Экономическая реформа 1965 года в СССР - реформа планирования и управления народным хозяйством Советского Союза, осуществлённая в 1965-1970 годы. В СССР известна как «Косыгинская реформа», на Западе как «реформа Либермана».

Реформа характеризовалась внедрением экономических методов управления, расширением хозяйственной самостоятельности предприятий, объединений и организаций, широким использованием приёмов материального стимулирования. Связывается с именем председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина. Главная цель реформы заключалась в повышении эффективности работы народного хозяйства, ускорении темпов его роста и на этой основе улучшении жизненного уровня населения. Генеральный замысел состоял в том, чтобы наряду с административными рычагами управления экономикой задействовать и экономические (прибыль, цены, финансы, материальную заинтересованность и др.).

Реформа представляла собой комплекс из пяти групп мероприятий:
1. Ликвидировались органы территориального хозяйственного управления и планирования - советы народного хозяйства, созданные в 1957 г., предприятия становились основной хозяйственной единицей. Восстанавливалась система отраслевого управления промышленностью, общесоюзные, союзно-республиканские и республиканские министерства и ведомства.
2. Сокращалось количество директивных плановых показателей (с 30 до 9). Действующими оставались показатели по: общему объёму продукции в действующих оптовых ценах; важнейшей продукции в натуральном измерении; общему фонду заработной платы; общей суммы прибыли и рентабельности, выраженной как отношение прибыли к сумме основных фондов и нормируемых оборотных средств; платежам в бюджет и ассигнованиям из бюджета; общему объёму капитальных вложений; заданий по внедрению новой техники; объёму поставок сырья, материалов и оборудования.
3. Расширялась хозяйственная самостоятельность предприятий. Предприятия обязаны были самостоятельно определять детальную номенклатуру и ассортимент продукции, за счёт собственных средств осуществлять инвестиции в производство, устанавливать долговременные договорные связи с поставщиками и потребителями, определять численность персонала, размеры его материального поощрения. За невыполнение договорных обязательств предприятия подвергались финансовым санкциям, усиливалось значение хозяйственного арбитража.
4. Ключевое значение придавалось интегральным показателям экономической эффективности производства - прибыли и рентабельности. За счёт прибыли предприятия получали возможность формировать ряд фондов - фонды развития производства, материального поощрения, социально-культурного назначения, жилищного строительства, др. Использовать фонды предприятия могли по своему усмотрению (разумеется, в рамках существующего законодательства).
5. Ценовая политика: оптовая цена реализации должна была обеспечивать предприятию заданную рентабельность производства. Вводились нормативы длительного действия - не подлежащие пересмотру в течение определённого периода нормы плановой себестоимости продукции.

В сельском хозяйстве закупочные цены на продукцию повышались в 1,5-2 раза, вводилась льготная оплата сверхпланового урожая, снижались цены на запчасти и технику, уменьшились ставки подоходного налога на крестьян.
Однако, к сожалению, на практике реформа не достигла поставленных целей. Из-за хозрасчета предприятий начался развал легкой и пищевой промышленности. Чудовищный размах принял поток низкосортного вала продуктов питания, одежды, обуви, всего вообще ассортимента продукции повседневного спроса. Когда отрицательные результаты доложили А. Н. Косыгину, именно для него правда оказалась неожиданной. Каких-либо изменений не последовало. Затратная хозрасчетная практика, в сущности инфляционная, продолжилась дальше. Деньги на счетах предприятий накапливались, но не имели ресурсного обеспечения — признает тогдашний руководитель Госплана СССР Н. К. Байбаков (Байбаков Н. К. От Сталина до Ельцина. — М.: 1998. С. 181.).

Проблема решалась все в том же духе смягчения последствий: за счет импорта в обмен на экспорт нефти и газа. В крайних случаях отваживались на изъятие прибыли: Проанализировав состояние отраслевой экономики, Косыгин пришел к выводу, что предоставив предприятиям право свободно маневрировать ресурсами, мы не сумели наладить должный контроль за их использованием. В итоге заработная плата росла быстрее, чем производительность труда. Пришлось пойти на временное, как нам казалось, заимствование средств для покрытия расходов госбюджета из доходов предприятий. Но, позаимствовав один раз, остановиться уже не смогли... (Байбаков Н. К. От Сталина до Ельцина. — М.: 1998. С. 172-174.).
Долго состояние дележа прибавочной стоимости между государством и противостоящими ему предприятиями длиться не могло. Регулярные изъятия прибыли только усугубляли раскол, да еще формировали теневой сектор, куда уводились доходы, полученные вследствие понижения качества и сортности, наращивания промежуточных оборотов, завышения цен, дотаций и т. д. Товарный дефицит превратился в хроническое явление. Стало ясно, что рынок не будет обеспечен продуктами, а следовательно, окажется невозможным покрыть рост заработной платы товарами первой необходимости. В июле-августе 1972 года при составлении плана на 1973 год мы едва свели концы с концами — один процент роста производительности труда к одному проценту роста заработной платы (Байбаков Н. К. От Сталина до Ельцина. — М.: 1998. С. 175).
Хотя, необходимо отметить, реформа на своем начальном этапе дала положительные результаты. Основные мероприятия реформы были введены в действие на протяжении 8-й пятилетки 1965-1970 гг. К осени 1967 г. по новой системе работали 5,5 тыс. предприятий (1/3 промышленной продукции, 45 % прибыли), к апрелю 1969 г. 32 тыс. предприятий (77 % продукции). На протяжении пятилетки фиксировались рекордные темпы экономического роста. В 1966-1979 гг. среднегодовые темпы роста национального дохода в СССР составляли 6,1 %. Был осуществлён ряд крупных хозяйственных проектов (создание Единой энергосистемы, внедрение автоматизированных систем управления (АСУ), развитие гражданского автомобилестроения и пр.). Высокими были темпы роста жилищного строительства, развития социальной сферы, финансировавшихся за счёт средств предприятий. Восьмая пятилетка получила образное название «золотой».
Реформа имела выраженный эффект разового привлечения резервов роста: повысилась скорость обращения в фазе «товар - деньги», уменьшилась «штурмовщина», увеличилась ритмичность поставок и расчётов, улучшалось использование основных фондов. Предприятия разрабатывали индивидуальные гибкие системы поощрения.

