Работающие, но бедные. Как может победить бедность государство, которое ничего людям не должно

Доходы почти пяти миллионов работающих россиян настолько малы, что эти граждане живут за чертой бедности. По мнению вице-премьера Ольги Голодец , .

«Та бедность, которая в стране есть и фиксируется, — это бедность работающего населения. Это уникальное явление в социальной сфере — работающие бедные», — заявила вице-премьер на Социальном форуме, передает ТАСС.

Как заметила Голодец, в России «нет такой квалификации, которая достойна заработной платы в 7,5 тысяч рублей (размера МРОТ — ред.)».

«Даже если человек закончил среднюю школу, то по выходу его труд должен оцениваться несколько на другом уровне. Нам предстоят серьезные обсуждения по повышению минимального размера оплаты труда. <...> В прошлом году мы закончили год со средней заработной платой 36 тысяч 703 рубля, это средняя цифра по экономике. Но я обращаю внимание, что на уровне МРОТ работают 4,9 млн человек. О какой производительности труда можно говорить, если за месяц работы человек получает такие деньги», — недоумевает вице-премьер.

Бедные люди

За последнее время тему бедности Ольга Голодец поднимает не первый раз. Так, в конце февраля она призывала к увеличению МРОТ до прожиточного минимума (порядка 11 тысяч рублей — ред.). По ее данным, зарплату на уровне МРОТ получают 4,9 млн россиян. «Доведение уровня оплаты труда до конкурентоспособного даст серьезный выигрыш и производству экономики, и людям», — уверена вице-премьер. По ее мнению, из-за дешевизны рабочей силы в РФ бизнесу невыгодно вкладываться в инновационные технологии на производстве. «К этому подталкивает очень дешевая, заниженная стоимость рабочей силы, которая не соответствует уровню квалификации наших работников», — подчеркивала Голодец.

С наступлением неблагополучных времен в национальной экономике в России неуклонно растет уровень бедности. Согласно данным Росстата, в 2015 году показатель достиг максимума за последние десять лет — за указанный период за чертой бедности проживали 19,1 млн человек (или 13,3% населения). В январе-сентябре прошлого года доходы ниже прожиточного уровня имели 20,3 млн соотечественников (13,9% населения). Впрочем, по данным Голодец, бедных «по самоощущению» в нашей стране еще больше: «Если по статистической оценке идет рост бедности и составляет 15%, что уже очень плохо для нас, то самоощущение людей, оно гораздо хуже». Эксперты РАНХиГС выяснили, что бедными считают себя 21% российских семей — одним денег хватает только на еду, другим и на нее не хватает.

Как выяснили эксперты Высшей школы экономики, в прошлом году 41% соотечественников испытывали сложности с покупкой продуктов или одежды, 11% населения денег не хватало даже на еду. При этом большинство из них свое материальное положение плохим не называют. В ВШЭ связывают это с «привыканием к снижению потребительских стандартов».

Подвели доходы

В основном, россияне беднеют из-за падения реальных располагаемых доходов (РРД), которые снижались два года подряд — начиная с конца 2014 года, когда поползли вниз нефтяные котировки. В 2014 году РРД упали на 0,7%, в 2015-м — уже на 3,2%, в 2016-м — на 5,9%, свидетельствуют данные Росстата.

В исследовании швейцарского банка Credit Suisse говорится, что лишь за год благосостояние россиян снизилось на 14,4%. Сильнее, чем в России, благосостояние населения снижалось только в Аргентине (минус 27,3%) и Украине (18,5%).

Рост реальных располагаемых доходов в России был зафиксирован лишь в январе этого года — на 8,1% по сравнению с аналогичным периодом 2016 года. Произошло это, в основном, за счет единовременной выплатой пенсионерам в размере 5000 рублей.

Работающим гражданам к повышению доходов пока готовиться рано — работодатели пока не готовы поднимать зарплаты, говорят эксперты. «В условиях, когда целый ряд секторов столкнулся с внушительным ростом безработицы, потерявшие работу готовы трудиться и за меньшие деньги, что явно не способствует ускорению роста зарплат. Повышение оплаты труда в бюджетной сфере, в текущих условиях, скорее всего, не будет внушительным», — рассуждает аналитик Ирина Рогова .

