, не стало и пятилеток.

А знает ли вы, сколько всего было пятилеток?

Оказывается, их было 12.

Таковы итоги 12 — ти пятилеток в СССР.

В августе 1991 году произошёл официальный распад СССР (Беловежское соглашение).РФ стала суверенным государством ещё раньше- 12 июня 1990 года.

Российская Федерация пошла по пути рыночной экономики. Многое изменилось в экономике страны. Но это уже другая история.

Материал подготовила: Мельникова Вера Александровна

1-я ПЯТИЛЕТКА (1928—1932)

"В соответствии с политикой индустриализации страны в первую очередь должно быть усилено производство средств производства... рост тяжелой и легкой индустрии, транспорта и сельского хозяйства... Наиболее быстрый темп развития должен быть придан тем отраслям, которые подымают в кратчайший срок экономическую мощь и обороноспособность СССР".

Началась интенсивная индустриализация страны.

Всего было построено 1500 крупных промышленных предприятий.

Национальный доход увеличился почти в 2 раза.Объём промышленного производства вырос более чем в 2 раза.

Строительство электростанции Днепрогэс (крупнейшей в мире).

Построены металлургические заводы в городах — Магнитогорск, Липецк, Челябинск, Новокузнецк, Норильск, Свердловск (Уралмаш).

Построены тракторные заводы в городах: Сталинград, Челябинск, Харьков, Нижний Тагил (Уралвагонзавод).

Построены автомобильные заводы: ГАЗ, ЗИС.

Появились новые отрасли промышленности: тракторная, автомобильная, авиационная, станкостроительная, тяжелого и сельскохозяйственного машиностроения, черной металлургии, химическая.

Создана вторая угольно-металлургическая база — Кузбасс.

Введена в эксплуатацию Туркестано-Сибирская железная дорога.

В стране была ликвидирована безработица и введён 7-часовой рабочий день.

Социалистические преобразования сельского хозяйства: 211 тыс. колхозов, 150 тыс. тракторов, 2446 машинотракторных станций, 70 тыс. специалистов с высшим и средним образованием.

Валовая продукция промышленности в 3 раза превысила уровень 1913 года.СССР вышел на 2-е место в мире по машиностроению, выплавке чугуна и добыче нефти и на 3-е место по производству электроэнергии.

«фундамент социалистической экономики построен, победа социализма в СССР обеспечена».

2-я ПЯТИЛЕТКА (1933—1937)

И.В.Сталин, 4 февраля 1931 года: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Глава государства — И.В.Сталин.Всего построено 4500 крупных промышленных объектов.Национальный доход вырос в 2,1 раза.

Объём промышленной продукции вырос в 2,2 раза.

Объём сельскохозяйственной продукции вырос в 1,3 раза.

Подготовлены высококвалифицированные кадры. Лозунг: «Кадры решают всё!»

Построены военные заводы, и они начали выпускать танки, самолёты, орудия.

Строительство метро в Москве.

Интенсивное развитие отечественной авиации — новые институты, КБ, заводы.На самолёте АНТ-25 экипаж, в составе В.Чкалов, Г.Байдуков, А.Беляков, совершил беспосадочный перелет через Северный полюс из СССР в США.

Построены каналы — Беломоро-Балтийский (227 км) и Москва-Волга (128 км).

Построены и открыты школы — 3,6 тыс. в городах и посёлках и 15 тыс. в сельской местности.

На полях колхозов и совхозов уже работало — 456 тыс. тракторов, 128 тыс. комбайнов, 146 тыс. автомобилей.

Итог двух сталинских пятилеток — СССР стал крупной промышленной державой, общество состояло из дружественных социальных слоёв (рабочие, крестьяне, интеллигенция), общество было единым, окрепла дружба народов.

3-я ПЯТИЛЕТКА (1938—1942)

Глава государства — И.В.Сталин.

Введено в действие 3000 новых крупных промышленных предприятий (до июня 1941 г.)

Валовая продукция всей промышленности увеличилась на 45%, а машиностроения — более чем на 70%.

Вступили в строй гидроэлектростанции — Угличская и Комсомольская.

Построены металлургические заводы — Новотагильский и Петровск-Забайкальский.

Построены медеплавильные заводы — Среднеуральский и Балхашский.Построен Уфимский нефтеперерабатывающий завод.

В 1940 году численность рабочих и служащих выросла до 31,2 млн. человек по сравнению с 11,4 млн. в 1928 году.

Пятилетка проходила в годы ожидания войны, поэтому расходы на армию приходилось постоянно увеличивать — 25% (1939), 34%(1940), 43,4%(1941).

Осваивалось производство новых видов военной техники — средние танки Т-34 и тяжелые танки КВ, реактивные минометы БМ-13 («Катюша»), штурмовики Ил-2 («Летающий танк»), бомбардировщики Пе-2, истребители ЛаГГ-3 и Як-1.

Пятилетку закончить не удалось, началась война. ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА (1941—1945)

К началу войны Красная Армия в приграничных округах имела — численность порядка 2,7 млн. человек, 1475 новых тяжелых и средник танков (всего было около 12 тыс.), 1540 самолётов новых конструкций (всего было около 10 тыс.). Для полного перевооружения армии требовалось ещё 1-2 года.

После начала войны на восток страны, где уже работали примерно 20% военных заводов, были эвакуированы около 2000 предприятий и 11 млн. человек, и там, на заранее подготовленных площадках, была быстро организована работа этих предприятий. Советская промышленность с июля 1941 года по сентябрь 1945 года выпустила 137 тыс. самолетов, 104 тыс. танков и САУ и 489 тыс. артиллерийских орудий. Это стало возможным благодаря успешному выполнению трёх первых сталинских пятилеток. Таким образом, в результате грандиозных преобразований в экономике и социальной сфере в 1928—1940 годах в стране был создан новый общественный строй — Социализм. Строй с высоким промышленным и военным потенциалом и высоким морально-патриотическим духом народа.

Прочность нового строя была проверена и подтверждена в годы Великой Отечественной войны.СССР победил, но, наряду с огромными людскими потерями, были также частично или полностью разрушены промышленные предприятия на оккупированной территории, которые надо было восстанавливать.

4-я ПЯТИЛЕТКА (1946—1950)

Глава государства — И.В.Сталин.

Основная хозяйственно-политическая задача послевоенной пятилетки была сформулирована И.В.Сталиным 9 февраля 1946 года: «восстановить пострадавшие районы страны, восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти этот уровень в более или менее значительных размерах».

Советские люди своим героическим трудом успешно решили эту задачу.

Построено новых и восстановлено 6200 крупных промышленных предприятий.

Восстановлен металлургический завод Запорожсталь.

Вступила в строй Днепрогэс.

Заработали все шахты Донбасса.Сельское хозяйство вышло на предвоенный уровень.

Успешно шла работа по Атомному проекту — было создано атомное оружие.

Кроме достижений СССР, о которых говорилось выше, только упомянем, что были ещё и победы в войне с Финляндией (1939) и в войне с Японией (1945), а также решалась такая масштабная задача, как создание социалистического лагеря.

5-я ПЯТИЛЕТКА (1951—1955)

Глава государства — И.В.Сталин (до 05.03.53), Н.С.Хрущёв.

Построено более 3000 крупных промышленных предприятий.Национальный доход вырос на 71%.

Объем продукции промышленности вырос на 85%.

Объём продукции сельского хозяйства вырос на 21%.

Капиталовложения выросли почти в 2 раза.

Построены металлургические заводы: Закавказский, Череповецкий.

Вступили в строй новые ГЭС (полностью или частично): Цимлянская, Горьковская, Усть-Каменогорская.

Построена атомная электростанция в Обнинске (первая в мире).

Появилось новое оружие: атомная и водородная бомбы.

Началось усиленное развитие нефтяной и газовой промышленности.

Рост добычи угля.Ускоренно развивалось машиностроение и приборостроение.

Построен Омский нефтеперерабатывающий комбинат.

Построен канал Волго-Дон.Качественные изменения произошли в промышленности:

стало 300 отраслей.

Построен газопровод Ставрополь-Москва (крупнейший в Европе).

Рост числа тракторов на селе с 139 тысяч (1950) до 1 млн. (1955).

К концу 50-х: трактора — 1 млн., комбайны — 500 тыс., грузовики — 700 тыс.

Введено в оборот 13 млн. га новых земель.

Вот такие дела. После пантелейкиной сказки начал интересоваться деталями, и всё больше убеждаюсь, что не хватило десяти лет. Проживи их Сталин, и мы бы сейчас жили при коммунизме.

В годы первых "сталинских пятилеток"

Чураков Д. О.

Поиск путей развития

В конце 1920-х - 1930-е гг. СССР переживал ключевой период своего становления. Достижения развития страны и последствия утрат тех лет до сих пор являются предметом ожесточённой полемики. И это неслучайно - годы, предшествующие II Мировой войне носили неоднозначный и противоречивый характер. Общество совершало переход от аграрного к индустриальному типу развития. В современной историографии этот процесс нередко называют новым для нашей исторической науки термином “модернизация”. Переход к индустриальному обществу во все времена и во всех странах сопровождался большими трудностями. В большинстве государств он затягивался на несколько десятилетий, а то и на столетия. В СССР его удалось сократить до полутора десятилетий. Одной из причин такого ускорения была возможность использования мирового опыта. Другой являлась целенаправленная политика советского государства. Важнейшей основой одержанных страной побед стали подвижничество и героизм миллионов рядовых тружеников нашей страны. В результате модернизационных процессов тех лет сложилась система, основные черты которой сохранялись и определяли дальнейшее развитие СССР как великой державы на протяжении нескольких десятилетий. Иначе говоря, в конце 1920-х - в 1930-е гг. был осуществлён выбор, который предопределил последующие судьбы не только страны, но и мира вплоть до последнего десятилетия XX века.

В ходе предстоявших обществу социально-экономических преобразований надлежало решить несколько сложных задач. Требовалось не просто увеличить мощности имевшихся в стране сырьевых и промышленных центров, а серьёзно преобразовать сам тип экономического развития. Для успеха реформ подобного размаха требовалось постепенно сместить центр тяжести экономической политики из традиционно ведущего в России аграрного сектора экономики в промышленный. Внутри самой индустрии предполагалось сконцентрировать первостепенное внимание на тяжёлой промышленности - в первую очередь горнодобывающей, металлообрабатывающей и машиностроительной отраслях. Без этого, без создания собственных станков, тракторов, электротурбин, без повышения уровня обороноспособности дальнейшее развитие было бы невозможно. Нереальным становилось бы также укрепление позиций страны на международной арене: в 20-е гг. XX в. СССР всё больше и больше отставал по основным показателям от ведущих мировых держав и сохранение существовавшего в тот момент положения вещей неизбежно вело страну к потере экономической независимости.

Предстояло решить ещё одну непростую задачу. Как известно, до революции и в годы нэпа основной промышленный потенциал концентрировался в Европейской части страны: Южной и Северной промышленных зонах, Баку, на Урале. Крупнейшей промышленной базой оставался Московский промышленный район. Занимая всего 3% территории республики, район давал 25% национального дохода, сосредоточив 30% капиталов, промышленных предприятий и около 40% рабочей силы, причём значительную её часть составляли кадровые рабочие с дореволюционным стажем. Такое положение ни в коей мере не устраивало тогдашнее партийное руководство. Уже в июне 1925 г. И. Сталин доказывал, что строительство новых заводов в приграничных районах не соответствует геополитическим (“географически-стратегическим”, как он выражался) потребностям СССР. Экономическая модернизация ориентировалась на освоение новых, “тыловых” областей России, Сибири и Средней Азии. Тем самым решались не только вопросы создания резервных экономических баз на случай войны, но и задачи освоения слабозаселённых территорий.