Таблица
Среднегодовые темпы роста, %

Из таблицы видно значительное замедление развития экономики СССР к началу 80-х годов.
Обобщая все вышесказанное, можно понять, почему, в общем-то, достаточно грамотная экономическая реформа А.Н. Косыгина не была доведена до конца и соответственно, не дала нужного результата. Это было обусловлено экономическими с одной стороны, причинами и, с другой стороны — политическими.
Экономические причины провала реформы необходимо разделить на микро- и макроэкономические. Микроэкономические факторы (на уровне экономики предприятия), можно выделить следующие:
- половинчатые решения в области предоставления предприятиям хозяйственной самостоятельности. С внедрением ряда стимулов по оплате труда не внедрены стимулы по снижению себестоимости готовой продукции. Что вызвало рост фонда оплаты труда и при этом не обеспечило рост производительности труда;
- жесткое государственное регулирование конечной цены изготовленной продукции, товаров, работ, услуг. Что не способствовало развитию производства, увеличению объемов выпуска готовой продукции, обновлению технологической базы;
- бюджетное дотирование заведомо убыточных предприятий, что, несомненно, лишало их стимулов для развития производства и повышения его рентабельности, внедрению новых технологий, новых методов организации труда и т.д.
К основным макроэкономическим факторам провала реформы можно отнести следующие:
- значительный рост объемов добычи нефтяного и газового сектора, обусловленный достаточно высокими мировыми ценами на нефть и газ. Эта тенденция способствовала общей стагнации экономики СССР, позволяла компенсировать за счет импорта нехватку отечественной продукции. Лишала в целом стимулов для развития новых технологий, призванных обеспечить рост производительности труда, улучшение выпуска качества готовой продукции и т.д.;
- значительный рост объемов продукции военного назначения, иногда вопреки всякому здравому смыслу и объективной оборонной достаточности. Достаточно сказать, что на 1991 год на вооружении только Советской армии состояло 60 000 танков, и это не считая танковых частей в войсках МВД и КГБ СССР. Это больше чем во всех странах блока НАТО вместе взятых. В этот же фактор можно отнести и Афганскую войну 1979-1989 годов, которая также требовала огромных финансовых затрат;
- кредиты СССР странам третьего мира в рамках борьбы за влияние в мире (Африка, Ближневосточный конфликт и пр.). Значительные поставки материальных ресурсов и военной продукции «дружественным» режимам, которые были не в состоянии их оплатить;
- принятие ряда социальных программ 70- годов. Сокращение рабочего времени. Увеличение заработной платы. Что также требовало значительных финансовых ресурсов, но одновременно не подкреплялось ростом производительности труда;
- необходимость прямого и косвенного дотирования неэффективных предприятий, отраслей и экономик отдельных территорий, вызванная усилением ведомственного и территориального лоббизма и стремлением союзного руководства избегать непопулярных решений. Проще говоря, необходимость содержать ряд союзных республик, входивших в состав СССР, неспособных самостоятельно себя обеспечить.
К политическим факторам сворачивания реформы можно отнести следующие:
- боязнь политического руководства СССР предоставлять слишком много прав и хозяйственных свобод предприятиям;
- ужесточение внутриполитического курса после событий 1968 в Чехословакии, так называемой «Пражской весны»;
- также, на мой взгляд, одним из серьезных факторов, обуславливавшем в целом неэффективность ряда экономических решений является – значительное падение трудовой дисциплины и в целом значительное снижение ответственности руководящих партийных и хозяйственных работников. Дело в том, что экономика, созданная И.В. Сталиным, могла эффективно развиваться только в условиях железной дисциплины рядовых работников и безграничной ответственности руководителей всех уровней;
- еще одним фактором, способствовавшим, неэффективности экономики СССР в конце 1970-х годов начале 80-х является — отсутствие мотивации у большинства трудящихся, вовлеченных в процесс воспроизводства. Отсутствие частной собственности, невозможность участвовать в процессе распределения прибыли, «уравниловка» в оплате труда, независимо от результатов деятельности. А также смещение оплаты труда в сторону «оборонного сектора». Создавалась абсолютно абсурдная ситуация, когда в отрасли экономики, которая не приносит национальный доход, уровень заработной платы был значительно выше, чем в реальных производственных отраслях;
- также можно выделить следующий фактор – недостаточное использование достижений научно-технического прогресса в гражданской промышленности и производстве. Это обусловлено, прежде всего, тем, что лучшие силы науки были задействованы на решение задач оборонного характера в военной промышленности.

В результате всех вышеперечисленных факторов экономика СССР к началу 80-х годов подошла в состоянии стагнации, т.е. резкого замедления темпов развития и значительного падения производительности труда. Ситуацию удавалось нивелировать за счет роста нефтегазовых доходов государственного бюджета, что было обусловлено благоприятной конъюнктурой цен на нефть и сырье на мировых рынках. Но и этот ресурс был исчерпан, в начале 80-х годов прошлого века значительно снизились цены на нефть и газ на мировом рынке.
Такая ситуация сохранялась вплоть до 1985 года. Мартовский пленум ЦК КПСС в 1985 году выдвинул на пост генерального секретаря КПСС М.С. Горбачева. Совершенно очевидно, что к 1985 году назрела необходимость экономической и политической реформы. Не буду подробно останавливаться на «горбачевских реформах», отмечу только, что в результате его деятельности СССР исчез с политической карты мира. Во внешней политике были утрачены практически все союзники, сданы позиции во всех сферах внешней политики. Экономика СССР практически перестала существовать, а именно ее производственная отрасль. Военно-промышленный комплекс также был «развален», оставленный без заказов со стороны государства. Более благополучно держалась на плаву нефтегазовая отрасль. Вся деятельность Горбачева привела к распаду СССР, который юридически был оформлен 8 декабря 1991 года в результате так называемых «Беловежских соглашений». Развал СССР только усугубил и без того катастрофическое положение экономики РСФСР (России).

Реформы Косыгина кратко обозначают преобразование экономической системы и усовершенствования народного хозяйства СССР. Они были разработаны в 1965 году и имели довольно высокий показатель эффективности в перспективе развития. Они должны были вывести СССР из довольно шаткого состояния экономики, повысить продуктивность работы на предприятиях и увеличить общий доход. В 1970 году проект был закрыт, так как народ и ее правящая верхушка были не готовы к подобным преобразованиям.

Причины экономической реформы Косыгина

После провала хрущевских реформ, и после того, как его заменил , стало понятно, что нужно менять направление в некоторых отраслях страны. Экономика не была на высоком уровне, потому Косыгин вместе с Е. Г. Либерманом разработали и попытались осуществить экономическую реформу. Эта реформа имеет два названия: реформа Косыгина (СССР) или реформа Либермана (Западное название). В первом случае по имени человека, который ее реализовывал, во втором по имени человека который был ее автором.

Реформа имела ряд основных причин, во главе всех них было то, что предприятия не были настроены на высокие показатели производительности. Иными словами люди работали не в полную силу, причем по причинам не полного использования ресурсов, но также из-за отсутствия стимулов и желания. Через повышение культуры работников и интенсивности труда и производства должен был быть повышен уровень экономики. По задумке реформы работники должны были в результате с большим желанием подходить к поставленным задачам. А предприятия должны были в полную силу работать и на 100% использовать доверенные им ресурсы.

Суть реформы (1965г) Косыгина

Экономическая реформа Косыгина была направлена на преобразование экономической системы в плане предприятий и народного хозяйства. Реформа была направлена на преобразование экономики предприятий, ее опорой была, прежде всего, эффективность. Реформа должна была обеспечить предприятиям больше самостоятельности, убрав органы местного управления хозяйством. Повысив уровень экономической свободы предприятий можно было бы установить для них новые стимулы, которые повысили бы общий уровень экономики СССР.

К главным пунктам экономической реформы можно отнести:

• Ликвидацию органов территориального контроля хозяйств и восстановление органов отраслевого хозяйства;
• Введение экономических стимулов. Была расширена самостоятельность предприятий, что повысило общее желание их к улучшению качества и количества производимого товара Снижение плановых показателей для уменьшения бюрократизации процесса производства;
• Составлялась новая политика цен;
• На первый план выходила рентабельность и прибыль.

Начало экономической реформы Косыгина

Начало экономической реформы Косыгина было положено в 1965 году, когда она была утверждена. Длилась она на протяжении восьмой пятилетки с 1965 по 1970 года, и в результате получила название «золотой пятилетки». Причиной этого был колоссальный рост предприятий и экономики. Была на начальной стадии налажена система использования основных фондов. Правительство не ограничивало, а наоборот давало свободу развития предприятий, чем и пользовались бизнесмены. На эту реформу предприниматели возлагали большие надежды, для политиков, наоборот, реформа была не к месту. Но в любом случае уже на первом этапе ее проведения стало понятно, что она полностью себя не реализует. Проблема была в первую очередь в аграрном секторе, который не был готов к таким колоссальным изменениям. Поэтому уже в 1970 году экономическая реформа была свернута.

Итоги реформы Косыгина

Несмотря на продуманный план начавшаяся в 1965 году экономическая реформа закончилась в 1970, так и не сумев в полной мере себя реализовать. Она просто закрылась по ряду причин. Одна из них заключается в том, что не вся правящая политическая верхушка вообще ее хотела. Это были довольно большие перемены, как всегда связанные и с потерей рабочих мест и с потерей денег, так что страна просто не была готова к подобным реформам. Второй причиной можно назвать отсутствие денег. Изначально их хватало, потому план и реализовывался постепенно в течении 5 лет. Но со временем стало понятно, какие ее масштабы в денежном плане, и потому при отсутствии средств на ее реализацию проект был закрыт.

Ровно полвека назад – в сентябре 1965-го – в СССР стартовала косыгинская экономическая реформа, названная так в честь ее инициатора, тогдашнего председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина. Могла ли она спасти советскую экономику? Этот вопрос до сих пор не имеет ответа

Отношения Алексея Косыгина и Леонида Брежнева были непростыми, но определять историю их совместной работы как противостояние все-таки несправедливо
Алексей Стужин / Фотохроника ТАСС

В истории России хватает непобедимых полководцев, гениальных мыслителей, великих правителей и крупных революционеров. Миссия управленца не столь впечатляющая, но и в череде неулыбчивых персонажей с портфелями попадаются личности, о которых остается прочная и неглумливая память.

Сентябрьский пленум

На сентябрьском пленуме ЦК КПСС 1965 года наметил контуры грядущей восьмой пятилетки. Именно этот доклад и дал старт экономической реформе.