По ее оценке, какие-либо позитивные изменения, касающиеся реальных доходов, могут появиться не раньше конца этого года, и то при условии, если инфляция уложится в ожидания ЦБ и МЭР, а номинальные зарплаты вырастут на 9,4%. Тогда, по словам Роговой, РРД в годовом выражении могут увеличиться на 3,9%.

В январском исследовании «Риски бедности и ресурсы домохозяйств», подготовленном РАНХиГС, говорится, что почти треть соотечественников могут скатиться в нищету. Эксперты выяснили, что изменилась потребительское поведение население: граждане предпочитают экономить на еде (около трети перешли на более дешевые продукты), на одежде и обуви (24% россиян), походах в кино и кафе (17% и 15% соответственно).

За чертой бедности не только Россия

«Уникальное явление», когда за чертой бедности живут работающие граждане, о котором говорит Ольга Голодец, на самом деле характерно не только для России. Такую же проблему можно встретить, например, в Великобритании. Как выяснил социально-политический исследовательский Фонд Джозефа Раундтри, более половины британцев, имеющих постоянную работу и стабильный заработок, живут в бедности.

В докладе Фонда говорится, что рост национальной экономики никак не отражается на благополучии малообеспеченных домохозяйств — 7,4 млн граждан Великобритании (в том числе 2,6 млн детей) живут за чертой бедности. За последние 6 лет количество имеющих работу бедняков увеличилось на 1,1 млн человек.

«Экономика растет с 2010 года, однако за это время из-за выросших цен на жилье, низких зарплат и сокращений льготных выплат некоторым категориям трудоспособного населения многие семьи, включая и полностью занятых на работе, увидели перед собой перспективу сокращения доходов», — говорит старший аналитик Фонда Хелен Барнард (цитата по ВВС).

В корпоративном секторе занято менее половины всех работающих (см. графики), и он последовательно сокращает рабочие места: исходя из данных Росстата, за 10 лет по 2015 г. число работающих на крупных и средних предприятиях снизилось на 5,4 млн человек, или на 13,5%. В то же время общая занятость в экономике росла, а безработица сокращалась: это означает, что новые рабочие места возникали в секторах малого и микробизнеса, индивидуальной занятости и самозанятости, часть этих секторов находится в тени, оставаясь невидимой (ненаблюдаемой) для органов госучета. По данным Росстата, в тени работает каждый пятый занятый в экономике. Число таких работников с 2010 по 2014 г. возросло с 15,2 млн до 16,4 млн человек (см. графики).

За пределами корпоративного сектора и заработки ниже. Так, по данным Росстата, средняя зарплата в России в 2016 г. составила 36 746 руб., а если учесть зарплату работающих у индивидуальных предпринимателей и физлиц – то 32 667 руб. При этом и средняя зарплата не средняя: две трети работников крупных и средних предприятий и организаций зарабатывают меньше. Медианный уровень зарплаты (половина зарабатывает больше, половина – меньше) в корпоративном секторе ниже среднего на треть: 26 544 руб. в 2016 г.

Низкие зарплаты в экономике – обратная сторона низкой безработицы, которую автоматически поддерживает сложившаяся система институтов: если пособия по безработице низки, а издержки увольнения высоки, то работодатель предпочтет перекладывать риски на работников, которые зачастую предпочитают занятость с низкой зарплатой отсутствию работы, говорит директор Центра трудовых исследований ВШЭ Владимир Гимпельсон. Подобная система дает властям повод гордиться низкой безработицей. В странах, где пособия по безработице отсутствуют, нет и безработицы, говорит Гимпельсон.

Решения по борьбе с бедностью хорошо бы искать на этапе экономического роста, при стагнации их эффект может оказаться негативным, опасается Овчарова, например, повышение МРОТ может привести к росту безработицы и, соответственно, к еще большему углублению бедности. Либо же рост безработицы будет по-прежнему абсорбироваться ростом «токсичной занятости» – занятости в теневом секторе с низкими заработками и производительностью труда.