Первые решения о переходе к политике ускоренного индустриального развития относятся к середине 20-х гг. “Съездом индустриализации” становится XIV съезд ВКП (б) (18-31 декабря 1925 г.), именно на нём была одобрена стратегическая формулировка всей модернизационной стратегии большевиков: СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, необходимо превратить в страну, производящую машины и оборудование. Тот же курс был продолжен и на следующем, XV партсъезде, состоявшемся 2-19 декабря 1927 г., на котором были одобрены общие ориентиры первого пятилетнего плана. Их принятие было связано с острой внутрипартийной борьбой по ключевым вопросам индустриализации: о её приоритетах, темпах, источниках, методах и т.д.

В нэповское время в стране существовало несколько подходов к политике промышленного переустройства. К концу 1920-х гг. в высшем партийном руководстве остались сторонники только двух вариантов дальнейшего развития страны: приверженцы так называемой “генеральной линии” во главе со Сталиным, и обвинявшиеся в “правом уклоне” деятели во главе с Бухариным. И сталинская группа, и правые большевики не связывали перспективы внутреннего развития СССР с подстёгиванием мировой революции. Такая позиции резко отделяла правых и центристов от разгромленной левой оппозиции. Но на этом близость их подходов заканчивалась. Группа “правых большевиков” склонялись к так называемому “органическому” варианту модернизации. В своих представлениях о будущем индустриализации Бухарин и его сторонники опирался на взгляды известных экономистов, таких как А.В. Чаянов и Н.Д. Кондратьев. В их трудах, а также в трудах некоторых представителей русской эмиграции социалистического и республиканско-демократического лагеря, допускалась возможность постепенного развития СССР с опорой на рыночные отношения, крепкого хозяина в деревне, широкое кооперативное движение. Они видели венцом такого развития мирное перерождение режима большевиков в обычную демократическую республику, Бухарин, наоборот, рассчитывал на постепенное укрепление социалистического сектора экономики и победу в СССР социализма, но в практической плоскости между ним и экономистами “старой” школы было много общего.

В отличие от Бухарина, Сталин предусматривал ускоренные темпы индустриализации, даже более форсированные, чем ранее предлагали троцкисты. Он объяснял свой выбор внешнеполитической ситуацией. В феврале 1931 г. Сталин заявил: “Задержать темпы - значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми... Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут”. По сути, сталинский вариант был невозможен без перекачки средств из деревни в город, административного вторжения в экономику, а так же без подкрепления всех этих мер самыми жесткими формами принуждения к труду (ГУЛАГ), однако прогноз Сталина оказался реалистичным - если к 1941 г. СССР не стал в индустриальном отношении вровень с передовыми странами, противостоять объединённым силам всей Европы у него не оказалось бы ни малейших шансов.

Первый пятилетний план 1928-1933 гг.

Началом поворота на ускоренное развитие СССР становится 1929 г. когда на XVI партконференции принимается первый пятилетний план, рассчитанный на период с октября 1928 г. по сентябрь 1933 г. Советская печать того времени называла его вслед за Сталиным “годом великого перелома”. Подготовка заданий первого пятилетнего велась несколько лет - с 1923 г. Начиная с 1926 г. Госплан и ВСНХ в атмосфере острых дискуссий вели обсуждение различных вариантов пятилетки. Постепенно чаша весов стала склоняться в пользу сторонников ускоренного варианта развития во главе с крупным экономистом С.Г. Струмилиным, в прошлом меньшевиком. На обсуждение XVI партконференции Госпланом СССР было подготовлено два варианта плана - “отправной” и “оптимальный”, показатели которых разнились примерно на 20%. Конференция осудила сторонников правого уклона и одобрила “оптимальные” задания на первую пятилетку. После утверждения их V съездом Советов СССР в мае 1929 г., первый пятилетний план стал законом, обязательным к исполнению.

Предусматривалось, что за годы первой пятилетки ежегодное производство электроэнергии будет доведено до 22 млрд. квт/ч., угля - до 75 млн. т., чугуна - до 10 млн. т., стали - до 10 млн. т., тракторов - до 53 тыс., автомобилей - до 100 тыс. штук. В целом национальный доход должен был возрасти на 103%, объём промышленной продукции - на 180%, производство средств производства - на 230%, производительность труда в промышленности - на 110%, реальная зарплата рабочих - на 71%. Для осуществления задач пятилетнего плана выделялись огромные по потому времени капитальные вложения - 64,6 млрд. рублей, из которых 16,4 млрд. руб. должно было пойти на совершенствование промышленности, и ещё 10 млрд. руб. - транспорта. Около 75% всех средств, направляемых в промышленность, предназначались для развитии станового хребта индустриализации - тяжёлой промышленности.

Оценивая первый пятилетний план, многие историки подчёркивают вклад в его разработку старых опытных экономистов, многие из которых имели ещё дореволюционный опыт. Отмечается сбалансированность, научная обоснованность плановых показателей, которые, несмотря на их масштабность, были вполне выполнимы. Другие исследователи, наоборот, обращают внимание на отсутствие опыта долгосрочного планирования, просчёты разработчиков, нереальность заданий. Кто бы ни был прав, жизнь вскоре внесла коррективы в проведение первой пятилетки. Успехи первых месяцев индустриализации породили у советского руководства уверенность в возможности ещё более быстрого развития страны, первоначальные расчёты были отброшены, и началось административное подстёгивание темпов роста промышленности. Свою роль в повышении первоначально одобренных заданий сыграл и фактор международных отношений, постоянно довлевший над страной. В 1929 г. экономику стран Запада поразил глубочайший за весь межвоенный период экономический кризис. Это, во-первых, резко сокращало возможности нашей страны использовать экспорт из-за рубежа машин и станков, на что делался расчёт при составлении планов пятилетки. Приходилось налаживать выпуск необходимого оборудования у себя в стране, пересматривая плановые задания, форсируя развитие базовых отраслей промышленности. Во-вторых, мировой экономический кризис усиливал военную угрозу, что так же заставляло ускорять темпы индустриализации

В декабре 1929 г. на съезде ударников Сталиным был выдвинут лозунг “пятилетку в четыре года”. Правая оппозиция к этому времени была разбита и призыв вождя не нашёл серьёзного сопротивления. Летом 1930 г. на XVI съезде ВКП (б), вошедшем в историю как “съезд развёрнутого наступления социализма по всему фронту”, форсированный вариант индустриализации был закреплён окончательно. В своём выступлении Сталин провозгласил, что к концу пятилетки ежегодное производство чугуна может и должно составлять 17 млн. т., тракторов - до 170 тыс. штук, автомобилей - до 200 тыс. штук. Тем самым, и без того напряжённые задания пятилетки были подняты в среднем в два раза.

Непоследовательность в вопросах экономического строительства привёла к перенапряжению сил страны и породила острые негативные явления. Так, в 1932 г. фактический прирост промышленности составил всего 14,7%, тогда как намечалось 32%. Особенно катастрофически упали темпы роста в 1933 г., составив всего 5%. Росла себестоимость промышленной продукции, её энергоёмкость; качество, наоборот, падало. Как результат ошибок в планировании и просчётов в экономике в упадок стала приходить финансовая система страны. В результате потребовалось прекратить финансирование 613 из 1659 основных строящихся объектов. Из-за нехватки ассигнований приходилось сворачивать намеченные планы, в том числе в таких ключевых отраслях промышленности, как металлургия.

Накапливались и другие трудности. От постоянно растущих темпов индустриализации отставала система коммуникаций - узким местом оставались железнодорожный, морской и речной транспорт. Из предусмотренных планом строительства новых транспортных путей были сданы в эксплуатацию только треть, а радикальная модернизация транспорта так и не началась. В народном хозяйстве складывались серьезные диспропорции: легкая промышленность фактически приносилась в жертву тяжелой и стала всё быстрее отставать от неё. Именно в годы «большого скачка» сформировались многие глубокие диспропорции, которые на десятилетия вперед будут присущи экономике СССР.

Возникавшие проблемы советское руководство нередко стремилось решать за счёт ужесточения дисциплины. В феврале 1931 г. вводятся трудовые книжки для работающих в промышленности. Теперь переход рабочих с одного предприятия на другое в поисках лучших условий труда был затруднён. Другой ограничивающей свободу рабочих мерой явился закон от 15 ноября 1932 г., по которому отсутствующий на рабочем месте в течение одного дня мог быть уволен. Вслед за увольнением он терял и все свои права, которые давала работа: на бесплатное жильё, продовольственную карточку, бесплатный отдых и т. д. 4 декабря 1932 г. СНК и ЦК ВКП (б) издают ещё один указ, направленный на устранение пережитков “революционной вольницы” в трудовых отношениях: продовольственное снабжение рабочих ставилось в зависимость от соблюдения дисциплинарных норм и отдавалась под контроль дирекции.

Именно в годы первой пятилетки, столкнувшись с экономическими трудностями, советское руководство попыталось найти выход за счёт применения принудительного труда заключённых. В апреле 1930 г. принимается указ, о расширении трудовых лагерей, которые передавались в ведение Главного управления лагерей - печально знаменитого ГУЛАГа. Труд заключённых применялся в строительстве, на осушении болот, лесозаготовках и промышленных объектах. Их руками были возведены многие важные объекты народного хозяйства.

Вместе с тем, реализация планов пятилетки продолжалась. Миллионы людей были проникнуты атмосферой трудового подвига. В стране разворачивалось социалистическое соревнование, главной формой которого в эти годы являлось ударничество. К третьему году пятилетки в ударных бригадах трудилось не менее миллиона человек. Ещё одной формой социалистического соревнования становится встречное планирование, когда трудовые коллективы выдвигали встречные, более высокие обязательства. Встречное планирование базировалось на использовании внутренних резервов производства и породило широкое рационализаторское движение. Для руководства изобретательской и рационализаторской деятельностью в апреле 1931 г. был образован специальный Комитет по изобретательству при СТО СССР. В течение первой пятилетки в него поступило более 40 тыс. заявок на различные изобретения. Экономия в результате внедрения в производство технических новшеств рабочих и инженеров за этот период составила не менее 370 млн. руб.

Страну буквально превратилась в единую строительную площадку. Шла реконструкция старых заводов в Москве, Ленинграде, Горьком, на Урале и в Донбассе. Строились новые предприятия. Их оснащали самой совершенной по тем времена техникой, на приобретение которой не жалели средств. Проекты многих первенцев советской индустриализации заказывали за границей: в Америке или Германии. Для многих иностранцев, побывавших в те годы в СССР, эти грандиозные “стройки социализма” казались чудом. Новые проекты советской индустрии часто начинались строиться в голой степи, где не было ни инфраструктуры, ни местной энергетической базы, ничего, но скоро вырастали корпуса новых заводов, плотины электростанций, целые города. Всего в годы первой пятилетки было возведено около 1500 важных промышленных объектов. Среди них были такие гиганты, как Днепрогэс, Магнитка, Сталинградский и Харьковский тракторные, Московский и Горьковский автомобильные заводы. Открылось движение на Туркестано-Сибирской железной дороге. На Востоке страны была создана новая мощная угольно-металлургическая база - Урало-Кузбасс.