Косыгин к тому моменту возглавлял правительство почти год, а до этого два года курировал подготовку реформы в правительстве Хрущева . Ему удалось воздержаться от скоропалительных шагов и выйти на пленум со смелой, но не авантюрной программой. Ликвидировались, во-первых, самые экстравагантные начинания отставленного Никиты Сергеевича. Вместо совнархозов возвращались министерства с четкими отраслевыми вертикалями. Во-вторых, правительство отказывалось от тотальной плановой централизации. К середине 1960-х экономика разрослась, и становилось все труднее осуществлять тактическое управление из московских кабинетов. Поэтому отныне предприятия должны были активнее участвовать в разработке решений, в том числе по капиталовложениям и ассортименту продукции. К тому же у них появлялся капитал… И в этом – главное нововведение реформы.

Алексей Николаевич Косыгин (1904–1980) – председатель Совета министров СССР с 1964 по 1980 год
Фото РИА Новости

Вместо плана по валу ключевыми стали показатели реализации продукции, рентабельности производства. План по валу – расчет отгруженной, а не реализованной продукции. Вывезли изделия через заводскую проходную, значит, план выполнен. А ведь заказчик мог их и вернуть… Часто так и случалось: склады были переполнены невостребованными товарами. Реформа же вынуждала производителей изучать спрос, подстраиваться под «возрастающие требования» потребителя. Уже через месяц-другой сотни тысяч производственников ощутили материальную заинтересованность в более интенсивной работе.

Реформа Косыгина или Либермана?

На Западе распространен термин «реформа Либермана». Откуда-то взялась теория, что скромный харьковский профессор Евсей Либерман был теневым стратегом экономической реформы. Затем пустили слух, что на старости лет ученый эмигрировал то ли в Израиль, то ли в США. А Либерман умер в Харькове в 1981-м, на 85-м году жизни. Свою роль в экономических преобразованиях он сыграл, но лидером не был – ни явным, ни тайным.

Реформу готовили на редкость основательно. Замысел секретно обсуждали в Совмине и Госплане еще в начале 1960-х. Хрущев доверил это головоломное дело самому обстоятельному управленцу – Алексею Косыгину, к которому вообще-то относился не слишком тепло. Поминал не без зависти, что Сталин видел в нем будущего премьера.

Словом, на первых порах серьезные товарищи допоздна беседовали, утопая в наркомовских креслах. Потом по инстанциям зашелестели бумаги. Наконец, дискуссия о преобразованиях стала публичной: 9 сентября 1962 года в «Правде» вышла статья Либермана «План, прибыль, премия». Харьковский экономист советовал расширить полномочия предприятий, раскрепостить директоров, дать им возможность расходовать фонды «на нужды коллективного и личного поощрения». В статье реабилитировалось понятие «прибыль», именно на нее предлагалось ориентироваться при составлении плана. Все это прозвучит в докладе Косыгина на пленуме в 1965-м.

Но публикация в «Правде» не появилась бы без одобрения руководства страны – ЦК и Совмина! Косыгин просто привлек к работе Либермана как одного из лучших экспертов. В подготовке реформы также приняли участие академики Василий Немчинов и Леонид Канторович , которые в 1965 году удостоились Ленинской премии (Немчинов посмертно) – «За разработку метода линейного программирования и экономических моделей». В 1975-м Канторович получит Нобелевскую премию по экономике – «За вклад в теорию оптимального распределения ресурсов».

Особый взгляд на будущее советской экономики отстаивал киевский академик Виктор Глушков , автор программы тотальной информатизации хозяйственных процессов. Экономикой, по Глушкову, должны дирижировать машины и те, кто этими машинами управляет. Столь эффектный футуристический план, казалось, был сродни космическому веку. Да и Глушков – сгусток энергии – напоминал Сергея Королева яростной верой в правоту своего выбора, в идею, которая преобразит страну, приблизит общество к коммунизму. Однако когда киевский академик потребовал весомой финансовой поддержки для реализации автоматизированной программы, скептический ум Косыгина запротестовал. Председатель Совмина увидел амбиции ученого, а не сметку хозяйственника. Нет, второго «главного конструктора» бюджет не потянет…

Агитационный плакат эпохи косыгинских реформ

Управленцы того времени полагали, что хозяйство не стоит безоговорочно доверять экономистам-теоретикам. От науки не отмахивались, но до штурвала ученых не допускали. Во многом именно поэтому было отвергнуто и такое предложение экономистов-математиков по кибернетизации народного хозяйства, как СОФЭ (система оптимального функционирования экономики). В Совмине считали, что управлять индустрией должны не компьютерные волшебники, а директора и инженеры, которые и выдвигались на первые роли. Профессорам оставляли роль вспомогательную.

Команда управленцев

Это поколение повидало и нэп, и индустриализацию, и послевоенные реформы. Догматиками они не были, понимали, что управление – не постоянная величина, а процесс, который следует осмотрительно подстраивать под реалии. В Совете министров собрались прагматики, и «реформа ради реформы» их не интересовала. В отличие от преемников времен перестройки они были свободны и от оглядки на мнение Запада.

Косыгин первым из политиков такого ранга четко осознал, что общество всерьез устало от бесконечного чрезвычайного режима. Устало от безбытного существования со спартанским «походным» скарбом – на пути от социализма к коммунизму. Надо сказать, что преобразования 1965–1970 годов иногда презрительно называют «революцией обывателей». Но разве поколение победителей и их дети не заслужили право на скромный домашний комфорт?

Правительство Косыгина работало слаженно, как оркестр Ленинградской филармонии. Сам премьер любил совещания в кругу главных инженеров и директоров. И каждый директор, которому он хотя бы раз пожал руку, чувствовал себя единомышленником «главного инженера Советского Союза». В итоге Косыгин собрал команду одержимых профессионалов, сторонников поступательного развития, а не шоковой терапии, которым такая задача была по плечу.

Это была едва ли не единственная в истории нашей страны
масштабная экономическая реформа, в ходе которой ни у кого ничего не отнимали, не вырывали из рук

Для министра энергетики и электрификации Петра Непорожнего лозунг «Догоним и перегоним Америку» не был элементом пропаганды. Рабочие совещания он проводил на фоне цветной схемы, которая демонстрировала советские и американские отраслевые показатели. СССР значительно опережал соперника по темпам электрификации. За годы реформаторской восьмой пятилетки была пущена Единая энергосистема европейской части СССР, создана объединенная энергосистема Центральной Сибири. Центральное диспетчерское управление заработало в 1967 году.

Министр химической промышленности СССР Леонид Костандов (на фото в центре) и сегодня остается культовой фигурой для работников отрасли
Фото Маршани / РИА Новости

Как гласит легенда, министр химпромышленности Леонид Костандов однажды явился на день рождения Косыгина с ярким пластмассовым стулом в руках. Подарок вроде бы недорогой, но какой долгожданный, ведь это была полимерная мебель отечественного производства. Вскоре полиэтиленовые пакеты, колготки «вошли в нашу жизнь, как водопровод»… Для тех, кто занят в химической отрасли, Костандов и сегодня, через 30 лет после смерти, фигура культовая, как Непорожний для энергетиков. Еще бы, ведь по объемам производства химическая промышленность СССР вышла на первое место в Европе и на второе в мире. И брали не только количеством, но и передовыми научными разработками.

Одним из старейшин правительства был 60-летний Петр Ломако , который стал наркомом цветной металлургии аж в 1940-м. Они с Косыгиным сработались в годы войны, когда в эвакуацию на Урал перебрасывались заводы. Ломако энергично поддержал реформу. Отныне предприятия сами определяли, какая техника им нужнее. Так, объединение «Северовостокзолото» получило мощные бульдозеры фирмы Caterpillar, а также американские самосвалы. Одновременно правительство озаботилось развитием производства отечественных машин. Через несколько лет БелАЗы уже побивали рекорды грузоподъемности. С такой техникой, например, производительность карьера «Кальмакыр» по горной массе достигла 25 млн тонн в год, то есть приблизительно 70–75 тыс. тонн в сутки! Прежде невиданный результат.

Как наша страна («российское могущество прирастать будет Сибирью», сказал Ломоносов) превратилась в энергетическую сверхдержаву – отдельная тема. Заметим только, что без нового подхода к «материальному поощрению» непросто было бы привлечь сотни тысяч рабочих и служащих к трудам праведным в суровом краю. Грандиозные стройки на Севере и Дальнем Востоке велись и раньше, но после 1965 года там начали хорошо платить. Существенное дополнение к исконным социалистическим стимулам – энтузиазму и принуждению! Крупными добытчиками нефти стали и страны Персидского залива, но советский подход в корне отличался. У нас добыча ресурсов давала толчок развитию технологий и производства – в машиностроении, металлургии, кабельной промышленности… И здесь работала реформа.