У теневой экономики есть мощные интересанты, отмечает Овчарова, это и крупные чиновники, которые имеют вокруг себя сеть неформальных отношений для решения задач повышения благосостояния – собственного и своего коллектива, и бизнес из таких сфер, как строительство, гостиничный бизнес, торговля, где доля тени наиболее высока. Борьбу с тенью надо начинять не с нянь, констатирует Овчарова, но процесс этот даже при наличии политической воли будет непростым. Человеческий труд в России действительно недооценен, но это вина скорее не бизнеса, а плохой бизнес-среды, заключает она.

Число бедных в стране, согласно Росстату, остается на уровне прошлого года — 20,3 миллиона человек. Но значит ли это, что обнищание населения остановилось? За чей счет помогать малообеспеченным? Какая пенсионная система нужна России и почему человеческий капитал может оказаться бесполезным? «Лента.ру» поговорила об этом с директором Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяной Малевой.

«Работающие бедные — признак социальной аварии»

«Лента.ру»: Сейчас много говорят о налоговой реформе, и прежде всего — об изменении подоходного налога. Некоторые политики призывают к возвращению прогрессивной шкалы. В то же время социальный вице-премьер Ольга Голодец предлагает установить «нулевой» НДФЛ для граждан с доходами ниже прожиточного минимума. Какой вариант, на ваш взгляд, оптимален?

Прогрессивная шкала — это отражение желания забрать деньги у тех, у кого они остались, то есть в чистом виде мобилизационный сценарий. НДФЛ сейчас прилично собирается, поэтому из всех налогов я бы его трогала в последнюю очередь. Но если менять подоходный налог, надо идти по пути селективной регрессии, а не прогрессии.

Сейчас главная социальная угроза — падение доходов населения, падение заработной платы. Ни о какой позитивной динамике в этом направлении речи пока не идет. Максимум изменилась 15-я цифра после запятой.

Заявления, что темпы обнищания граждан остановились, выглядят довольно смешно. Мы вновь стали страной с низкими доходами населения и со стабильно высоким уровнем бедности. Причем в России к малоимущим относятся не только пожилые, инвалиды и безработные, как во многих странах мира, — у нас в эту категорию попадают семьи с детьми и работающие граждане с доходами ниже прожиточного минимума.

Для здорового общества это неприемлемо. Тем более стыдно иметь в лидерах бедности семьи с детьми стране, которая борется за рост рождаемости. Значит, демографическая программа работает очень своеобразно. Если появление второго ребенка с 50-процентной вероятностью отправляет семью в бедность — это признак великого неблагополучия.

Работающие бедные — это вообще признак социальной аварии. Зарплата может быть невысокой, она может обеспечивать очень средний уровень потребления. Но на нормальных рынках она все равно является гарантией от бедности. У нас этого нет.

Если мы пытаемся ответить на вызовы текущего кризиса, мы должны что-то сделать с этой группой работающих бедных. Как им помочь, пока механизм экономического роста не запущен и, соответственно, зарплаты тоже нескоро вырастут? Чтобы остаться при своих и сохранить бюджетные доходы, надо ввести две ставки НДФЛ: для тех, чьи доходы ниже прожиточного минимума, — 0 процентов; для всех остальных — 18 процентов. Таким образом у малоимущих растет чистый доход, а дифференциация между богатыми и бедными схлопывается не из-за того, что мы отбираем деньги у уцелевшего среднего класса.

А не получится ли так, что введение нулевой ставки НДФЛ спровоцирует налоговые махинации с зарплатами?

Это легко администрируется. Достаточно ввести норму: ставка 0 процентов применяется только один раз и по основному месту работы. Редкий работодатель согласится, чтобы его сотрудники, скажем, до обеда работали в белую, а после обеда переходили в каких-то другие, «теневые» фирмы.

Тем не менее доля теневого сектора весьма велика.

Да, она велика. Но обратите внимание: когда создаются более благоприятные условия для ведения малого бизнеса, теневой сектор немного сокращается. Как только происходит что-то негативное — «теневиков» снова становится больше.