В 1932 г. сталинским руководством было заявлено, что первая пятилетка выполнена досрочно - за 4 года и 3 месяца. В действительности задания по первому пятилетнему плану удалось выполнить всего на 93,7%, но и подобные результаты были в ту пору беспрецедентны в мировой истории. В среднем, объём продукции крупной промышленности в 1932 г. превысил более чем втрое довоенный уровень и больше чем в два раза уровень 1928 г. Её удельный вес в валовой продукции народного хозяйства достиг 70%. К 1932 г. производство электроэнергии составляло 13,5 млрд. квт/ч., угля - 64,4 млн. т., чугуна - 6,2 млн. т., стали - 5,9 млн. т., тракторов - 49 тыс., автомашин - 24 тыс. штук. Основная цель первой пятилетки - перевести отечественную экономику на рельсы интенсивного индустриального движения, была достигнута. СССР из страны, ввозящей промышленное оборудование, превращался в страну, производящую оборудование. Трудом миллионов людей в стране была создана передовая техническая база, способная обеспечить дальнейшую реконструкцию народного хозяйства с опорой преимущественно на собственные силы.

В годы второго пятилетнего плана 1933-1937 гг.

Уроки первой пятилетки заставили советское руководство скорректировать свои подходы к методам индустриализации. Выступая в январе 1933 г. на Пленуме ЦК ВКП (б), Сталин заявил, что больше нет необходимости “подхлёстывать и подгонять страну” и следует отказаться от завышенных темпов промышленного переустройства. Второй пятилетний план развития народного хозяйства на 1933-1937 гг. был утверждён на проходившем в январе-феврале 1934 г. XVII съезде ВКП (б), названном съездом победителей. Заложенные в нём итоговые показатели были существенно выше, чем в первом пятилетнем плане. Производство электроэнергии к концу пятилетки планировалось довести до 38 млрд. квт/ч., чугуна - до 16 млн. т., стали - до 17 млн. т.; нефти и газа - до 46,8 млн. т., Предполагалось повысить производительность труда в промышленности на 63%, а себестоимость продукции снизить на 26%. В годы второй пятилетки был продолжен курс создания новых опорных баз индустрии на Востоке страны. В районы Урала, Западной и Восточной Сибири, Средней Азии направлялось до половины всех капиталовложений на новое строительство в тяжёлой промышленности.

В то же время плановые задания второй пятилетки носили более сбалансированный характер. Так, среднегодовые темпы прироста промышленной продукции снижались до 16,5% против 30% в первой пятилетке. По сравнению с первой пятилеткой, ощутимо увеличивались средства, направляемые в лёгкую промышленность, что должно было дать ей развиваться более высокими темпами, чем тяжёлая промышленность (соответственно 18,5% и 14,5% прироста в год), и обеспечить население достаточным количеством товаров народного потребления. В соответствии с этим предусматривались установки на значительный рост жизненного уровня населения. Планировалось, что за счёт повышения зарплаты, снижения на 35% розничных цен и других мероприятий уровень потребления в стране поднимится в 2-3 раза.

Изменились методы осуществления политики индустриализации. В отличие от военно-коммунистических методов первой пятилетки, в годы выполнения второго пятилетнего плана происходит определённая реанимация экономических методов управления и стимулирования трудовой деятельности. Упор делается на хозрасчёт, хозяйственную самостоятельность предприятий и материальную заинтересованность рабочих в увеличении производства и улучшении его качества. В очередной раз как “левацкие” были осуждены идеи отмирания денег и вытеснения их прямым продуктообменом и централизованным распределением. С высоких трибун заговорили о необходимости оздоровления финансов и укреплении рубля как основы экономической самостоятельности страны.

На производстве широко проводились эксперименты, призванные совершенствовать систему хозяйственного руководства промышленностью. За многими начинаниями тех лет стоял руководитель ВСНХ, а затем наркомата тяжёлой С. Орджоникидзе. Так, в 1934 г. он поддержал предложение представителей Макеевского металлургического завода, заявивших о готовности перейти на работу без государственных дотаций. Через три месяцы макеевцы доказали свою правоту. Тогда НКТП постановил распространить опыт Макеевского завода на всю тяжёлую промышленность, что позволило к концу 1936 г. существенно снизить объёмы государственных средств, отпускаемых на развитие отрасли. В 1936 г. опыт экономического регулирования экономики был расширен. В соответствии с принятым в этом году законом “О хозрасчётных правах главных управлений” главкам промышленных наркоматов предоставлялось право распоряжаться оборотными средствами, иметь счета в Госбанке, заниматься сбытовой и снабженческой деятельностью.

Новый курс не означал легализации частного капитала, тем не менее мероприятия в сфере государственной промышленности напоминали экономический либерализм 1920-х гг. Политика реформ затронула и простых граждан. Ещё в 1931 г. Сталин заявил, что размер оплаты труда должен зависеть от его производительности. В годы второй пятилетки делается ставка на борьбу с “обезличкой” и “уравниловкой”. В 1935 г. в промышленности, строительстве и на транспорте внедряется сдельная оплата труда, повышавшая заинтересованность рабочих в увеличении количества и качества выпускаемой продукции. Одновременно был совершён переход на систему дифференциации труда - теперь размер зарплаты увязывался с условиями работы, степенью её сложности, квалификацией и стажем работников. Возникала система материального стимулирования труда, которая побуждала не только ударников, но и всех рабочих повышать свою квалификацию, ответственнее подходить к порученному делу, бороться за повышение производительности труда. В справке сектора Госплана СССР в 1935 г. по этому поводу отмечалось: “На всех участках народного хозяйства, где применялась прогрессивно-сдельная оплата труда, мы получили громадный хозяйственный эффект, выразившийся прежде всего в огромном росте производительности труда... Особенно большой эффект дала прогрессивно-сдельная оплата труда в отраслях тяжелой индустрии, черной и цветной металлургии, каменноугольной, машиностроении и химии”.

Предпринятые меры привели к стабилизации экономического положения и улучшению условий жизни. 1 января 1935 г. были отменены карточки на хлеб. Вслед за этим, с 1 октября 1935 г. отменяются карточки на мясные продукты, жиры, сахар картофель, а с 1 января 1936 г. - ликвидируется система карточного распределения и непродовольственных товаров. Потяжелевший, вернувший реальное содержание рубль становится действенным средством для более глубокого внедрения экономических стимулов. Возрастает и моральный престиж добросовестного труда. Вместо лозунга первой пятилетки “техника решает всё”, в годы второй пятилетки Сталин выдвигает новый: “кадры решают всё”. Хороший труд становится престижным. Передовики производства делаются героями газетных очерков, их портреты украшают “доски почёта” у заводских проходных и на центральных улицах городов. Советский патриотизм, стремление помочь Отечеству догнать и перегнать развитые страны мира, доказать, что советский рабочий ни в чём не уступает европейскому или американскому выступают важными мотивами высокопроизводительного труда.

В этой атмосфере середины 1930-х гг. возникает стахановское движение, сыгравшее важную роль в выполнении планов второй пятилетки. Имя движению дал донецкий шахтёр Алексей Стаханов. Он стал инициатором внедрения на своей шахте бригадной организации труда, когда каждый рабочий специализировался на выполнении только определённого вида работы. Это позволило экономить общее время работы и поднять её качество. В ночь с 31 августа на 1 сентября Стаханов со своими товарищами установил мировой рекорд, перекрыв дневную норму выработки угля в 14 раз. 19 сентября Стаханов установил ещё один рекорд, выдав за смену 207 т. угля (при норме 7 т.). Подвиг Стаханова и его бригады показал, что едва ли не любой рабочий (Стаханов в то время не был членом партии, вступив в неё 1936 г.) может добиться повышенных результатов.

Стахановский опыт получил всесоюзную известность. В целях его всемерной пропаганды, в 1935 г. ЦК ВКП (б) провёл Всесоюзное совещание стахановцев. В том же году Пленум ЦК ВКП (б) обязал все партийные и советские органы на местах оказывать стахановцам всемерную поддержку. Стахановское движение быстро распространялось по всем отраслям промышленности. Ему нашлось место даже в системе ГУЛАГа. За свой труд стахановцы получали повышенное материальное вознаграждение. Современный американский историк С. Коткин, глубоко проанализировавший историю Магнитки как своеобразную “витрину” сталинской системы 1930-х гг., в целом позитивно оценивает стахановское движение и приводит следующие данные о материальном положении наиболее знатных стахановцев Магнитки: Михаил Зуев за 1936 г. заработал 18 524 рубля (при среднем заработке в 170 руб. в месяц), а вся рабочая семья Зуевых (сам Михаил и его три сына Фёдор, Василий и Арсений, тоже стахановцы) за год заработала 54 тыс. руб.; вторым после Зуева по уровню зарплаты был оператор блюминга Огородников, заработавший в том же году 17 774 рубля; ещё один стахановец Владимир Шевчук в 1935 г. в месяц зарабатывал около 935 руб., а в 1936 г. - 1 169 руб. Стахановцев премировали путёвками, мотоциклами, машинами, квартирами, денежные премии иногда достигали 10 000 руб.

Имелись у стахановского движения и свои оборотные стороны. Погоня за рекордами рождала приписки, случалось, что результаты целых бригад выдавались за достижение одного человека, выполнявшего конечную операцию в длинном производственном цикле. Бывали “примеры”, когда для достижения отдельного рекорда все ресурсы перебрасывались на узкий участок, что сопровождалось общим отставанием предприятия. Эти и многие другие явления были осуждены в верхах партии уже в 1935 г., но полностью искоренить их не удавалось и позже. Кроме того, стахановское движение имело свои технологические границы. Например на Магнитке (и не только там) стремление к рекордам упиралось в возможности техники. Игнорирование технических предписаний вело к разрушению дорогостоящего оборудования, а тех кто предупреждал об опасности, объявляли “контрреволюционными элементами” или маловерами.

Разным было отношение к стахановцам со стороны рабочих. Для привыкших работать по старинке, с ленцой, достижения стахановцами новых, повышенных норм производительности труда оборачивались необходимостью преодолевать собственную расхлябанность и некомпетентность. Но в целом стахановское движение встретило горячую поддержку со стороны трудящихся. Сочетание моральных и материальных стимулов в стахановском движении существенно расширяло базу социалистического соревнования по сравнению с годами первой пятилетки. Количество стахановцев постоянно возрастало, стахановскими становились целые участки, бригады, цеха. Начинают создаваться т.н. “стахановские школы”, где передовики непосредственно на рабочих местах передавали свой опыт другим рабочим. Первая такая школа была создана в 1935 г. на обувной фабрике “Парижская коммуна” стахановцем-орденоносцем С.И. Якушиным, и вскоре они возникают на многих промышленных предприятиях столицы и других городов. К 1 января 1938 г. стахановцем считался примерно каждый четвёртый советский рабочий. Сам Стаханов, а так же его последователи: кузнец А. Бусыгин, машинист П. Кривонос, машиностроитель И. Гудов, текстильщицы Евдокия и Мария Виноградовы становятся, по сути, национальными героями и символом своего времени.

Сталинская индустриализация конца 1920-х - 30-х годов традиционно рассматривалась советской историографией (как и советской пропагандой) в качестве способа поднять экономику СССР до общемирового уровня. Это было заведомой неправдой.

В нормальных условиях рост экономики сопровождается развитием торговли, инфраструктуры развлечений, ростом народного потребления и повышением уровня жизни. А индустриализация народного хозяйства означает в первую очередь индустриализацию производства товаров народного потребления.