«Алёнка» и «Седьмое небо»

Всем известная московская фабрика «Красный Октябрь» включилась в эксперимент в числе первых 48 предприятий. Ее директор Анна Гриненко участвовала во всех совещаниях и учебных семинарах, на которых специалистов готовили к новым правилам игры.

До реформы «Красный Октябрь» по плану должен был ежегодно реализовывать 60 тыс. тонн сладостей на 176 млн рублей. От государства фабрика получала 4 млн рублей в год на зарплаты и минимальные (не больше 1% от годовой зарплаты) премии. Когда требовалось оперативно купить что-то для работы, хотя бы канцелярские скрепки, швабру или гаечный ключ, товарный чек не мог превышать сумму в 5 рублей. И вот пришла самостоятельность. Вместо 5 рублей разрешили тратить аж 100, а главное – 10% прибыли оставлять на предприятии. Из сверхплановой прибыли можно было оставить 25%, но министерство всегда выставляло напряженный план, чтобы исключить значительное его перевыполнение.

Один из результатов реформ: в 1966 году у фабрики «Красный Октябрь» появилась новая марка шоколада – знаменитая «Алёнка»

Осязаемые итоги преобразований – новые массовые марки шоколада: «Алёнка» (1966), «Седьмое небо» (1967) и другие, вплоть до «Вдохновения» (1976). В 1970-е, несмотря на волны дефицита, шоколад стал доступнее, чем в прежние времена, к нему уже не относились как к диковинке.

Что такое реформа в действии? К примеру, энгельсское производственное объединение «Химволокно» производило товар, необходимый и промышленности, и частным покупателям в СССР и за рубежом. Ему удалось накопить ту самую прибыль. Результат – 700 тыс. квадратных метров жилья, кинотеатр, семь магазинов, больница, 12 детсадов, пионерский лагерь… Привычные «завоевания социализма» не с неба упали.

О взаимоотношениях премьера Алексея Косыгина и генсека Леонида Брежнева написано немало. Да, они не притворялись душевными друзьями, а по характеру были антиподами. В конце 1970-х их сотрудничество вошло в полосу кризиса. И все-таки определять историю совместной работы Брежнева и Косыгина как противостояние несправедливо. Косыгину было комфортнее с Брежневым, нежели с Хрущевым, отмечает внук премьера, академик Алексей Гвишиани . Последние советские премьеры Николай Рыжков и Валентин Павлов , работавшие с Михаилом Горбачевым , могли лишь мечтать о столь конструктивных отношениях, которые сложились у Косыгина с Брежневым.

Что же касается Политбюро, то там Алексей Косыгин, разумеется, не тушевался. Как-никак членом ЦК ВКП(б) и кандидатом в члены еще сталинского Президиума ЦК КПСС он стал раньше Суслова и Брежнева . Не случайно первые постхрущевские годы иногда называют «эпохой дуумвирата»: лицом страны считался партийный лидер, но при обсуждении экономических вопросов Косыгин всегда показывал, кто в доме хозяин, и до середины 1970-х Брежнев нередко пасовал перед авторитетом «сталинского наркома».

Известно, что генсек подчас критиковал усилия экономистов с позиций простодушного здравого смысла: «Работать надо лучше – вот и вся реформа». Но только из страстной любви к сенсациям можно расценивать эту реплику как надпись на могильном камне преобразований.

Реформы и повышение уровня жизни

Косыгинская реформа осуществлялась в условиях очередного витка гонки вооружений: напрочь испортились отношения с Китаем, что означало новые расходы на оборону. Но если до и после Косыгина в нашей стране с разной степенью успешности заваривались реформы «за счет населения», то его правительство сумело реализовать перестройку на фоне повышения уровня жизни в СССР. Причем задолго до расцвета нефтегазового экспорта: в те годы в энергетику, наоборот, приходилось вкладывать.

Бурно развивалось строительство так называемого кооперативного жилья, и это тоже было отступлением от скрижалей распределительной экономики. На смену аскетическим пятиэтажкам пришли более комфортабельные типовые дома, с лифтами и мусоропроводом. За 3–5 тыс. рублей (сумма по тем временам, конечно, немалая, но и не заоблачная) можно было приобрести однокомнатную квартиру в московской новостройке. К тому же государство предоставляло пайщикам жилищно-строительных кооперативов практически беспроцентную ссуду в размере до 70% от суммы на срок до 20 лет. Условия по международным меркам немыслимо щадящие.

Но попробовали бы вы тогда в областном городе купить по госцене мясо,
масло или колбасу, да много чего еще. Вряд ли попытка увенчалась бы успехом

Средняя зарплата рабочих и служащих в 1975 году составляла 146 рублей в месяц и продолжала медленно, но верно расти. Кроме того, доходы увеличивались за счет премий, 13-й зарплаты и т. п., поэтому квартиры в кооперативных домах никогда не пустовали.

То есть наша страна получила едва ли не единственную в своей истории масштабную экономическую реформу, в ходе которой ни у кого ничего не отнимали, не вырывали из рук. Эдакая реформа без жертв и разрушений.

Подчеркнем, что резко возросло значение прибыли в управлении экономикой. Ретрограды и сейчас оценивают этот шаг чуть ли не как отступление от коммунистических идеалов. Но ведь речь шла не о прибыли частного собственника, а об общенародном доходе. Появление же фондов социально-культурного назначения и жилищного строительства позволило повысить уровень социального обеспечения.

Стало меньше уравниловки в зарплатах. При этом опасных контрастов удалось избежать. Сегодня на предприятиях бывает так: в совете директоров – «парашюты» по 25 млн, а у руководителей среднего звена – зарплата в 25 тыс. В 1970-х самые высокооплачиваемые специалисты, учитывая привилегии, могли получать лишь в 4 раза больше средней зарплаты. И все-таки признаем: в 1965–1970 годах дух корысти в СССР укрепился, хотя и не достиг критических рубежей. Старики ворчали: куда подевалось братство? Все думают только о карьере, премиях, автомобилях, дачах, загранпоездках…

Проблемы мотивации

Впрочем, элементы рыночного подхода и материальной мотивации присутствовали в советской реальности всегда. Это и нэп, и послевоенное восстановление страны, когда тысячам специалистов платили сдельно, забыв о незыблемости скромных ставок. В этом смысле реформа была типично социалистическая.

Принято сетовать на ограниченность предложенной Косыгиным программы. Дескать, Пражская весна 1968-го напугала кремлевских вождей, и начались жестокие заморозки, в которых погибало все живое. Однако это, по крайней мере применительно к экономике, явное заблуждение.

Все планы сентябрьского пленума 1965-го Косыгин реализовал с образцовой дотошностью. Через два года после пленума по новой системе работало 5500 предприятий. Они давали треть промышленной продукции СССР и почти половину прибыли. К весне 1969 года на эти рельсы встало уже 32 тыс. предприятий, обеспечивая 77% советской продукции! Дальше – больше. В начале 1970-х практически все предприятия страны перешли на новую схему работы. Разве можно считать такую реформу половинчатой или прерванной? Если кого-то не устраивает ее «скромный» размах, приведите пример более масштабных преобразований, только без летального исхода для системы.

За годы восьмой пятилетки национальный доход увеличился на 42%, объем промышленного производства вырос в 1,5 раза, сельскохозяйственного – на 21%. К 1970 году Советский Союз обосновался на высоких позициях в таблице ооновского Индекса развития человеческого потенциала, который считается наиболее авторитетным показателем уровня жизни.