Другое дело, что мы с теневым сектором даже в хорошие времена не смогли расстаться. Это устойчивый сектор. Видимо, российская экономика без него существовать не может. Теневой сектор силен своей гибкостью. Проще, чем в формальном секторе, вступать в трудовые отношения и расторгать их, можно выбирать график работы, удобный как для работодателей, так и для работников. А в формальном секторе действует слишком много жестких административных барьеров, которые даже при сопоставимых зарплатах делают его менее конкурентным и эффективным.

Из ваших слов следует, что «налог на тунеядство», с помощью которого правительство собралось бороться с «теневиками», заведомо обречен.

Тунеядство в рыночной экономике — это нонсенс. Работать или не работать — личное дело каждого человека. Важно, что неработающие претендуют на пользование социальными институтами в той же мере, что и все остальные. Они не платят — их выбор. Но чтобы они тем не менее получали возможность лечиться и учиться, мы с вами платим вдвойне. Я лично, наверное, вытягиваю двух-трех «теневиков», которые за мой счет и медицинские услуги получат, и бесплатное образование детям могут обеспечить. А самое главное — еще и пенсии. Согласны мы с таким подходом или нет?

Здесь же речь идет о социальных взносах. Так, может быть, имеет смысл их снизить — в качестве компенсации за изменение ставки НДФЛ?

У социальных взносов другая природа. Это не налоги, а отчисления. Инвестиции работодателей в отложенное потребление, коим является медицинское страхование, пенсионная система и т.п.

Нет лучшего способа избавиться от среднего класса, это с повышением НДФЛ еще и увеличить взносы в Пенсионный фонд и ОМС. Выходить из кризиса любая страна может, опираясь только на средний класс. С опорой на бедных из кризиса никто не выходит.

«Мы бы получили профит из-за "нашествия роботов"»

Если верить многим западным и российским экспертам, высокие налоги — не самая главная проблема для среднего класса. Он может лишиться работы и, следовательно, доходов из-за новой технологической революции.

Даже многие весьма высокопоставленные чиновники считают, что вот, проснемся утром — а у нас везде роботы. У людей тогда не будет работы. А потому ни в коем случае не надо слушать экспертов и не надо повышать пенсионный возраст. Я всегда в ответ привожу пример. В России при наших гигантских просторах всего два маршрута с высокоскоростными поездами «Сапсан» — в Петербург и Нижний Новгород. А в Европе всюду ездят на аналогах «Сапсанов». Очень раздражает: едете из Болоньи во Флоренцию и хотите Тоскану посмотреть, но не успеваете из-за тамошних скоростей. Через 20 минут вас выгружают. Поэтому, глядя на это, я в беспилотники повсюду верю еще меньше. Пока вместо роботов у нас проблема в другом: у нас пять миллионов человек по-прежнему работают на вредных и тяжелых производствах, и мы не знаем что с этим делать.

Я не буду сейчас рассуждать, сможем мы или не сможем сократить наше технологическое отставание — потребителями новых технологий мы в любом случае будем. На рынок труда это повлияет так, как влияли все технологические революции прошлого — например, изобретение конвейера. Сократится рабочее время. Если кругом будут сплошные роботы и беспилотники, значит, люди будут работать не 40 часов в неделю, а 30. Не пять дней, а четыре. При этом напомню, что когда-то люди работали по 16-18 часов в сутки и не знали, что такое выходные.

Не забывайте, у нас дефицит экономически активного населения: не хватает 10 миллионов рабочих рук. В дальнейшем демографическое падение будет усиливаться. Сейчас пенсионного возраста достигают дети «беби-бума» конца 50-х, а на рынок труда выходит малочисленное население, рожденное в 90-х. Замещение рабочей силы происходит всего на 60 процентов. Даже если бы не было никакого экономического кризиса, такое сокращение численности рабочей силы само по себе трудно преодолимо. Ни одна страна мира такого не проходила. Мы бы, наоборот, получили профит из-за «нашествия роботов». Но пока как ни выйду на улицу — не вижу их.