В СССР все было наоборот. Резкий рост производительных сил сопровождался ликвидацией торговли, резким снижением производства товаров народного потребления, снижением самого потребления до минимального уровня и соответственно катастрофическим падением уровня жизни населения.

Первые варианты планов первой пятилетки разрабатывались параллельно в ВСНХ (для государственной промышленности) и в Госплане СССР (для всего народного хозяйства) с 1926 года. Утвержден первый пятилетний план был в мае 1929 года на V съезде Советов. Всего их насчитывается шесть или семь вариантов.

За эти четыре года в СССР произошла смена государственного режима и смена государственных экономическим принципов.

Установившаяся после смерти Ленина диктатура Политбюро, члены которого не были едины во взглядах на будущее экономической политики правительства, сменилась единоличной диктатурой Сталина.

Установка на продолжение и развитие «новой экономической политики» Ленина, которую защищали находившиеся до 1928 года в Политбюро в большинстве «правые коммунисты», сменилась сталинской установкой на ликвидацию НЭП, введение всеобщего принудительного труда и концентрацию всех ресурсов на строительство тяжелой промышленности, отнюдь не рассчитанной на обеспечение населения жизненными благами.

Первые планы пятилетки, разрабатывавшиеся сторонниками нэпа, исходили из равномерного и взаимоувязанного роста сельского хозяйства и промышленности, взаимно обеспечивавших друг друга необходимыми средствами. И, как следствие, из постепенного роста уровня жизни населения.

Утвержденный в 1929 году план пятилетки уже потерял всякую связь с каким-либо осмысленными экономическим расчетами. Он совмещал противоестественно высокие директивные плановые показатели роста промышленности, которые предстояло выполнить любой ценой, и заведомо не рассчитанные на выполнение, чисто фиктивные фантастические показатели роста производительности труда, народного потребления, строительства жилья и т.д. Первое полностью исключало второе. Выполнение сталинских планов промышленного производства могло быть осуществлено только за счет населения. Это было понятно всем разработчикам пятилетних планов.

Первые авторы пятилетних планов были осуждены на «процессе меньшевиков» в 1931 году. Уцелевшие жили в соответствии с афоризмом, приписывавшимся Станиславу Струмилину, который на начальной стадии руководил разработкой пятилетних планов в Госплане СССР: «Лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие».

1. Общие итоги выполнения первой пятилетки

О том, насколько результаты первого пятилетнего плана не соответствовали не только первым вариантам пятилетки 1927–28 годов, но и официально утвержденному проекту 1929 года, можно судить по выпущенному в 1933 году тому «Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР».

Разумеется, к статистическим данным этого времени следует относиться с особой осторожностью: то, что они в целом фальсифицировались, сомнений нет. В то же время, даже по недостоверным данным, догадываясь, что именно и с какой целью фальсифицировалось, можно понять смысл происходивших в СССР экономических и социальных процессов.

Официально первый пятилетний план был выполнен за четыре с четвертью года. Оптимальный вариант, утвержденный в 1929 году, предполагал особенно благоприятные условия экономического развития и «…исходил из меньшего удельного веса оборонных расходов в народном хозяйстве по сравнению с отправным вариантом. Однако в ходе выполнения пятилетки, ввиду усилившейся военной опасности, СССР вынужден был для повышения своей обороноспособности в последний год пятилетки увеличить оборонную программу. <…> …особо благоприятные условия, которые должны были по пятилетнему плану обеспечить выполнение оптимального варианта в пять лет, не только отсутствовали, но больше того, вместо них мы имели дополнительные трудности. И все же план выполнен и притом в сроки, явившиеся ошеломляющей неожиданностью для врагов СССР» .

Военная опасность вовсе не усилилась в 1932 году. Во всяком случае, не со стороны западных соседей по отношению к СССР, разве что наоборот.

Можно с уверенностью утверждать, что, наращивая темпы индустриализации, Сталин выстраивал экономику мобилизационного типа, смыслом которой было создание военной промышленности и, как следствие, максимально большой и боеспособной армии. Все остальные отрасли экономики играли подчиненную роль и обслуживали тяжелую и военную промышленность.

Как писал в 1989 году американский исследователь Алек Ноув, «есть предположения, что военный психоз разжигался сознательно как орудие внутрипартийной борьбы, так как, конечно, Советский Союз чувствовал угрозу со стороны капиталистического окружения. Но есть и другое объяснение. Много лет назад польский экономист Оскар Ланге охарактеризовал советскую централизованную систему как “военную экономику особого типа”. Есть логика и психология военного времени, и они как таковые не связаны с идеологией. Скажем, в Великобритании в 1943 г. рыночное равновесие нарушалось, цены не выражали потребительской стоимости, валюта была неконвертируемой, бюрократы распределяли сырье и материалы. Все это было, как были и бюрократические извращения всякого рода. Однако считалось, что это были неизбежные и необходимые издержки военного времени. Конечно, в конце 20-х годов войны как таковой не было, но “военная” психология была и сознательно насаждалась: ужесточение классовой борьбы, везде “фронты”, “плацдармы”, “штурмы”…» .

Но в планах первой пятилетки, так же как в ее официальных итогах, данных о расходах на оборону нет. Есть только графа «управление и оборона», в которой расходы на государственный аппарат объединены с оборонными и никак не дифференцированы.

В цифрах увеличение расходов на эти цели выглядит следующим образом. В 1927/28 г. на управление и оборону было затрачено 1,2 млрд руб., что составляло 23,7% всех бюджетных расходов (5,06 млрд руб.).

В 1932 г. по этой графе проходят уже 1,84 млрд руб. составляющие 6,1% всех расходов (30,16 млрд руб.). Всего за 4,25 года на эти цели было потрачено 6,95 млрд руб., 9,7% от всех бюджетных затрат на пятилетку, составлявших 71,96 млрд руб. Таким образом, официально расходы на аппарат и оборону увеличились к 1932 г. всего в полтора раза, уменьшившись при этом раза процентуально в 3,9 раза .

Численность населения СССР в 1932 г. составила 165,7 млн человек, увеличившись с 1928 г. на 11,5 млн чел. Городское население составило 38,7 млн, сельское - 127 млн. Городское население увеличилось с 1928 г. на 11,1 млн человек, сельское - на 0,4 млн чел. .

Численность населения, занятого в сельском хозяйстве, уменьшилась в целом со 119,9 млн чел. до 117,2 млн чел.

Эти данные отражают интенсивную насильственную перекачку сельского населения в города, точнее, на стройки пятилетки. По плану Гинзбурга, исходившего из естественной миграции в города из деревни, городское население должно было вырасти лишь до 30,1 млн чел., то есть оказаться на 8,6 миллионов человек меньше.

Сельское население численно за пятилетку почти не выросло, а численность населения, занятого сельским хозяйством уменьшилась на 2,7 миллиона. Это говорит о колоссальных изъятиях населения из колхозов.

Колхозное население, составлявшее в 1928 г. два млн чел., выросло до 66,7 млн чел. (рост - 3300%).

Удельный вес колхозников в сельскохозяйственном населении увеличился с 1,7% до 61,6% .

Число совхозов выросло к 1932 г. с 3125 до 10 203. Число работающих в них выросло с 345, 5 тыс. до 1046,6 тыс. человек .

Число колхозов выросло с 33,3 тысяч в 1928 г. до 209,6 тыс. в 1932-м (620,4% роста). Число коллективированных хозяйств выросло с 416,7 тыс. до 14 707,7 тыс. (3529,4% роста) .

Рост числа колхозов в 38 раз и совхозов в три раза означал фактическую экспроприацию личной собственности у абсолютного большинства сельского населения и подчинение ее бывших владельцев непосредственно Политбюро в качестве подневольных рабочих. Производительность колхозов была намного ниже, чем у личных хозяйств, но гораздо важнее была возможность без особых хлопот и без необходимости договариваться с каждым отдельным фермером изымать весь произведенный продукт в собственность государства и свободно манипулировать рабочей силой, перемещая ее в нужных количествах туда, где она требовалась в данный момент.

Капитальные вложения в нар. хозяйство за пятилетку составили 60 млрд руб. (в ценах соотв. лет), при этом в обобществленный сектор - 52,5 млрд и в частный - 7,5 млрд .

В том числе вложения в обобществленный сектор промышленности составили 24,8 млрд руб., сельского хозяйства - 10,8 млрд руб. .

Валовая продукция всей цензовой промышленности составила в 1932 г. 34,3 млрд руб. при плане 36,6 млрд (выполнение 93,7%) .

Для сравнения, по «плану Струмилина» вложения в народное хозяйство планировались за пятилетку в 17,6 млрд руб., в госпромышленность - 4,95 млрд руб., в сельское хозяйство - 1,2–1,3 млрд руб. . Валовая продукция промышленности планировалась по плану Гинзбурга в 1932 г. в размере 20,4 млрд руб.

Общая численность рабочих и служащих возросла с 1928 г. до 1932 г. с 11,599 млн чел до 22, 804 млн чел. (плановая цифра по пятилетке - 15,763 млн чел., по плану Гинзбурга - 12,86 млн). Рост - 196,6%.

В том числе в промышленности - с 4,534 млн до 6,781 млн (по плану - 4,602 млн чел). Рост - 191,9%.

В цензовой промышленности - с 3,126 млн до 6,311 млн чел. (план - 4,08 млн чел.). Рост 201,9%.

В строительстве число рабочих и служащих возросло с 723 тыс. человек (1928 г.) до 3125,6 тыс. чел. (по плану пятилетки - 1882,5 тыс. человек). По плану пятилетки число трудящихся в строительстве в 1932 г. должно было составить 166% к 1928 г., а составило 432,3%.

Эти цифры дают представление о масштабах насильственной перекачки рабочей силы из деревни и о том, как она использовалась. Общее количество лиц наемного труда увеличилось на 11 млн чел. за пять лет, на 10 млн больше, чем предполагалось по плану Гинзбурга, и на 7 миллионов больше, чем по утвержденному плану 1929 г.

Средняя месячная заработная плата в промышленности выросла с 70,24 руб. в 1928 г. до 116,62 руб. в 1932 г. (66% роста) .

Годовая заработная плата пролетариата выросла с 703,4 руб. до 1432 руб. (рост 103%). Вся средняя зарплата за годы пятилетки выросла почти вдвое, превысив наметки пятилетнего плана (для 1932/33 г.) на 44% .

При этом рост номинальной зарплаты опережал рост производительности труда и намного отставал от роста цен, о чем речь пойдет ниже.

Финансовый план пятилетки был выполнен на 131,1%. По плану доходы и расходы за пять лет должны были составить 91,6 млрд руб., а составили за четыре с четвертью года 120 млрд. Из них доходы обобществленного сектора составили 89,9 млрд руб. (74,9% к итогу). По пятилетнему плану они должны были составить 70,9 млрд руб. (77,4% к итогу). Пятилетний план был превышен на 126,8% .

По плану Струмилина, исходящего из продолжения НЭП, финансовый план пятилетия должен был составить 39,68 млрд руб., а составил в реальности в три раза больше. Ясно, что остальные 80 млрд рублей (а в действительности и больше, поскольку механизмы НЭП перестали действовать), были выжаты из населения разными внеэкономическими способами.