Самосвалы повышенной грузоподъемности БелАЗ (на фото вверху) и самолеты-гиганты Ан-22 (внизу) символизировали мощь советской экономики 1970-х

Впрочем, после «золотой» пятилетки темпы роста экономики стали замедляться. Рост продолжался, но скукоживался. И дело тут не только в оборотной стороне реформы. Демонстрировать подъем в 1970-е годы, когда СССР уже превратился в экономического гиганта, было сложнее, чем в начале ХХ века, в 1930-е или после 1945-го…

Кроме того, проявились и очевидные недостатки реформы: предприятиям было выгодно повышать себестоимость продукции и подчас они добивались этого искусственно. Выходили «новинки», отличавшиеся от прежних товаров не столько качеством, сколько ценой. Правительство пыталось бороться с лукавством предприимчивых директоров, стимулировало (с переменным успехом) рациональный подход к делу. Между тем набирала силу теневая экономика, во многом сводившая на нет старания правительства. Ведь насколько труднее добропорядочному технологу бороться за качество продукции, рассчитывая на премию в 50 или даже 100 рублей, когда сосед-мясник зарабатывает по тысяче в месяц и «Волга» у него генеральская. А государство вроде как в стороне…

Рамки и ограничители

Иногда косыгинскую реформу сравнивают с преобразованиями в Китае в 1980-х, а самого Косыгина называют несостоявшимся советским Дэн Сяопином , а то и вовсе – предтечей китайского коммунистического реформатора. Но, право, различий тут больше, чем аналогий. Главным фактором преобразований в КНР оставалась дешевая рабочая сила. И – минимум социальных гарантий. СССР же в 1965 году отправился в противоположном направлении, да и находился он на более высокой ступени развития, нежели Китай на старте реформ Дэн Сяопина.

Деятели косыгинского поколения подготовили страну к индустриальной экспансии. Советский Союз решительно выходил на мировой рынок – и не в статусе ученика, а с позиций силы, экономической и военно-политической. Помешала Афганская война, потом смутное время, когда насаждались идеалы, далекие от прагматической арифметики. Ушло поколение победителей, и страна не справилась с эмоциями…

Конституция 1977 года подтвердила успех начинаний Косыгина. Статья 16 гласила, что в экономической системе СССР централизованное управление сочетается «с хозяйственной самостоятельностью и инициативой предприятий, объединений и других организаций». «При этом активно используются хозяйственный расчет, прибыль, себестоимость, другие экономические рычаги и стимулы», – подчеркивалось в Основном законе. Эти понятия вошли в обиход в результате реформы, провозглашенной в сентябре 1965-го.

Что же, значит, верной дорогой шли товарищи? Как сказать… Попробовали бы вы тогда в областном городе купить по госцене мясо, масло или колбасу, да много чего еще. Вряд ли такая попытка увенчалась бы успехом. Дефицит – главный спутник советской экономики – ни тогда, ни тем более после преодолеть так и не удалось. Не зря бытует мнение, что, если б не этот проклятый дефицит, Советский Союз все еще прочно стоял бы на ногах…

Но мог ли прагматик и технократ Косыгин двинуться дальше, перешагнув через идеологические ограничители и политические преграды, герметично отделявшие идиллию «развитого социализма» от хаоса «дикого капитализма»? Едва ли. И не потому, что боялся Системы, частью которой сам являлся. Будучи трезвомыслящим человеком, он понимал: выйти за рамки предложенных обстоятельств значило бы разрушить все то, что создавалось десятилетиями. На это он пойти не мог.

Премьер известный и неизвестный. Воспоминания о А.Н. Косыгине / Сост. Т.И. Фетисов. М., 1997

Гусев В.К. Эпоха реформ. М., 2001

Андриянов В.И. Косыгин. М., 2003 (серия «ЖЗЛ»)

Леонид Абалкин (1930–2011) – академик РАН, заместитель председателя Совета министров СССР (1989–1991)

«Мы получили прекрасную пятилетку – с 1966 по 1970 год. За весь ХХ век были только две такие успешные пятилетки (первая – в 1923–1927 годах), когда повысились эффективность производства, национальный доход, производительность труда, выросли доходы населения. В конце 1960-х у нас даже появился избыток произведенного мяса, и мы арендовали у стран, входивших в Совет экономической взаимопомощи, холодильники, чтобы его хранить. Я советую вам обратиться к фактической статистике того времени. Тогда еще не было предположений, что возможен дефицит. В стране началось массовое кооперативное строительство, привлекались деньги граждан для улучшения их жилищных условий. Дорогостоящие товары продавались в кредит. Это были очень большие перемены. Они качественно отличались от тех, что происходили у нас в 90-е годы прошлого века.

Беда многих реформ 1990-х состояла в некомпетентности самих «реформаторов», незнании ими реальной экономики, ориентации на чисто книжные понятия. Эти преобразования оказались куда более идеологизированными, чем в 1960-х. Иные «реформаторы» до сих пор находятся в плену идеологем, которым все мы, дескать, должны непременно следовать, не считаясь с реальной ситуацией. Например, продолжать «вытеснять государство» из экономики».

Из интервью Леонида Абалкина о деятельности Алексея Косыгина, 2007 год

Егор Гайдар (1956–2009) – ученый-экономист, исполняющий обязанности председателя правительства России (июнь-декабрь 1992 года)

«Осознание нарастающих проблем, связанных с неэффективностью советской экономики, в середине 1960-х годов подтолкнуло руководство страны к попытке провести экономические реформы. [Эта] прокламируемая программа мер более осторожна, чем реализованная в Югославии, намечаемая в Венгрии, спустя годы предпринятая в Китае. Тем не менее это последняя серьезная попытка найти пути изменения системы управления советской экономикой, открыть дорогу восстановлению рыночных механизмов, демонтированных на рубеже 1920–1930-х годов, инициированная до начала глубокого кризиса социалистической системы. Трудно сказать, в какой степени это было результатом реформаторских усилий, но восьмая пятилетка (1966–1970) по темпам экономического роста оказалась самой успешной за последние три десятилетия существования СССР. <…>

Все доступные нам социологические исследования показывают нарастание со второй половины 1960-х годов остроты проблем, связанных с недостатком товаров на потребительском рынке. Уже с середины 1960-х годов на большей части территории страны мясо исчезает из свободной продажи. Купить его с этого времени можно лишь в кооперативной торговле или на колхозном рынке по значительно более высокой, чем государственная, цене. Исключение: столица, привилегированные города.

В отличие от рыночной экономики, где естественным ответом на подобную структурную проблему было бы изменение розничных цен, в СССР о таком решении нельзя было и помыслить. В 1930 – начале 1950-х годов основа устойчивости коммунистического режима – страх общества перед властью. В 1960-х годах страх перед массовыми репрессиями уходит в прошлое. Режим воспринимается как данность, но не внушает панического ужаса. На смену прежним формам легитимации режима приходит новый контракт власти и общества: вы – власть, обещаете нам – народу, что не будете отменять введенные социальные программы, даже когда они будут более дорогостоящими, гарантируете стабильность розничных цен на важнейшие товары народного потребления. За это общество готово вас (власть) терпеть, воспринимать как данность, неизбежное зло».

Из книги Егора Гайдара «Гибель империи»

около пяти лет и позволило вступить в 1970-е годы в состоянии кадровой стабильности. В экономической политике Брежнев считал приоритетными сельское хозяйство, тяжелую промышленность и военно-промышленный комплекс.

Реформа Косыгина

Еще в конце 1950-х годы экономисты Л.Канторович, В.Немчинов, В.Новожилов и другие пытались найти модель оптимального планирования. В 1962 г. статья в "Правде" экономиста Либермана открыла дискуссию о роли прибыли в социалистической экономике. Ее суть сводилась к тому, что прибыль должна была стать одним из важнейших критериев работы предприятий. Высказывались разного рода мнения о необходимости перехода к экономическим методам управления, оживлению товарно-денежных отношений. Весной 1965 г. была опубликована статья Немчинова, в которой автор предлагал ввести "хозрасчетную систему планирования". Идея сводилась к формированию плана снизу вверх

От предприятия к министерству. По существу, план должен был стать не столько заданием, сколько государственным заказом, а от его выполнения зависело развитие социальной сферы предприятия. Эти радикальные по тем временам взгляды, однако, делали процесс формирования плана гораздо более трудоемким и требующим существенно более высокой квалификации министерских чиновников.

Итоги обсуждения были подведены в сентябре 1965 г. на пленуме ЦК.Реформаторские тенденции внутри "коллективного руководства" были связаны с именем Косыгина. Именно он выступал на пленуме с докладом "Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства".

Косыгин был представителем реформаторов-технократов, сформировавшихся в 1930- е годы. В 1939 г. в возрасте 35 лет он стал наркомом текстильной промышленности, а в 1940-1960 гг. с небольшими перерывами был первым заместителем председателя СНК - Совета Министров СССР.Руководил Госпланом СССР, а после отставки Хрущева стал Председателем Совета Министров СССР.По своим взглядам Косыгин был приверженцем курса либерализации экономических отношений в рамках плановой экономики, который до него в разные годы пытались реализовывать Вознесенский и Маленков. Косыгин был свидетелем краха своих идейных предшественников и, конечно же, никогда открыто не заявлял о своих симпатиях, был исключительно осторожен в проведении своей экономической линии. Он считал приоритетом развитие легкой промышленности, составлявшее основу стабильности социальной ситуации в городах в условиях бурно развивающегося процесса урбанизации.