Иными словами, без повышения пенсионного возраста не обойтись?

У меня в следующем году будет юбилей: 20 лет выхода первой статьи о настоятельной необходимости повышения пенсионного возраста. Хотя тогда я была молодым человеком, и мне казалось, что я говорю совершенно элементарные вещи.

Сейчас вроде бы все понимают, что надо поднимать. Мне говорят: «Вот-вот». А мне так казалось еще в 1997 году. И что? Уже столько было «подходов к снаряду», что нет никаких гарантий, что этот, очередной, будет успешным. Никаких. Потому что все упирается в политико-деловой цикл. То нельзя дразнить население перед выборами, то неудобно сразу после выборов — и так все время.

«Минфин ударил молотком по хрусталю»

Не меньше «подходов к снаряду» было и с накопительной пенсионной системой. С ней-то что делать?

У нас пенсионную тематику любят сводить к истории с накопительной частью, хотя накопительная система во многих странах мира является лишь малюсеньким довеском к пенсионной системе солидарного типа. И будь она хоть десять раз доходной, она все равно не смогла бы претендовать на сопоставимую роль.

Считалось, что накопительная пенсионная система не зависит от демографического убывания, и тем она хороша. Но это оказалось иллюзией. Как она работает? Пока вы не достигли пенсионного возраста, ваш работодатель отчисляет какие-то деньги на покупку для вас ценных бумаг. Когда вы выходите на пенсию — эти бумаги продаются, и вы живете на полученный доход.

Когда много работников и мало пенсионеров — все нормально. Много бумаг покупается и мало продается. Соответственно, продается с прибылью. Но при плохой демографии вы неизбежно приходите к тому моменту, когда число работников и пенсионеров выравнивается. Допустим, вы — пенсионный фонд, у вас 45 миллионов клиентов, которым надо выплачивать пенсию. Но новых счетов у вас открывается ненамного больше. То есть вы в лучшем случае выходите в ноль: продаете ровно столько, сколько покупаете. А потом, так же, как в солидарной пенсионной системе, начинается перекос в другую сторону. Работников становится меньше, а пенсионеров — больше. Вы априори оказываетесь с отрицательной маржей — вне зависимости от конъюнктуры рынков.

Никакой трагедии нет. Совершенно ясно, что накопительная пенсионная система должна сохранить свое существование в добровольном режиме. Она может осчастливить только граждан со средним или высоким доходом, бедные никогда ничего хорошего от нее не получат. Надо отпустить из этой системы низкооплачиваемых — это большинство российских работников. Но почти безнравственно забирать у них деньги, тратить их на что-то, а потом говорить: «Ну извините». Мы потащили людей с зарплатой 17 тысяч рублей туда, где крыша протекает и вот-вот рухнет. А ведь если бы эти люди остались полностью в распределительной системе — им бы хотя бы по инфляции индексировали. А так, вложив тысячу рублей, они обратно получат лишь 743.

Что еще не учли — у нас нет такого количества инвестиционных проектов, в которые можно вкладывать «длинные» деньги. Внешэкономбанк, которые все критикуют за низкую доходность, лучше других знает, что дело отнюдь не в плохом риск-менеджменте. Кажется, что есть великая потребность в инвестициях. Нужны «длинные» деньги, но долгосрочных финансовых отношений при этом никто не хочет. Ни друг с другом, ни с государством, ни с населением. Мы страна коротких проектов. Почему так происходит? Простой пример. Новая пенсионная формула была введена 1 января 2015 года, и она предполагала в том числе индексацию пенсий по инфляции. А уже в апреле Минфин предложил от нее отказаться. А в ноябре было решено, что индексироваться по инфляции пенсии не будут.

Та же формула предусматривала стимулирование людей к более длительной работе после преодоления пенсионного возраста. Были заложены немаленькие коэффициенты, благодаря которым последующие выплаты могли бы вырасти в 1,5-2 раза. Но какой нормальный человек поверит в такие обещания, если правительство через три месяца пересматривает свои обязательства? Руководствуясь сугубо фискальными резонами, Минфин ударил молотком по хрусталю.

Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан аналогичные аргументы приводит в связи с неоднократными «заморозками» пенсионных накоплений. Причем, по его мнению, обязательная пенсионная система как раз учит человека думать о будущем, выстраивать не самые долгосрочные отношения.

Во всем мире люди озадачиваются пенсиями где-то в 40-45 лет. Не надо думать, что человек, только родившись и вынув соску изо рта, начинает прикидывать, как бы ему обеспечить себе достойную старость.

Есть доброхоты, которые говорят: «Надо воспитывать». Хорошо. Вот у вас плачет ребенок с температурой под 39 и родитель при смерти, а вы скажете: «Денег на лечение не дам. На пенсию себе коплю». Или же ребенку надо платить за репетитора, а вы скажете: «Нет, у меня пенсия! Я не буду давать образование своему ребенку».

Люди же не рождаются высокооплачиваемыми, они таковыми становятся. Годам как раз к 35-40. И на этот период приходится не только пенсионное накопление, но и все другие важные жизненные программы. Трансфер детям, а возможно, и внукам, и родителям. Это расходы на образование, здравоохранение, жилье. И они опережают пенсии по своему значению, потому что это текущее потребление, а не отложенное.

«Институты сильнее человеческого капитала»

В Израиле запускают программу долгосрочных детских сберегательных счетов. Это чем-то напоминает российскую программу пенсионного софинансирования — в том смысле, что здесь тоже деньги вносят и граждане, и государство. Только в израильском случае доход будут получать не сами вкладчики, а их дети. Может быть, имеет смысл таким же образом «перевернуть» накопительную пенсионную систему в России?

Есть целая теория о межпоколенческих счетах. Из нее следует, что любое поколение живет за счет предыдущего. Не содержит его, а наоборот — занимает у него. Но это единственный путь к цивилизованному развитию. Более того, эти инвестиции в последующие поколения оказываются наименее рискованными. Вкладывать в потребление, связанное с человеческим капиталом, с его воспроизводством в последующих поколениях, более надежно, чем в себя самого в старости.

У нас, конечно, имеет смысл подумать над созданием таких пенсионных продуктов, которые удовлетворяли бы запросы среднего класса. Ведь объем гарантий, которые дает ему распределительная система, прискорбно низок.

Часто предлагают вкладываться в недвижимость. Но обслуживать ее очень дорого: налог на имущество будет расти, коммунальные платежи, затраты на ремонт будут только расти. И потом представьте, если у нас даже половина из 40 миллионов «накопительных» пенсионеров бросится скупать квартиры и коттеджи — сколько их должно быть построено?

Есть идея позволить с накопительного пенсионного счета оплачивать медицинские услуги. То есть эти деньги не просто будут лежать и ждать моего выхода на пенсию — ими можно будет воспользоваться при возникновении угрозы здоровью, моему или моих близких. Это нововведение сделает добровольную накопительную систему намного привлекательнее.

Вы упомянули человеческий капитал. Сейчас о нем многие говорят, но мало кто толком объясняет, что с ним делать.

Мы сильно посодействовали тому, чтобы этот термин вошел в нашу жизнь, но не стоит относиться к этому как к мантре. Ведь в наших условиях теория человеческого капитала плохо помогает понять проблему. У человеческого капитала есть несколько измерений: продолжительность жизни, уровень образования, уровень безработицы. Если руководствоваться этими показателями — в России очень высокий человеческий капитал. Пожалуй, это лучшее, что у нас есть. В отличие от институтов и основных фондов. Но что с того? Ведь и в советский период было так же. И продолжительность жизни была довольно высокой, и образование — одно из лучших в мире. Но это не смогло предотвратить полный крах системы: мы грохнулись с большой высоты и с большим дребезгом.

Потому что качество человеческого капитала является предпосылкой, но не гарантией экономического развития. В России институты мешают использовать это наше едва ли не главное конкурентное преимущество. Что толку, что у нас масса образованных людей? Они не нужны на рынке труда. Что толку, что есть сверхобразованные люди, которых в мире не так много? Они вообще покидают страну.