Очень скупо освещены в «Итогах выполнения пятилетнего плана» результаты жилищного строительства. Всего в течение первой пятилетки сдано в эксплуатацию 22 264 тыс. кв. м жилой площади. Еще 5 млн должны быть сданы в начале 1933 г. .

Общий жилой фонд в городах составлявший в 1928 г. 162,46 млн кв. м, вырос к 1932 г. до 185,6 млн кв. м .

Капиталовложения обобществленного сектора в жилстроительство составили 4 млрд руб. .

Никаких данных о том, что собой представляла построенная жилая площадь - какую часть ее составляло временное жилье, а какую нормальное, соответствующее санитарным нормам, какую часть составляли квартиры, а какую общежития - в «Итогах…» не представлено. Так же как и отсутствуют данные о душевой норме жилой площади.

Если исходить из вышеприведенных данных, то на 38,7 млн городского населения в 1932 г. приходилось 185,6 млн кв. м. То есть душевая норма упала с 5,6 кв. м в 1928 г. до 4,8 кв. м в 1932 г. вместо того, чтобы вырасти до 6,9 кв. м по отправному и до 7,3 кв. м по оптимальному (утвержденному) плану пятилетки.

Согласно статистическому ежегоднику 1934 года, на 1 января 1933 года городское население СССР составляло 38 739 тыс. чел. , а жилфонд в городах СССР 1933 г. - 191,5 млн кв. м . Отсюда душевая норма - 4,94 кв. м.

Скорее всего, данные о городском населении более или менее верны, а данные о построенном жилье завышены. Так же как завышены и данные о финансировании жилья. Во всяком случае, реальное положение с жильем в городах СССР, особенно в новых промышленных городах, было намного хуже.

Получается, что городское население по официальным данным выросло за пятилетку на 12,423 млн чел. (27,316 млн в начале 1929 г. и 39,739 млн в начале 1933 г. ). Жилая площадь выросла за это время на 23 млн кв. м. Следовательно, на одного нового городского жителя за пятилетку было выстроено в среднем 1,85 кв. м жилой площади. Приблизительно столько и приходилось в 1931-32 г. на одного жителя новых промышленных городов, не имевших старого жилого фонда и, следовательно лишенных возможности уплотнения.

Для примера, в Челябинске, где строился гигантский тракторный завод, средняя душевая норма в 1933 г. составляла 2,2 кв. м, в Перми - 2,8 кв. м. В Магнитогорске, строившемся в чистом поле, - 1,6 кв. м, а в Свердловске, обладавшем старым фондом, - 4,2 кв. м (в 1928 г. - 5,3 кв. м) .

Бросается в глаза то, насколько том «Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР» 1933 года издания отличается от изданий планов первых пятилеток, особенно первых, 1927 года.

Статистика в нем крайне скупая, грубая и непроверяемая. Данные о выполнении планов производства продукции даны в денежном выражении. Что и в каком количестве было произведено, в большинстве случаев неясно.

В качестве экономических достижений рассматривается объем капитальных вложений, рост удельного веса обобществленного сектора в промышленности и сельском хозяйстве, рост городского населения и относительное уменьшение сельского, рост удельного веса производства средств производства. То есть такие обстоятельства, которые состояние экономики и уровень благосостояния населения никак не характеризуют. Либо характеризуют в отрицательном смысле.

Рост объема капитальных вложений, осуществляющийся за счет снижения уровня потребления населения, однозначно указывает на снижение уровня жизни и усиление эксплуатацию населения.

За ростом удельного веса обобществленного сектора в промышленности и в сельском хозяйстве стоит падение производительности труда, деградация мелкой промышленности, ремесел, торговли, падение производства товаров народного потребления.

Противоестественно быстрый рост городского населения при убывании населения сельского указывает на принудительный характер этого процесса, который стал возможен только благодаря террору в деревне - «раскулачиванию», депортациям и искусственно организованному голоду как результату тотального изъятия продовольствия из деревни.

Рост удельного веса производства средств производства мог бы указывать на рост экономики в целом и на рост благосостояния только в том случае, если бы речь шла о производстве средств производства продуктов народного потребления. Или любых продуктов, приносящих доход производителю. Но при этом неминуемо должна была бы развиваться и торговая сеть. В СССР произошло обратное: частная торговля была полностью уничтожена, а рынок заменен системой государственного распределения.

В «Итогах…» отсутствуют данные о том, какие собственно товары и в каком количестве производились (или должны были производиться) в результате гигантского роста производства средств производства, машиностроения, производства электроэнергии, черных и цветных металлов, добычи нефти и угля.

В качестве достижений сельского хозяйства указывается рост размеров посевов совхозов и колхозов, количество полученных деревней разнообразных машин, общий рост посевов… Нет, однако, никаких данных о сельскохозяйственном производстве и потреблении сельхозпродуктов, в том числе и продуктов питания.

Есть данные о торговле, но очень скупые. И нет данных о внешней торговле, кроме общей информации о недовыполнении экспортно-импортного плана, в связи с политическими осложнениями с Англией и США и «клеветнической компанией о “принудительном труде” в СССР» .

Скажем, в главе «Товарооборот» есть данные о том, что «государственные заготовки зерновых хлебов возросли с 12,1 млн тонн в 1928/29 г. до 23 млн тонн в 1931/32 г., то есть почти в 2 раза» . Но в главе «сельское хозяйство» отсутствуют данные об общем производстве зерновых и динамике урожаев. Вместо них приводятся в изобилии данные о росте обобществления сельского хозяйства в процентах к 1928 г.

Нет о данных о мелкой и кустарной промышленности.

Глава «Потребление» вообще отсутствует.

Нет данных о ситуации с жильем и изменении душевой нормы.

Это сочинение выпущено Госпланом СССР, но Госплан 1933 года представляет собой нечто совершенно иное, нежели пять лет назад. Изменились и цели, и способы работы советских экономистов.

Соответственно, изменились и результаты.

Интересно сравнить официальные итоги первой пятилетки с вариантами ее планирования в начале сталинской эры, в 1927 году, которые исходили из продолжения НЭПа, сбалансированного роста промышленности, сельского хозяйства и благосостояния населения.

Из сравнения данных видно, что бюджет народного хозяйства официально вырос с 13 млн руб. в 1928/29 г. до 44,6 млрд в 1932-м. Всего за неполную пятилетку в хозяйство было вложено 120 млрд рублей. В то время как согласно расчетам пятилетки Струмилина все накопления за пять лет должны были составить 12,8 млрд руб., а с займами, изъятиями из бюджета и эмиссией - 18,250 млрд руб.

Объяснить происхождение этих средств иначе, чем насильственным выкачиванием их из населения, невозможно. Собственными средствами для целей ускоренной индустриализации государство не располагало. Как не располагало и необходимым количеством рабочих рук.

Во время первой пятилетки происходит патологически резкий рост т.н. «городского населения», численности лиц наемного труда, рабочих в государственной промышленности и строительстве, намного превосходящий показатели плановой естественной миграции сельского населения в город. Одновременно происходит такое же патологически резкое относительное сокращение сельского населения вообще и населения, занятого в сельском хозяйстве.

Средствами выкачивания средств и перекачки населения из деревни на стройки служили проводившиеся в это время с исключительной жестокостью социальные реформы - коллективизация сельского хозяйства и полное уничтожение частной собственности на средства производства, то есть уничтожение мелкой промышленности, ремесел, торговли и т.д.

С точки зрения нормального сбалансированного экономического развития эти реформы были убийственными. Закабаление населения и снижение уровня жизни не может быть целью экономических реформ - в нормальных условиях. Принудительный труд в обычных условиях также неэффективен. Сталинские реформы эпохи первого пятилетнего плана вели к снижению производительности труда, падению благосостояния населения, да и сами по себе являлись преступлениями. Но без них в принципе не могли быть достигнуты цели, которые ставило перед собой правительство.

Совершенно очевидно, что плановые показатели роста производительности труда, роста реальной зарплаты, роста потребления и душевой нормы, содержавшиеся в утвержденном пятилетнем плане, ни в коем случае не были рассчитаны на выполнение. Они полностью противоречили тем показателям, максимально возможного выполнения которых правительство действительно требовало, - объема капитальных вложений, роста лиц наемного труда, обобществления народного хозяйства и т.д.

2. Промышленность

Согласно плану Струмилина рост промышленного производства должен был составить 79% . Согласно плану Гинзбурга, рост промышленного производства в промышленности, планируемый ВСНХ, должен был составить 82,1% .

Согласно плану пятилетки 1929 г., «…физический объем продукции всей цензовой промышленности вырастает по расчетам отправного варианта в 2,3 раза и по расчетам оптимального варианта в 2,6 раза, продукция же планируемой промышленности вырастает соответственно по вариантам на 135% и на 180%» .

По оценке Наума Ясного, «за промежуток времени меньше двух лет между составлением первого и окончательного вариантов плана запланированные цифры по росту промышленного производства выросли более чем вдвое. Вскоре после принятия пятилетнего плана, в резолюции XVI съезда партии (июнь-июль 1930 г.) для некоторых наиболее важных отраслей промышленности был предусмотрен дальнейший рост промышленного производства. Достойным завершением этой ничем не сдерживаемой вакханалии планирования стало решение VI съезда Советов (8–18 марта 1931 г.): утвержденные плановые задания пятилетнего плана надлежало выполнить за четыре года, а для особо важных отраслей промышленности отводился срок три года. Таким образом, цифры в заданиях двух пятилетних планов, составленных в первой половине 1927 г., были увеличены более чем вдвое, а в некоторых случаях почти утроены» .

Как характерный момент эволюции планирования Ясный отмечает исчезновение данных по планированию и производству мелкой промышленности.

«В 1927 г. статистические отчеты еще соответствовали действительности, поэтому оба пятилетних плана, составленные Госпланом и ВСНХ и утвержденные в 1927 г., содержали некоторые данные по мелкой промышленности. Однако в первом пятилетнем плане данные по выпуску мелкой промышленности отсутствуют, хотя в целом сам план был гораздо более подробным, чем его проект, разработанный Госпланом в 1927 г. Начиная с 1929 г., информация по выпуску мелкой промышленности отсутствует и в большинстве статистических сборников» .

По расчетам Ясного, планирование мелкой промышленности выглядело следующим образом:

Выполнение плана промышленного производства выглядело следующим образом: «Согласно официальным статистическим источникам, за четыре года, с 1928 по 1932 г., выпуск промышленности вырос на 101% (по промышленности в целом) и на 132% (по крупной промышленности). В это же время выпуск мелкой промышленности сократился на 2% . Для сравнения: планировалось увеличить рост производства на 136% по промышленности в целом, на 164% по крупной и на 50% по мелкой промышленности» .

О приоритетах советского правительства во время выполнения первого пятилетнего плана хорошее представление дают приведенные Н. Ясным официальные показатели прироста производства в первом пятилетнем плане.

Официальные показатели прироста в первом пятилетнем плане

Выполнялись (по мере возможности) в первую очередь показатели прироста производства средств производства, самые напряженные. Во вторую - всей промышленности. При этом прирост производства предметов потребления, запроектированный крайне незначительным, оказался и вовсе отрицательным. То есть производство предметов потребления резко уменьшилось.

Несмотря на гигантскую строительную программу пятилетки, «производство строительной древесины увеличилось за три года (1930–1933) на 1,5%, а выпуск кирпича и цемента упал на 20% и 9,9% соответственно» .

Это говорит о катастрофическом сокращении гражданского строительства в СССР и о не менее катастрофическом падении его качества.