В докладе Косыгина предлагалось отказаться от системы совнархозов. Восстанавливался отраслевой принцип управления промышлен-ностью, чтобы добиться "сочетания централизации руководства с расширением оперативно-хозяйственной самостоятельности предприятий". Таким образом, расширение сферы "низового планирования" должно было сочетаться с планированием из центра. Предполагалось, что министерства будут на научной основе определять стратегию развития отрасли и основные "направления, пропорции и темпы экономического развития". За этим положением следовало и важное практическое решение: число обязательных плановых показателей сокращалось до 9 вместо 30 в прежние годы. Главным показателем работы предприятий и отраслей вместо объема валовой продукции становилсяобъем реализованной продукции , который, по мнению Косыгина, должен был поставить производство в непосредственную зависимость от потребителя. Оживить производство намечалось интеграцией в плановодирективную экономику таких экономических рычагов, как цена, прибыль, кредит, премии.

Экономическое стимулирование должно было постепенно укрепить хозрасчет: выполнение плана и эффективное использование производственных фондов на предприятиях позволяло отчислять от прибыли больше средств в поощрительные фонды. Эти фонды, в свою очередь, становились источником развития производства и совершенствования техники, материального поощрения рабочих и служащих, для чего предусматривались премии и "13-я зарплата" по итогам года. Из поощрительных фондов предприятие могло тратить деньги на улучшение условий труда и быта, в частности, на строительство жилья.

Даже при идеальной реализации заявленной Косыгином программы речь шла о полумерах , которые для того времени, несомненно, выглядели исключительно прогрессивно. Половинчатый характер хозяйственных инициатив изначально закладывал противоречия в основу реформы. Своеобразие ситуации состояло всочетании идеологического контроля с идеями экономического реформирования , стержень которых составляли технократические ценности. Это эклектическое сочетание явилось результатом компромиссов наверху и предопределило взаимное приспособление названных тенденций в дальнейшем, став тормозом кардинального решения всех основных проблем внутреннего развития.

И по характеру, и в силу объективного развития ситуации Косыгин был склонен приспосабливаться, никогда жестко не настаивал на своих взглядах. Вместе с тем, он довольно последовательно проводил кадровую политику, в значительной мере способствовал становлению нового слоя хозяйственных руководителей, отличительными чертами которого было хорошее знание производства, действительно государственное экономическое мышление, умение разбираться в административно-бюрократических премудростях и лоббировать интересы своих отраслей или предприятий-гигантов. Однако эти хозяйственники не представляли себя вне советской экономической системы, хотя и дистанцировались от вопросов идеологии, предоставляя решать их специалистам.

Причины неудачи хозяйственных реформ

"Косыгинская реформа" начала осуществляться с осени 1965 г. Вместо совнархозов было создано 29 союзных и союзно-республиканских министерств. Эта мера возвратила реальную экономическую власть союзной бюрократии, ставшей надежной опорой режима. Их союз еще более укрепился в 1967 г., когда Совет Министров утвердил "Общие положения о министерствах СССР", согласно которымадминистративные и экономические полномочия ведомств были существенно увеличены . Такая ситуация объективно усиливала заложенное в реформе противоречие между самостоятельностью предприятий и политикой центральных ведомств. В условиях, когда вновь назначенные чиновники должны были себя зарекомендовать, желаемый и без того хрупкий баланс неизбежно нарушался в пользу Центра. Кроме того, были созданы крупные государственные комитеты, призванные координировать направления работы на межведомственном уровне - Госкомцен, Госснаб, Госкомитет по науке и технике. Создание Госснаба привело к прежней практике, когда предприятие не могло свободно выбирать поставщика и потребителя своей продукции, что также существенно ограничивало декларируемую самостоятельность предприятий.

На новую систему хозяйствования в первом полугодии 1966 г. было переведено 243 высоко рентабельных предприятия, главным образом легкой и пищевой промышленности. Постепенная активизация экономических механизмов на протяжении восьмой пятилетки

(1965-1970) дала положительный эффект: на некоторое время прекратилось падение темпов промышленного производства, а пятилетка в целом стала одной из самых удачных за годы советской власти. В этот период еще были живы горизонтальные хозяйственные связи, установленные совнархозами. Наряду с этим проявлялись и

положительные моменты вертикального управления, выражавшиеся прежде всего в централизованных инвестициях, импорте западного оборудования и технологий. Наиболее известный пример такой политики - строительство в конце 1960-х - начале 1970-х годов Волжского автомобильного завода в рамках совместного соглашения с итальянской фирмой "Фиат".

Однако это был лишь временный эффект. Основным препятствием в первый же год реформы стала устаревшая система ценообразования, при которой заведомо убыточными были угольная отрасль, а также производство пищевых продуктов. Явно завышенными были цены в приборостроении и отраслях ВПК, где прибыль доходила до 50%. Однако система ценообразования, жестко координируемая через Госкомцен, отражала идеологическое понимание приоритетов в развитии отраслей промышленности, которое в целом не нарушало принятой со сталинских времен последовательности: тяжелая промышленность - ВПК - остальные отрасли. Поэтому предприятия группы "Б" были обречены оставаться "пасынками" советской экономики. Другой стороной административного ценообразования стал рост оптовых цен, которые только в машиностроении в 1966-1970 гг. увеличились на треть. Благодаря искусственно завышенным оптовым ценам предприятия и целые отрасли выполняли план по норме прибыли, которая исчислялась в рублях и была одним из девяти обязательных показателей государственной отчетности. Самостоятельность предприятий на практике вела к тому, что онизаранее занижали плановые задания . В результатезарплата росла быстрее производительности труда , что увеличивало бюджетный дефицит.

Идеологические установки, ведомственные интересы и административно-бюрократические решения оказывали решающее и крайне негативное воздействие на все без исключения девять базовых показателей.

Не оправдала себя и ставка на стимулирование предприятий через поощрительные фонды. Премирование рабочих происходило в отрыве от реального личного вклада в производственный процесс и было не особенно существенно в материальном выражении. Строительство жилья и других объектов "соцкультбыта" (детских садов, профилакториев, санчастей, клубов и т.п.) даже при наличии средств зачастую упиралось в дефицит строительных материалов, которые руководству приходилось "выбивать" в Москве, используя личные связи. Средства на техническое перевооружение расходовались плохо.

Руководители предприятий были абсолютно не заинтересованы в массовом внедрении научно-технических достижений, поскольку это лихорадило весь производственный цикл, упиралось в отсутствие материалов, иными словами, "было не запланировано и не санкционировано сверху". Поэтому провозглашенная нормой "связь науки с производством" становилась слабой.

Несмотря на резкое увеличение инвестиций в сельское хозяйство, действия нового руководства в аграрной сфере также привели лишь к временным и частичным успехам. Добиться полной продовольственной независимости страны от импорта не удалось, хотя на некоторое время она несколько ослабла. В 1966 г. практически не производились закупки хлеба за рубежом, а в 1967 г. они были существенно ниже среднего уровня. Вместе с тем настоящего "прорыва" и в этой сфере не произошло. Большого числа желающих трудиться в личном подсобном хозяйстве не обнаружилось. Возвращаться к тяжелому физическому труду охотников не было. Материальное стимулирование колхозной экономики изначально пошло по неверному пути, так как денежное вознаграждение не было связано с производительностью сельскохозяйственного труда . Крайне негативные долговременные последствия для социальных отношений в колхозном секторе имело введение со второй половины 1966 г.гарантированной оплаты труда колхозников , которая исчислялась на основе тарифных ставок рабочих совхозов. Таким образом, зыбкая связь между эффективностью работы и оплатой труда была полностью ликвидирована. Зарплата

колхозников стремительно трансформировалась в социальное пособие. Сельское хозяйство в целом приобретало дотационный характер.

Консервация экономики и управления

Окончательный отказ от "косыгинской реформы" состоялся в декабре 1969 г. на пленуме ЦК.В решениях пленума была зафиксирована привычная "обойма" административных методов управления: призывы к рациональному использованию производственных ресурсов, более жесткому режиму экономии в народном хозяйстве, укреплению трудовой и государственной дисциплины и т.п. В 1970-е годы выстраивается четкая вертикаль управления экономикой, которая включает Совет министров и Госплан

СССР, союзные и союзно-республиканские министерства, промышленные объединения и предприятия.Вся система начинает функционировать на основе исключительно административных методов, из года в года воспроизводя один и тот же цикл решений, невзирая на изменения в мировой экономике и стараясь не замечать признаки стагнации.