Институты сильнее человеческого капитала. Следовательно, путь к успеху — дальнейшее реформирование институтов.

В минувший вторник вице-премьер Ольга Голодец обратилась к президенту страны с просьбой дать поручение правительству повысить минимальный размер оплаты труда (МРОТ). По заявлению чиновницы, в России сложилась довольно странная ситуация, когда бедными являются работающие граждане, и это обстоятельство служит тормозом для повышения производительности труда в стране. Что имела в виду Голодец, называя бедность российских граждан уникальной, и насколько полезны рецепты борьбы с бедностью, предложенные чиновницей?

«Уникальная бедность»

Две недели назад на социальном форуме, проходящем в рамках «Недели российского бизнеса», вице-премьер Голодец сообщила : «Та бедность, которая в стране есть и фиксируется, - это бедность работающего населения. Это уникальное явление в социальной сфере - работающие бедные». Пояснила это заявление чиновница следующим образом: «У нас нет такой квалификации, где достаточный уровень заработной платы 7800 рублей. Даже если человек только закончил образовательную школу, то его труд должен оцениваться на несколько другом уровне».
Эксперты, как правило, не видят в данном явлении (в бедности работающих) ничего уникального и обращают внимание на тот факт, что бедными были работающие люди в рабовладельческом обществе, при феодализме, да и сейчас - в развивающихся странах. Понятия «работа» и «достаток» считаются тождественными только в развитых странах мира (пресловутый золотой миллиард), и явление это стало наблюдаться только в ХХ веке, преимущественно во второй половине. Ну, еще в СССР наличие любой работы означало гарантию от нищеты (при бесплатной медицине, образовании и прочих социальных достижениях человеческой цивилизации). При этом трудоустройство проблемой не являлось.

Сколько в стране бедных

По данным Росстата, в прошлом году в стране насчитывалось более 20 млн человек, имеющих доходы ниже прожиточного минимума, что более чем на 1 млн превышает показатель 2015 года. Прожиточный минимум составляет около 9900 руб., а расчет доходов Росстат делает исходя из средней по стране зарплаты более 36 тыс. руб. в месяц. Многие эксперты говорят о том, что данные Росстата не отражают действительности - доходы двух третей работающих граждан в стране ниже этой цифры, у половины работников зарплаты меньше 26 тыс. руб. в месяц, а доходы на уровне МРОТ имеют 5 млн наших сограждан, из них 1,8 млн человек - бюджетники.

Кроме того, вице-премьер в конце прошлого года сообщила : «У нас сильно расходится оценка бедных - статистическая и оценка по самоощущению людей. И если по статистической оценке идет рост бедности и составляет 15%, что уже очень плохо для нас, то самоощущение людей - оно гораздо хуже... если мы говорим человеку: "ты не бедный", а он - бедный, это очень тяжелая ситуация».

Согласно исследованиям экспертов ВШЭ, больше половины российских семей с двумя и более детьми имеют просроченные более 3-х месяцев финансовые задолженности, а более 60% таких семей испытывают трудности при оплате услуг ЖКХ.

На этой неделе Росстат опубликовал доклад «О социально-экономическом положении в России» за два месяца этого года. Согласно этому документу, реальные располагаемые денежные доходы россиян в феврале этого года уменьшились на 4,1% по сравнению с февралем 2016 года. И это на фоне того, что на сочинском инвестиционном форуме правительственные чиновники рапортовали о достижении дна кризиса, о начале роста в экономике. На заседаниях правительства слышны доклады об успехах в тех или иных отраслях народного хозяйства, об этом в последние дни говорит президент в своих выступлениях. А первым рост доходов россиян заметил вице премьер Шувалов, о чем сообщил еще осенью прошлого года. Очень неловко с Росстатом получилось.

Глава Минэкономразвития Орешкин сразу отреагировал на такую «нескладуху»: «Опубликованная Росстатом статистика за февраль является нерепрезентативной и по фундаментальным, и по техническим причинам». Считать, в общем, не умеют. Министр сообщил, что статистика за январь и февраль 2017 года может быть в дальнейшем значительно пересмотрена.