Совершенно очевидно, что гигантские объемы промышленного строительства поглощали практически все дефицитные строительные материалы - цемент, металл, кирпич… На долю жилого и коммунального строительства приходились жалкие остатки. Правительство постоянно издавало указы об ограничении или полном запрете использования в гражданском строительстве металла, цемента, качественной древесины, о замене дефицитных стройматериалов суррогатами и об удешевлении строительства путем утоньшения стен и использования несортовой древесины.

3. Сельское хозяйство

По приводимым Наумом Ясным данным, «вместо увеличения на 55% за пятилетний период с 1927/28 по 1932/33 гг., что было предусмотрено утвержденным вариантом пятилетнего плана, общий выпуск сельскохозяйственной продукции снизился на 14% в промежуток между 1928 г. и 1933 г. . Выпуск животноводческой продукции сократился на 48% вместо запланированного роста на 50–54%. Это означает, что пятилетний план по этим показателям был выполнен чуть больше, чем на треть <…> В 1928 г. в сельскохозяйственном производстве наблюдался незначительный рост (3%). После утверждения первого пятилетнего плана в 1928 г. наблюдалось ежегодное снижение как общего выпуска сельскохозяйственной продукции, так и выпуска продукции животноводства, причем даже в большей степени <…> в последние годы первой пятилетки миллионы людей умерли от голода. Голод продолжался и в период второй пятилетки» .

Массовый голод в СССР был обусловлен не только падением производства и тотальным изъятием продовольствия из коллективизировавшейся деревни, но еще и вывозом продовольствия за границу. Само по себе падение производства продовольствия не могло вызвать такую катастрофу, если бы не экспорт. Экспортная выручка была основным источником валюты, необходимой для закупки промышленной современной технологии, оборудования для строившихся заводов и оплаты специалистов, устанавливавших западное оборудование. А основным предметом экспорта, наряду с лесом, было продовольствие, в первую очередь - зерно.

4 . Внешняя торговля

В утвержденном пятилетнем плане говорилось:

«Особенностью экспортного плана является восстановление хлебного экспорта. В связи с тем, что материальный рост производства запроектирован в еще более высоких темпах, чем экспорт, наши торговые связи относительно не вырастут. По отношению к валовой продукции 1932/33 г. экспорт составит приблизительно около 3%, что близко к современным соотношениям.<…> Что касается импорта, то помимо его большого роста, в связи с усилением роли сельского хозяйства как сырьевой базы промышленности, его структура изменится в сторону увеличения значения ввоза оборудования за счет сырья. Это сделает советский рынок особенно притягательным для мировой промышленности, страдающей от хронического перепроизводства» .

Взаимосвязь экспорта продовольствия, импорта оборудования и голода в СССР хорошо иллюстрируется данными из диссертационной работы Константина Троммеля, посвященной развитию советско-германских торговых отношений с 1928-го по 1936 г. и защищенной в Лейпциге в 1939 г.

Для СССР Германия была начиная с 1928 г. важнейшим торговым партнером (опережая Англию и США). Только в 1935 году по объему советского импорта Германия передвинулась на третье место (после США и Англии), но в 1936 г. опять оказалась на первом .

По объему советского экспорта Германия была на первом месте только в 1928, 1929 и 1934 гг., в остальные годы первое место занимала Англия .

Максимального объема (в рублях) германский импорт в СССР достиг в 1931 г. - 410 млн руб. Это составляло 37,2% от всего советского импорта 1931 г. (1,105 млрд руб.). В следующем году объем импорта снизился в абсолютном значении до 327,7 млн руб., но вырос в относительном до 46,5% (всего 704 млн руб.).

Всего за годы пятилетки (1928–1932) СССР ввез из-за границы товаров на 4,7 млрд руб. , а вывез на 4,140 млрд. руб. .

В целом внешняя торговля СССР за 1928–1933 гг. выглядела следующим образом.

Торговля Германии и СССР за пятилетку выглядела так: основную часть советского импорта составляла станки и аппараты, электрическое оборудование, изделия из металла, автомобили и детали к ним, трактора и сельскохозяйственные машины.

Из приведенных таблиц видно, что максимум экспорта из СССР падает на 1929–1930 гг., а максимум импорта в СССР падает на 1930–31 гг. Из Германии в СССР импортировалось тоже практически исключительно промышленное оборудование разных видов и сырье (напр., шерсть, каучук). Потребительские товары составляли считанные проценты.

В 1930 г. в СССР было ввезено товаров на 1,058 млрд руб, а вывезено на 1,030 млрд руб.

Для сравнения - в относительно благополучном и сытом 1925 г. ввоз составил 724 млн руб., а вывоз - 559 млн руб. (для Германии соответственно - 102,7 и 87,4 млн руб.).

Абсолютный максимум импорта из Германии падает на 1931 г. - 410 млн руб. Вывоз из СССР в Германию в этом году составил 129 млн руб.

Абсолютный максимум экспорта в Германию - 1929 г. (251 млн. руб.).

Импорт в СССР из Германии в 1931 г. (762 млн рейхсмарок) состоял на 89% из готовой продукции, на 9,3% из сырья и полуфабрикатов, на 0,9% из продовольствия и напитков.

Советский экспорт в Германию в 1931 г. (303,45 млн рейхсмарок) состоял на 27,4% из продовольствия, на 63,3% из сырья и полуфабрикатов, на 9,3% из готовой продукции.

Всего в 1931 г. СССР вывез за границу из общей суммы в 811 млн руб. продовольствия на 302 млн руб., сырья и полуфабрикатов на 418,9 млн руб., готовой продукции на 89,6 млн руб.

В целом экспорт продовольствия из СССР за пятилетку выглядел следующим образом:

Ввоз в СССР промышленного оборудования развивался следующим образом:

Всего за пятилетку в СССР было ввезено только промышленного оборудования на 2236,5 млн руб., 47,5% от общего импорта.

Здесь не учтены прочие товары, имеющие сугубо промышленный характер, - продукты из цветных металлов, химические продукты, хлопок, шерсть, каучук и т.д.

Экспорт продовольствия по отдельным товарам выглядел следующим образом (млн руб.; % от всего экспорта):

За пять лет, с 1928-го по 1932 г. СССО экспортировал зерна на 458,4 млн руб.;

Масла на 120,6 млн руб.;

Яиц на 76,2 млн руб.;

Рыбы на 66,6 млн руб.;

Сахара на 141,2 млн руб.;

Жмыха на 82 млн руб.

Динамика экспорта советского продовольствия в Германию видна из следующей таблицы (в тоннах и миллионах рейхсмарок).

Ввоз советских продовольственных товаров в Германию

Из приведенных таблиц видно, что пик экспорта продовольствия из СССР в целом падает на 1930–31–32 годы. Он совпадает с пиком импорта в СССР машин и станков, а также совпадает (частично предшествуя ему) с массовым голодом 1932–33 гг. с миллионами жертв. Максимум ввоза промышленного оборудования в СССР падает на 1931 г., максимум вывоза продовольствия на 1930 г. - год коллективизации.

При этом максимум вывоза в Германию зерна (805 709 тонн) и масла (13 438 тонн) падает на 1932 год - пик голода в советской деревне.

При этом путем несложных расчетов можно выяснить, что цены на зерно упали с 308 рейхсмарок за тонну в 1928 г. до 90,8 - в 1932 г. (в 3,4 раза). Соответственно цены на масло упали за это время с 3010 до 1174 рейхсмарок за тонну (в 2,6 раза). То есть к концу пятилетки СССР экспортировал продовольствие по демпинговым ценам.

В 1929 году зерна было вывезено за границу на 23,9 млн руб., а в 1930 г. (в разгар коллективизации) - на 207,1 млн руб., то есть почти в 9 раз больше (в денежном выражении). Учитывая демпинговые цены, по которым СССР продавал свои товары, разница в количестве должна была быть еще больше. Даже в страшный 1933 г. зерна было экспортировано на 46,5 млн руб., почти столько же, сколько в относительно сытом 1925 г. (51,4 млн руб.) и в четыре раза больше, чем в 1928 г. (11,8 млн руб.).

Пятилетний план 1929 года исходил из «…задачи удвоения по отправному и роста больше, чем в два с половиной раза по оптимальному варианту нашего экспорта <…> к концу пятилетия хлебный экспорт должен вырасти до 50 или 80 млн центнеров <…> Расширение экспорта с.-х. продуктов (масло, яйца и т.п.) намечено с полным учетом потребностей внутреннего рынка и задачами так называемого облагораживания структуры потребления (рост потребления яиц, масла и т.п.), которое должно естественно сопутствовать индустриальному и культурному росту страны» .

Следующая таблица дает представление о соотношении динамики советского экспорта за пятилетку в целом, экспорта продовольствия и экспорта зерна и бобовых в денежном выражении по данным Тремеля.

Из таблицы видно, что весь экспорт 1929 г. превышал экспорт 1928 на 15%, экспорт 1930 г. - почти на 30%, экспорт 1931 г. практически сравнялся с экспортом 1028 г., а экспорт 1932 г. упал на 28%.

То есть в первые три года пятилетки советский экспорт растет, достигая максимума в 1930 г., а потом резко падает, оказываясь в 1932 г. ниже уровня 1928 г.

При этом вывоз продовольствия в целом во второй год пятилетки почти не увеличился по сравнению с 1928-м, в 1930 г. увеличился на 60%, в 1931 г. превышал вывоз 1928 г. на 40%, а в 1932 г. составил только 66% от первого года пятилетки.

Это значит, что удельный вес продовольствия в общем экспорте увеличивался вплоть до 1931 г. и резко упал только в 1932 г., оказавшись ниже, чем в 1928 г.

Совершенно другую картину дает динамика вывоза хлебных культур.

В 1929 г. доходы от вывоза зерна увеличились по сравнению с 1928-м чуть больше, чем вдвое (202%). В 1930 г. увеличение в 17,5 раз (1755%), в 1931 г. - в 13 раз (1336%), в 1932 г. - почти в пять раз (494%) по сравнению с первым годом пятилетки.

Экспорт зерна резко вырос к до 1930 г., но, даже упав в 1931 и 1932 гг., был во много раз выше, чем в начале пятилетки.

Максимум выручки экспорт хлеба дает в 1930 и 1931 гг. Но даже в 1932 г., когда наступил массовый голод, выручка от экспорта зерна была в 5 раз больше, чем в относительно благополучном 1928 г.

Данные по вывозу зерна в тоннах еще выразительнее и показывают, какое большое значение придавало Политбюро экспорту зерна как источнику финансирования индустриализации.

Экспорт хлебных культур из СССР (в тоннах)

Максимум вывоза хлебных культур падает на 1931 г. - 5 182 835 тонн (51,8 млн центнеров) и превышает вывоз 1927/28 г. в 15 раз. Это почти уровень плановых предположений 1929 г. на конец пятилетки - «50 или 80 млн центнеров» , если не считать того, что эти достижения обусловили массовый голод в стране.

Для сравнения, экспорт зерна в относительно благополучные годы НЭПа составлял в 1925/26 г. 2 068 777 тонн; в 1926/27 г. - 2 177 714 тонн.

В 1928 г. выручка от экспорта зерновых составляла только 1,5% от общего экспорта. Масло и яйца давали соответственно 4,9 и 5,2%. В последующие годы вывоз этих продуктов резко упал (в 1930 г., соответственно, - 1,1 и 0,4%), зато доля зерна поднялась в 1930 г. до 25,5% общего экспорта.