С экономическими рычагами управления народным хозяйством даже в их половинчатом исполнении было покончено. Причиной этого стал целый ряд факторов, но главным из них, по всей видимости, было потрясение политического руководства СССР, испытанное в связи с "пражской весной 1968 г.". Чехословацкий кризис более четко обозначил зависимость между экономическими реформами и неизбежными политическими изменениями системы советского типа . Кроме того, важную роль сыграл еще ряд внешнеполитических событий, укрепивших уверенность советского руководства в росте военной угрозы со стороны США. Все это привело в начале 1970-х годов к усилению консервативных тенденций, что вполне соответствовало взглядам Брежнева, ставшего безусловным лидером на советском политическом олимпе.

Потенциал "косыгинской реформы" растворяется в различного рода многолетних экспериментах, в основе которых лежала более или менее расширенная модель хозрасчета. Наибольшую известность получили проводившийся в конце 1960-х годов щекинский эксперимент и развивавший те же идеи чуть позже так называемый "злобинский метод" в строительстве. Суть эксперимента на комбинате "Азот" в г. Щекино Тульской области состояла в том, что коллектив предприятия добился существенного роста продукции без увеличения численности работающих за счет механизации трудоемких цехов и ручного труда. Та же идея лежала в основе "злобинского метода", названного по имени бригадира строителей Н.А.Злобина из подмосковного Зеленограда: бригада строителей брала подряд на весь цикл работ, которые она обязывалась закончить вовремя и качественно. При этом члены бригады сами определяли объемы дневной выработки, распределение обязанностей и размер заработной платы. В результате численность рабочих и текучесть кадров сокращались, более рационально использовались рабочее время и материалы, производительность труда повышалась, а сроки строительства сокращались. Казалось бы, все плюсы были налицо. Вокруг щекинского эксперимента и "злобинского метода" была развернута шумная пропагандистская кампания, приняты специальные постановления, делались попытки массового внедрения нового "почина". Тем более что на некоторых предприятиях передовой опыт внедрялся успешно: заработная плата реально увеличилась, а текучесть рабочей силы уменьшилась. Однако прогрессивный опыт не получил широкого распространения. Он сталкивался с несколькими основными препятствиями. Прежде всего возникал вопрос об оплате административно-управленческого персонала, если не на уровне бригады, то на уровне предприятия, сократить который было весьма сложно. Кроме того, неизвестно, что было делать с освободившимися в результате интенсификации рабочими. Руководители предприятий боялись делать решительные шаги, поскольку не были уверены в том, что

СОВЕТСКАЯ ЭКОНОМИКА: ПУТИ ВЫХОДА ИЗ КРИЗИСА

Падение темпов роста производства, связанное с низкой отдачей капиталовложений, продоволственный кризис 1962-1964 гг., усугубленные реформационной лихорадкой последних лет правления Н. С. Хрущева, привели экономику СССР в предкризисное состояние. Было свернуто начавшееся в 1962 г. обсуждение в печати основ новых экономических реформ, разработанных группой экономистов под руководством Либермана. Административные реформы заменили необходимые экономические преобразования. В этих условиях против экономического волюнтаризма Хрущева выступили хозяйственники-технократы, сплотившиеся вокруг своего лидера А. Н. Косыгина, поддержавшего решение октябрьского пленума ЦК КПСС 1964 г. об отставке Хрущева.

С 1965 г. стала проводиться хозяйственная реформа, задуманная еще в хрущевский период, но затем свернутая. Перед экономической реформой 1965 г. стояли те же задачи, что и перед хрущевскими преобразованиями: разрешение кризисных явлений советской плановой экономики. В первую очередь имелись в виду малая отдача капиталовложений и незавершенное строительство (долгострой), низкая производительность труда, отстававшая от роста зарплаты, плохое качество товаров и их недостаточный ассортимент, проблема трудовых ресурсов. Однако, в отличие от преобразований Хрущева, реформы, задуманные новым руководством, не должны были затрагивать политических основ общества, без крайностей предыдущего десятилетия. Не подвергались сомнению основные принципы советской социалистической экономики: государственный контроль над собственностью, централизованное планирование, контроль над показателями производства и т. д. Стержнем нового политического курса и хозяйственной реформы 1965 г. была идея долгосрочного и постепенного совершенствования социализма и курс на стабильность управленческих структур. Коренные экономические реформы не затрагивали социальную и политическую систему общества и не ставили под сомнение механизм партийного руководства.

Начало экономическим преобразованиям положили реформы в сельском хозяйстве - наиболее кризисном участке советской экономики. На мартовском пленуме ЦК КПСС 1965 г. поборником реформ в сельском хозяйстве выступил Л. И. Брежнев. Он предложил увеличить капиталовложения в сельское хозяйство с одновременным стимулированием производительности труда. Фактически это бы-ла попытка интенсификации сельского хозяйства. Аграрный сектор советской экономики должен был получить дополнительное количество машин, удобрений и электроэнергии. Общая сумма капиталовложений в сельское хозяйство в 1966-1980 гг. составила. 383 млрд рублей, что превышало более чем в три раза все предыдущие инвестиции в аграрный сектор. Была принята новая долгосрочная система планирования производства. С совхозов и колхозов списывались долги, повышались закупочные цены и устанавливались надбавки до 50% за сверхплановую продажу продукции государству, а также за ее качество. За 1965-1977 гг. закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию возросли примерно в полтора раза почти без изменения розничных цен. С 1965 г. менялась система кредитования колхозов, получавших возможность прямого банковского кредитования в отличие от прежней системы кредитов через заготовительные организации.

Был понижен и подоходный налог с колхозов, взимаемый теперь с чистого дохода.

В 60-70-х гг. были провозглашены широкомасштабные программы мелиорации и строительства ирригационных каналов. стабилизации эксплуатации целинных земель и особый план возрождения нечерноземных земель центра России. В строй были введены Большой Ставропольский, Северо-Крымский, Каракумский и другие каналы. С целью повышения жизненного уровня крестьян большую экономическую самостоятельность получили колхозы и совхозы, где вводились элементы хозрасчета.

В 1969 г., через 35 лет после предыдущего съезда, состоялся III съезд колхозников. Был одобрен новый типовой устав, который отменял старую систему оплаты по трудодням и вводил гарантированную помесячную оплату, при этом денежная часть доходов выросла по отношению к натуральной оплате. В уставе закреплялись пенсионное обеспечение колхозников и система отпусков. Жизненный уровень сельского населения в 70-е гг. значительно вырос, хотя ликвидировать разницу между городом и деревней так и не удалось, ежегодно деревню покидало до 700 тыс. человек. Новые программы, делавшие ставку на рост капиталовложений, вступали в противоречие с прежним курсом интенсивного развития. К середине 70-х гг. экономические преобразования в сельском хозяйстве приобретали все более дотационный и экстенсивный характер.

Параллельно с преобразованиями в сельском хозяйстве развивалась реформа промышленности. Активную роль в ее разработке и осуществлении сыграл А. Н. Косыгин, ставший 15 октября 1964 г. председателем Совета Министров. Начало преобразованиям положил сентябрьский 1965 г. пленум ЦК КПСС. Решения пленума определяли три главных направления реформы: изменение плановых показателей и отчетности, расширение хозяйственной самостоятельности предприятий и усиление материальной заинтересованности рабочих в результатах их труда.

Число плановых показателей для предприятий снижалось с 30 до 9. В дополнение к валовому показателю (т. е. стоимости произведенной продукции), определяющему ранее эффективность производства, вводился отчетный показатель стоимости реализованной продукции. Предприятие теперь было заинтересовано не только произвести, но и продать продукцию. При этом показатель рентабельности предприятия исчислялся как отношение прибыли к сумме основных фондов и оборотных средств. Провозглашалась недопустимость изменения плана без согласования с предприятием, в свою очередь, само предприятие могло самостоятельно распределять выпуск продукции в рамках заданного плана, Таким образом, предприятие получало относительную производственную самостоятельность в вопросах внутреннего планирования выпуска продукции. В целях материального стимулирования производства часть прибыли предприятия оставалась в его распоряжении. На предприятиях создавались фонды стимулирования, которые использовались для нужд развития предприятия, материального поощрения работников, проведения социально-культурных мероприятий, жилищного строительства и т. д. Предусматривалось увеличение премий в случае запланированного перевыполнения плана.