Эти закономерности легко объяснить коллективизацией, разгар которой падает как раз на 1930 г. Производство масла и яиц резко уменьшилось после разрушения индивидуального крестьянского хозяйства и мелкой частной промышленности. В задачи колхозов входило производить как можно больше хлеба, который практически подчистую изымался из деревни.

Эту ситуацию предельно ясно иллюстрирует и объясняет письмо Сталина Молотову в августе 1930 г.: «Микоян сообщает, что заготовки растут и каждый день вывозим хлеба 1-1,5 млн пудов. Я думаю, что этого мало. Надо поднять теперь же (норму) ежедневного вывоза до 3-4 млн пудов минимум. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных (Автозавод, Челябзавод и пр.) заводов… Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба» .

Поставки оборудования для заводов напрямую зависели от вывоза продовольствия из СССР.

Любопытны данные о поставках в Германию советского леса.

По таблице виден резкий рост поставок, достигающий максимума в 1930 году - 1,309 млн тонн, в четыре раза больше, чем в 1925 году (в разгар НЭПа). При этом цены резко падают, в 1932 году - почти вдвое по сравнению с 1928-м.

Тут надо иметь в виду, что практически весь план по лесоразработке выполнялся с помощью принудительного труда.

Согласно справочнику «Контрольные цифры по труду на 1929-30 г.» на дроволесозаготовках в 1927/28 г. было задействовано 1,0 млн пеших и конных рабочих, в 1928/29 г. - 1,198 млн. На 1929/30 г. запланировано было использование 2,307 млн пеших и конных рабочих. Еще 793 тыс. рабочих планировалось использовать для сплава .

Реальность выглядела следующим образом:

«На весеннем пленуме ЦК <1928 г.> выяснилось, что выполнить программу лесозаготовок 1929 г. прежними средствами и методами невозможно. К этому моменту как раз началась коллективизация. Ответственный за нее комиссар по сельскому хозяйству указал на то, что коллективизация будет невозможной, если, как раньше, лесозаготовки в зимний сезон будут проводиться насильственно рекрутированными массами крестьян с их лошадьми, которые при возвращении домой не только чудовищно сокращаются в числе, но и настолько измучены, что не в состоянии участвовать в весенних работах… Согласно принятым методам и организации работ, уже в 1928 г. для лесозаготовок и транспортировки леса в течение четырех месяцев с 15 ноября по 15 марта требовалось в общей сложности около пяти миллионов человек и двух миллионов лошадей.

Эти непредставимые массы людей принудительно отправлялись в местность без дорог, причем об их размещении и обеспечении не проявлялось ни малейшей заботы» .

5 . Потребление

В утвержденный в 1929 г. план первой пятилетки были заложены показатели роста потребления продуктов питания.

Рост потребления продуктов питания согласно пятилетнему плану 1929 г.

Как видно из таблицы, в 1932/33 г. городское население должно было употреблять хлеба столько же, сколько в 1928 г., употреблять мяса на 12% больше, чем в 1928 г., яиц - на 71% больше, молочных продуктов - на 55% больше. Потребление сельского населения тоже должно было расти, хотя и не так значительно.

Можно с полной уверенностью сказать, что плановые показатели роста потребления населения были заведомым блефом уже в момент утверждения пятилетнего плана. Выполнять их никто не собирался, да это и было невозможным. Правительство преследовало задачи противоположного толка - уменьшение потребления до возможного минимума. При этом сельское население оказывалось в гораздо худшем положении, чем городское, которое тоже голодало.

Как пишет Елена Осокина, «…государственная система снабжения строилась на предположении о самообеспечении сельского населения. Однако возможность самообеспечения подрывалась все возраставшими государственными заготовками, которые изымали не только товарный, но и необходимый для потребления самих сельчан продукт . В итоге колхозы оставались с небольшой суммой денег - заготовительные цены для колхозов были убыточными - и с небольшим запасом выращенной ими продукции, из которой еще предстояло выделить семенные и резервные фонды. В результате, как говорит русская поговорка, “сапожник сидел без сапог”: хлеборобы не имели в достатке хлеба, те, кто растил скот, не ели мяса, не пили молока.

Вычищая колхозные закрома, государство снабжало сельское население скудно и нерегулярно. Хотя сельское население по численности более чем в три раза превосходило городское, в период карточной системы сельское снабжение составляло всего лишь около трети товарооборота страны. Товар завозился главным образом в третьем и четвертом кварталах, чтобы стимулировать сбор урожая. В 1931–33 годах на снабжение сельского населения Наркомснаб выделил лишь 30–40% швейных изделий, обуви, мыла, трикотажа. Еще хуже сельское население обеспечивалось продовольствием. В указанный период Наркомснаб направил в города СССР более половины рыночного фонда растительного масла, порядка 80% фондов муки, крупы, животного масла, рыбных продуктов, сахара, почти весь фонд мясопродуктов (94%), весь маргарин, треть всех государственных фондов чая и соли.

Если учесть, что и города, получая львиную долю государственных фондов, обеспечивались крайне недостаточно, то ясно, что остававшиеся сельскому населению крохи не могли улучшить его положения.

Даже эти данные, будучи усредненными, лишь в слабой мере характеризуют скудость государственного снабжения сельского населения. Направляемые в деревню фонды имели целевое назначение. Это значит, что товары не распределялись поровну между жителями, а шли на обеспечение определенных групп населения, в первую очередь работников политотделов, МТС и совхозов. К моменту поступления товаров в сельпо большая их часть оказывалась закрепленной за определенными группами потребителей» .

6. Цены

Одним и наиболее очевидных симптомов катастрофы, которой завершилось выполнение первого пятилетнего плана, служит рост потребительских цен и сокращение торговли потребительскими товарами.

«…В течение всего периода первого пятилетнего плана и особенно в последние два года пятилетки наблюдались огромный рост цен на товары народного потребления и резкое падение размеров поставок этих товаров в сеть розничной торговли. Эти данные особенно впечатляют, если рассматривать их в расчете на душу городского населения. Согласно Малафееву, продажи продуктов питания через государственную розничную торговлю сократились с 7367 млн руб. в 1930 г. до 5538 млн руб. в 1932 г. . На протяжении всей пятилетки продажи розничной продукции, исключая продукты питания, росли, но их рост составил всего 1,5% Но одновременно цены на обе категории товаров увеличились на 62,4% в период между 1930 г. и первой половиной 1932 г. . Это означало, что за два года, с 1930 г. по 1932 г., фактический объем государственной торговли сократился больше чем вполовину.

За этот же короткий период цены на частных рынках выросли на 233%. Уже в 1931 г. в частной торговле рост цен на розничную продукцию был достаточно высоким. В период с 1927/28 г. по 1930 г. рост цен составил 131%, а в период с 1927/28 г. до первой половины 1932 г. наблюдалось почти восьмикратное увеличение цен. Следующий существенный скачок цен на розничные товары пришелся на вторую половину 1932 г. » .

Официальные данные об итогах первой пятилетки (так же как и материалы подготовки утвержденного плана пятилетки со всеми изменениями) не дают ответа на главный вопрос - какова была ее цель?

Ясно, что в СССР производилось огромное количество угля, нефти, электроэнергии, металлов, станков и прочей промежуточной продукции, предназначенной для производства чего-то конечного. Но этот конечный продукт никогда не упоминался.

Практически никакие товары, произведенные на предприятиях, построенных в годы первой пятилетки, не шли на экспорт. На внутренний рынок они тоже не поступали. Тем более что к 1930 г. частная торговля была уже уничтожена, а снабжение населения товарами первой необходимости приняло форму распределения по карточкам.

Точно так же, как никогда не упоминались исходные данные, которые послужили основанием для расчета советской индустриализации. Планирование строительства около полутора тысяч новых предприятий должно было исходить из планирования производства их конечной продукции, каковой точно не могли быть просто чугун, сталь, электроэнергия и даже трактора с автомобилями.

Трактора и автомобили, данные о плановом производстве которых приводятся в документах пятилетки, тоже не конечный товар. Они тоже средство производства, тем более что легковых автомобилей для частных лиц не производилось вовсе.

Приведенные в «Итогах…» данные о росте производства товаров потребления (явно туфтовые), никак не объясняют всех сверхчеловеческих усилий по строительству производства средств производства. Тем более что эти условные данные касаются только государственного производства, рост которого происходил на фоне уничтожения частной мелкой промышленности, которая, собственно, и обеспечивала при НЭПе бытовые потребности населения.

Во время первой пятилетки была построена промышленность, производственные цели которой никогда не освещались. Были проведены социальные реформы, которые свелись к введению всеобщего принудительного труда. Принудительный труд - наименее производительная форма труда. Но он крайне эффективен, когда ставится задача построить нечто, не имеющее в конечном итоге прямого экономического эффекта для общества и невыгодное населению. И когда у организатора этого строительства нет средств и возможностей для того, чтобы обеспечить строительство средствами и свободной рабочей силой.

7. Проблема иностранных инвестиций

Характерной (и удивительной, на первый взгляд) особенностью планов советской индустриализации является отсутствие всяких упоминаний о возможности привлечения иностранных инвесторов. Их нет даже в самых первых планах первой пятилетки. Хотя, казалось бы, иностранные инвестиции могли бы сыграть ключевую роль в подъеме народного хозяйства. То, что эта тема обсуждалась в правительственных кругах, подтверждается публикацией в 1929 г. на иностранных языках нескольких книжек серии «Концессионные объекты Советского Союза». Среди них точно присутствуют Магнитогорский завод, Надеждинский и Таганрогский чугунолитейные заводы, Свирская электростанция и Волго-Донской канал .

В книге проф. М.И. Боголепова «Финансовый план пятилетия», представляющей собой развернутый вариант соответствующего раздела утвержденного в 1929 г. пятилетнего плана, указаны источники финансирования пятилетки, определяющиеся в сумме 76 800 млн рублей. Иностранных инвестиций среди них нет.

Отрицательное отношение Сталина к концессиям хорошо известно.

Некоторый свет на объяснение этого факта проливают мемуары Григория Беседовского, советского дипломата, бежавшего на Запад (то есть буквально через стену советского полпредства в Париже) в 1929 г. Впервые мемуары были опубликованы в Париже в 1930 г. Бывший эсэр Беседовский стал самым высокопоставленным дипломатом-невозвращенцем сталинской эпохи, в момент бегства он исполнял обязанности советского полпреда в Париже. Беседовский был хорошо осведомлен о внутренних дискуссиях и противоречиях советской политической верхушки. Вот как он описывает ситуацию лета 1928 г.:

«…Внутри страны уже почти не оставалось никаких надежд на то, что удастся миновать новой вспышки военного коммунизма, еще более острой по своим появлениям и еще более невыносимой психологически, так как на этот раз на границах страны шла война, а внутри страны никакой враг не грозил крестьянину.

Однако я еще лелеял слабые надежды на то, что, если удастся связать Сталина рядом уступок во внешней политике и тем самым дать возможность стране получить финансовую помощь извне, можно будет смягчить политику Сталина, не доводя дела до открытого разрыва с крестьянством.

Для меня представлялось ясным, что нажим на крестьянство вырастает в результате той нелепой линии на быструю индустриализацию России, какая была взята правительством Сталина. Эта сверхиндустриализация требовала для своего осуществления колоссальных средств и должна была заставить Сталина, в конечном счете, усилить свой нажим на крестьянство до тех пределов, за которыми начинается голод и смерть миллионов людей.

Я прекрасно понимал, что внешняя политика Сталина на этот период времени явится производной его так называемой “генеральной линии”. Но вместе с тем в области внешней политики можно было давить на Сталина гораздо успешнее, чем в области внутренней. Перспектива получения большого иностранного займа могла вызвать некоторый поворот настроений среди влиятельных членов Политбюро и непосредственного сталинского окружения. Партийный аппарат, руководимый Молотовым, шел беспрекословно за последним, тянувшим его в сторону выполнения на местах сталинских директив. Но партийный аппарат шел в сторону нехотя, скрепя сердце, так как для всех партийных работников на местах были ясны трудности и опасности, встающие на этом новом пути острой борьбы с крестьянством. Вот почему перспектива оживления финансово-экономических отношений с заграницей могла даже переломить настроение партийного аппарата и затруднить, если не сделать невозможной, сталинскую политику поворота против мужика» .

Беседовский попытался убедить членов Политбюро согласиться на выплату Франции русского долга, что могло бы быть выгодным для СССР, так как сильно улучшало условия получения кредитов и высвобождало средства для индустриализации и открывало СССР широкие возможности на французском рынке. На доклад Беседовского Сталин наложил вето.

По словам Беседовского, в октябре 1928 г. он был вызван к Сталину, который помимо прочего сказал:

«Мы не можем платить долгов, не изменяя классовой сущности нашей власти <…> Вы думаете, что можно установить длительное финансовое сотрудничество с капиталистическим миром. Но, сдавшись Пуанкаре, мы потеряем всякую возможность революционного маневрирования, лишимся одной из важнейших позиций - отказа от признания старых долгов. Мы переплачиваем на ненормальных кредитах. Вы правы. Но зато мы сохраняем полную самостоятельность нашей экономической системы в ее борьбе с капиталистическим окружением. Надо быть наивным, чтобы думать, будто во Франции мы можем получить долгосрочные кредиты без всяких условий. Нам поставят условия, в результате которых мы не сможем вести свое хозяйство так, как мы хотим. Не мы будем руководить, а нами будут руководить. Поймите, что краткосрочные товарные кредиты при всей своей дороговизне избавляют нас от политической кабалы. Нам не нужно больших внешних займов. Вернее, мы все равно их не получим на тех условиях, какие можем предложить. Думать иначе - это значит впасть в отвратительный оппортунизм, представлять возможным длительное сотрудничество двух непримиримых экономических систем» .

Самое главное в этой речи - принципиальный отказ от перспектив иностранных займов, поскольку они неминуемо повлекут за собой внешний контроль за хозяйственным использованием инвестиций: «мы не сможем вести свое хозяйство так, как мы хотим». Краткосрочные кредиты невыгодны, дороги и заставляют истощать народное хозяйство, но при этом советское правительство избавлено от любого внешнего контроля.

Такой способ развития экономики выгоден только в том случае, если результаты индустриализации должны храниться в тайне от внешнего мира, а военное столкновение с ним считается неминуемым.

Беседовский на свой страх и риск попытался договориться с консорциумом английских банков о финансировании советской индустриализации в достаточно крупных размерах. На основе полученных из Госплана данных Беседовский составил общий план возможных британских вложений и передал его английской стороне. Этот план сам по себе представляет собой несомненный интерес как список объектов, которые Госплан теоретически мог представить себе в виде инвестиционных, то есть способных приносить в будущем доход.

Беседовский комментирует: «Этот план грешил, конечно, схематичностью и недостаточным обоснованием приведенных в нем цифр, но в основном он исчерпывал содержание плана работ комиссии Госплана. Ясно, что в случае принятия обеими сторонами такого широкого плана, достигавшего внушительной цифры пяти миллиардов золотых рублей (то есть, уже по тому времени, около десяти миллиардов червонных рублей, так как падение червонца уже шло стремительным темпом), необходима была полная политическая договоренность и далеко идущее соглашение между обеими сторонами. Этот план, в случае своего успеха, подводил достаточно солидный базис под пятилетку без того, чтобы отменой нэпа создать серьезный политический конфликт в стране и поставить под угрозу существование русского сельского хозяйства, а следовательно, экономики страны в целом. Я надеялся, что этот план может явиться достаточно надежной платформой и для правой части Политбюро в ее стремлении отразить все более и более развивавшееся наступление Сталина против экономической и политической системы нэпа» .

Описание Беседовского своей деятельности по привлечению в СССР английских инвестиций достаточно запутано, но ясно, что она могла привести к успеху, так как английская сторона выразила явный интерес. Осенью 1928 г. Беседовский начал осторожно ставить в известность о ее результатах московское начальство. Реакция была более чем холодной. Беседовскому было приказано прекратить переговоры, которые были полностью оборваны в марте 1929 г. В сентябре 1929 г. Беседовский был вызван в Москву, но, зная нравы своего начальства, предпочел бежать.

Вся эта детективная история свидетельствует в первую очередь о принципиальном нежелании Сталина привлекать в СССР иностранные инвестиции и не только ставить советскую экономику под контроль потенциальных инвесторов, но и в принципе расширять советские экономические связи, выходящие за рамки торговли советским сырьем и закупки западным технологий.

Объяснение, как нам представляется, тут может быть только одно. Индустриализация промышленного производства, которую проводил Сталин, не ставила своей целью получение дохода от реализации произведенной продукции. Более того, сам характер этой продукции, как и цели ее производства, представляли собой государственную тайну.

Отсюда вывод. Специфику способов и методов, которыми Сталин провел индустриализацию в СССР, можно объяснить только строительством военной промышленности и, как следствие этого, огромной механизированной армии. При любых других постановках целей и задач индустриализации, могли и должны были быть использованы другие методы, которые привели бы к иным результатам.

Примечания

1. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 12.

2. Ноув Алек. О судьбах нэпа. Письмо в редакцию журнала «Вопросы истории». «Вопросы истории». № 8, 1989. - С. 172-176

3. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 272.

4. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 252.

5. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 252.

6. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 264.

7. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 265.

8. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 253.

9. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 253.

10. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 254.

11. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. С. 47.

12. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 179.

13. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 178.

14. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 271.

15. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.635

16. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 186..

17. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 186..

18. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 186.

19. Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1934, с. 353

20. Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1934, с. 436

21. Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1934, с. 353

22. А.В. Бакунин, В.А. Цыбултникова. Градостроительство на Урале в период индустриализации. Свердловск, 1989, Табл. 1.

23. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 11.

24. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 191.

25. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 271.

26. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. С. 29

27. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 271.

28. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 271.

29. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. С. 32-33

30. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.551.

31. «Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.17

32. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР», М., 1933, с. 253

33. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.87.

34. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 129

35. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.89.

36. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР, М., 2-е изд. Том 1, с. 129.

37. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 58

38. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 70

39. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 2, Часть 2, с. 288

40. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.107-108

41. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. Прилож., с. 163.

42. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 70

43. Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27 - 1030/31 гг. Табл. С. 3 (Цит. по Ясный, с.96)

44. Материалы к пятилетнему плану развития промышленности СССР 1927/28 - 1931/32», М., с.403

45. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, 83.

46. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 95-96

47. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 96-97.

48. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 99

49. Промышленность СССР. Статистический сборник. М.: Статистика, 1957. С. 31. Те же показатели повторены в книге «Народное хозяйство СССР в 1958 г.» (С. 135). Показатели для мелкой промышленности определены исходя из общих величин для промышленности и данных по крупной про¬мышленности. - Прим. Н. Ясного

50. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 100.

51. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 108.

52. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, Том 1, 131. - прим. Н. Ясного

53. Народное хозяйство СССР в 1958 г. Стат. Ежегодник. М. Статистика, 1959, С. 136.

54. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 109

55. Народное хозяйство СССР в 1958 г. Стат. Ежегодник. М. Статистика, 1959, С. 350.

56. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 95-96

57. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 2, Часть 2, с. 418.

58. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 3a.

59. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 3b.

60. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 3a.

61. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 3b.

62. Trömel, Konstantin, Die Entwicklung der deutsch-sowjetrussischen Handelsbeziehungen seit 1928 unter besonderer Berücksichtigung ihrer handelsvertraglichen Grundlagen. Dissertation. Leipzig: Moltzen, 1939, Tabelle 8.

63. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 101.

64. Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1934, с. 382-383

65. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 101.

66. Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925-1936. М., 1995, с. 198, 203-205.

67. «Контрольные цифры по труду на 1929-30 г», М. 1930, с. 89-90.

68. Karl I. Albrecht. „Вer Verratene Sozialismus“, Берлин, 1942, с. 67-68

69. Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. М., 1929, 2-е изд. Том 1, с. 106

70. Если в 1927/28 году было заготовлено 11,5 млн тонн зерна, то к концу карточной системы в 1934/35 году - более 26 млн тонн. (The Economic Transformation of the Soviet Union. P. 290) - Сноска Е. Осокиной .

71. В 1931 году директивные хлебозаготовительные цены составляли порядка 5-12 коп. за кг. В то же самое время стоимость одного килограмма пшеничной муки даже по низким карточным ценам была 25-28 коп., а на рынке - 4-5 руб. В том же году государственные заготовительные цены на говядину и баранину составляли от 17 до 36 коп. за килограмм, на молоко - 17 коп. за литр. При этом наиболее низкая цена на мясо в торговле (карточное снабжение в городе) составляла в 1931 году 1 руб. 50 коп., в 1932-м - более 2 руб. Коммерческие и рыночные цены были значительно выше. Так, в 1932 году средняя рыночная цена на мясо в Москве была 11 руб., намолоко - 2 руб. (Осокина Е.А. Иерархия потребления. С. 46). - Сноска Е. Осокиной

72. Елена Осокина. ЗА ФАСАДОМ «СТАЛИНСКОГО ИЗОБИЛИЯ». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации 1927- 1941. Москва, РОССПЭН, 1999, с. 115-116.

73. Малафеев А.Н. История ценообразования…. С. 172. - Прим. Н. Ясного

74. Малафеев А.Н. История ценообразования…. С. 402. - Прим. Н. Ясного

75. «Это ясно демонстрируют данные, приведенные Малафеевым (С. 402). Если принять цены 1927/28 г. за 100, то индексы розничных цен в первой половине 1932 г. составили: общественный сектор - . 176,6; частный сектор - 760,3; общий индекс - 251,8 Если принять цены 1928 г. за 100, то индекс розничных цен в государственной и кооперативной торговле в 1932 г. составил 255 (Там же. С. 407). Таким образом, рост розничных цен в общественном секторе во второй половине 1932 г. был настолько велик, что если при анализе учесть данные за вторую половину 1932 г., то индекс роста цен в общественном и частном секторе применим для характеристики отдельно взятого общественного сектора» - прим. Н. Ясного .

76. Наум Ясный, Советские экономисты 20-х годов. Долг памяти. М. 2012, с. 110.111.

77. P.S. Yegorov. THE MAGNITQGORSKY (MAGNET MOUNTAIN) METALLURGICAL WORKS MOSCOW, 1929; Prof. A.S. Axamitny. Die Volga-Don Grosswasserstrasse. Moskau 1929; Sergej Andreevič Kukel’-Kraevskij. Die Swir-Wasserkraftanlage für die Elektrizitätsversorgung[!] des Leningrader Gebiets. Moskau: (Upravl. Del. SNK SSSR i STO), 1929; Kostrow, I. N. Eisenhüttenwerke in Nadeschdinsk und Taganrog/.. - Moskau: , 1929