В 1966 г. начался перевод промышленных предприятий на новые условия работы. К концу 1970 г. из 49 тыс. предприятий реформа затронула в той или иной степени 41 тыс. предприятий. Между тем уже в самом начале реформ наблюдалось охлаждение к ним со стороны партийной элиты. На состоявшемся в апреле 1966 г. XXIII съезде КПСС ход экономических преобразований был лишь вскользь затронут в отчетном докладе Брежнева. Определенная оппозиция преобразованиям исходила и со стороны министерств, не желавших отказаться от контроля над предприятиями даже в тех рамках, которые предусматривались реформами. При этом, несмотря на большую самостоятельность предприятий, количество министерств в конце 60-х - 70-е гг. неуклонно увеличивалось. Только в машиностроительной промышленности в 1965 г. дополнительно было создано 8 общесоюзных ведомств, а к концу 1975 г. насчитывалось уже 35 промышленных министерств. 10 июля 1967 г. было принято "Общее положение о министерствах СССР", расширившее права центральных органов власти.

Многие позитивные реформы при формальном подходе министерств становились препятствием для развития производства. Примером может служить введение твердой платы за используемые производственные фонды, не пересматривавшейся в зависимости от размера прибыли. Эта мера должна была стимулировать предприятия более эффективно использовать свое оборудование, снижая себестоимость продукции. Вместе с тем министерство финансов требовало вносить плату за все имеющееся (используемое и неиспользуемое) оборудование на момент последней ревизии. Если предприятие избавлялось от ненужного оборудования, оно все равно платило за него до следующей ревизии. В результате за 1965-1985 гг. доля оборудования, заменяемого из-за технологической отсталости и изношенности, сократилась почти в два раза. Серьезные недостатки крылись и в спускаемой сверху норме прибыли. Министерства и предприятия по-прежнему сами определяли цены выпускаемой продукции, искусственно их завышая. Только в машиностроении за 1966-1970 гг. оптовые цены увеличились на 25-30%. Эффективность образованного в 1965 г. Госкомитета цен, боровшегося с этим явлением, оказалась низкой. Созданный одновременно другой комитет (Госснаб) директивно определял поставщиков и потребителей для предприятий, сужая рамки их самостоятельности.

Главной причиной постоянных сбоев в экономике оставалась "ведомственность". Не существовало практически никакой серьезной прямой связи между соседними предприятиями и организациями, если они принадлежали разным министерствам. Таким образом, расширение допущенной самостоятельности предприятий плохо сочеталось с усилением административных и экономических полномочий ведомств. Все сильнее давало себя знать отсутствие простора для продвижения вперед. Накопившиеся к концу восьмой пятилетки нерешенные проблемы образовали серьезные завалы и препоны на пути внедрения новых методов планирования и хозяйствования, что привело к кризисной ситуации в ведущих отраслях народного хозяйства, к постепенному свертыванию реформ. Хотя первые два года хозяйственной реформы дали значительный результат, в дальнейшем ее эффективность снизилась. Реформа коснулась, в первую очередь, предприятий, не затрагивая верх экономической пирамиды: министерства, централизацию управления и административно-командный аппарат. Постепенно ограничивались права предприятий, возрастало количество плановых показателей, участились корректировки планов. Реформа затухала.

И.С. Ратьковский, М.В. Ходяков. История Советской России

“ПЛАН, ПРИБЫЛЬ, ПРЕМИЯ”

Как обеспечить максимальную эффективность работы предприятий, при которой рост производства сопровождался бы постоянным улучшением качества продукции? Этой проблемой экономисты занимались давно, но с начала 60-х гг. их выступления уже приобрели характер целенаправленной дискуссии. Предметом спора стали предложения харьковского экономиста Е.Г. Либермана, сделанные им на основе анализа опыта работы Экономической лаборатории Харьковского совнархоза и опубликованные в 1962 г. в журнале «Вопросы экономики», а затем и в «Правде» (статья «План, прибыль, премия). В обобщенном варианте эти предложения сводились к следующему:

1. Современный порядок планирования работы предприятий не заинтересовывает их в эффективной, качественной работе. Одна из причин такого положения - ограничение хозяйственной самостоятельности и инициативы предприятий.

2. Задача расширения инициативы и самостоятельности предприятий может быть решена на основе использования принципа « долевого участия в доходе »: чем больше ценностей создало предприятие для общества, тем большая сумма должна отчисляться в его поощрительный фонд, независимо от того, произведены эти ценности в рамках плана или сверх него.

3. Принцип «долевого участия» реализуется в форме планового норматива длительного действия по рентабельности производства. Формирование нормативов происходит дифференцированно по различным отраслям и группам предприятий, находящимся примерно в одинаковых естественных и технических условиях.

4. Использование нормативов длительного действия позволит оценивать работу предприятий по конечной эффективности, а не по большому числу показателей, детально регламентирующих хозяйственную жизнь предприятий.

5. Дело не в показателях, а в системе взаимоотношений предприятия с народным хозяйством. Необходимы существенные коррективы в порядке планирования производства сверху донизу.

6. Усилить и улучшить централизованное планирование путем доведения обязательных заданий только до совнархозов. Ликвидировать практику разверстки заданий совнархозами между предприятиями «по достигнутому уровню».

7. Планы предприятий после согласования и утверждения объемно-номенклатурной программы полностью составляются самими предприятиями.

8. Необходимо разработать порядок использования единых фондов поощрения из прибылей предприятий, имея в виду расширение прав предприятий в расходовании фондов на нужды коллективного и личного поощрения.

Идеи Е. Либермана представляли собой попытку создания концепции «сквозного» совершенствования хозяйственного механизма сверху донизу - от реорганизации централизованного планирования до разработки экономических основ развития производственного самоуправления (принцип «долевого участия»).

Идею «сквозной» экономической реформы разрабатывал тогда целый ряд экономистов. В одном из наиболее проработанных вариантов ее представлял B.C. Немчинов. В его работах мысль о переводе экономики на научные основы управления проводилась в предложениях по построению плановых моделей народного хозяйства (модели расширенного воспроизводства, модели отраслевого и территориального общественного разделения труда, модели планового ценообразования и др.), с помощью которых стал бы возможен расчет различных балансов и оптимумов, в том числе и определение оптимального режима экономического развития на тот или иной период.

Дискуссия незаметно сосредоточилась на одной проблеме - проблеме материального стимулирования (привлечение внимания общественности к этому вопросу было признано фактически единственным достоинством выступления Либермана). Научный совет по хозяйственному расчету и материальному стимулированию производства при Академии наук СССР на своем заседании признал «схему Е.Г. Либермана» в принципе неприемлемой, поскольку ее автор, «нарушив меру и необходимые пропорции, доводит ряд правильных положений до такой их трактовки, которая вместо пользы сулит отрицательные последствия».

Справедливости ради надо отметить, что в критике было и рациональное зерно, например, когда речь шла о недопустимости абсолютизации того или иного показателя учета и оценки работы предприятий. Однако главный пункт обвинений, предъявленных Либерману, заключался в другом: его упрекали не более и не менее как в покушении на основу основ социалистической экономики - централизованное государственное планирование.

РЕАКЦИЯ ТРУДЯЩИХСЯ

На предприятия города и области газеты поступили поздно – в 3-4 часа дня. Из бесед с работниками, которые успели ознакомиться с докладом, можно сделать вывод о единодушном одобрении предложений, высказанных в докладе тов. Косыгина А.Н.

Приводим отдельные высказывания.

Орлов – начальник отдела труда и зарплаты телефонного завода: Очень хорошо, что под экономику предприятия подведена научная основа, а не лозунги о необходимости улучшить экономику. Мы не будем иметь плановых показателей по повышению производительности труда, установленных сверху – но производительность труда будет главным вопросом всей нашей работы.

Петухов – машинист завалочной машины мартеновского цеха Чусовского металлургического завода: Раньше нас призывали работать прибыльно, но все это было только призывом. Как бы я ни работал, я не ощущал этой прибыли. Сейчас, видимо, будет другое дело. Каждый из нас может почувствовать, что такое прибыль.

Информация Пермского обкома КПСС в ЦК КПСС об откликах трудящихся области на доклад Председателя Совета Министров СССР А.Н.Косыгина на Сентябрьском (1965 г.) Пленуме ЦК КПСС «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства», 28 сентября 1965 г.