Решение проблемы с «уникальной бедностью» вице-премьер Голодец видит в повышении МРОТ.

Все проблемы в МРОТ

Проявлять повышенную заботу о гражданах с низкими доходами вице-премьер Голодец начала еще минувшей осенью. Чиновница заявила, что доходы россиян падают уже 2 года кряду, и как меру борьбы с этим явлением предложила изменить правила расчета налога на доходы физических лиц и освободить от налога наименее обеспеченных россиян.
Но, вероятно, любые идеи по поводу налоговых послаблений нынче «не в тренде» в кабмине, и сейчас Голодец на заседании Совета при президенте РФ по стратегическому развитию и приоритетным проектам обращается к президенту Путину с просьбой дать поручение Министерству труда повысить МРОТ: «Прошу Вас, Владимир Владимирович, дать поручение, в том числе, министерству труда, потому что это ключевой вопрос по производительности... повышение МРОТ сразу даст нам вывод из нашей системы самых низкопроизводительных рабочих мест».
Эксперты, однако, сомневаются , что изменения МРОТ приведут к росту производительности труда. Сегодня налоги на доходы физлиц (вместе с обязательными выплатами во все фонды) составляют более 40%. При повышении МРОТ вырастет и налогооблагаемая база. По мнению экспертов, такая мера только увеличит долю «серых» зарплат, а люди с низкой зарплатой могут остаться и вовсе без работы.

По мнению председателя наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрия Крупнова, на фоне тотальной «оптимизации» всей социальной сферы, сокращения больниц, культурных учреждений и прочего повышенная забота правительственных чиновников о малоимущих выглядит не слишком убедительно.

По словам эксперта, «вместо того, чтобы представить новые источники роста, - а кроме новых национальных индустрий, этих источников в природе не существует -правительство занимается всякими манипуляциями».

Ну а блоггеры, комментируя «удивление» вице-премьера по поводу бедности работающих россиян, приводят слова героини фильма «Москва слезам не верит»: «Все эти проблемы - это то, за что вы получаете зарплату! Вам за то и платят, чтобы вы решали эти проблемы. А вы мне на них жалуетесь вместо этого».

Глава Минтруда Максим Топилин заявил, что разрыв между доходами богатых и бедных в России якобы выше, чем в «развитых странах». Цитирую:

Но и один к пятнадцати - это, я считаю, очень много. В развитых странах гораздо меньше дифференциация, с семи до десяти.

Здесь речь идёт о децильном коэффициенте. Как ясно из статьи, министр ориентировался на данные «Росстата», которые и вправду показывают сокращение разрыва между верхним и нижним децилями с 1:34 в 2000 году до 1:15 в 2015 году:

Спорить нельзя, один к пятнадцати - это слишком много, разница должна быть меньше. Однако давайте посмотрим, как же дела обстоят в «развитых странах». Статистику по другим государствам можно получить из двух источников, из данных ООН и из данных ЦРУ. Вот некоторые значения децильного коэффициента:

* Чехия: 5,2
* Финляндия: 5,6
* Швеция: 6,2
* Германия: 6,9
* Дания: 8,1
* Франция: 9,1
* Италия: 11,6
* Австралия: 12,5
* Россия: 12,7
* Израиль: 13,4
* Великобритания: 13,8
* США: 15,9
* Китай: 21,6

Я выделил жирным страны, децильный коэффициент в которых попадает в заданное министром ложе от 7 до 10. В Италии, Австралии, Израиле, Великобритании и в США разрыв выше, из чего можно сделать вывод, что по мнению господина Топилина развитыми они не являются.

Вопрос о неравенстве в России поднимался много раз и изучен весьма хорошо. Если вкратце - неравенство в России действительно выше, чем в самых благополучных странах Евросоюза, однако из ряда стран нашего размера - таких как США, Китай и Япония, например - мы по этому показателю не выделяемся:

Почти наверняка министр просто не владеет цифрами, что, к моему огромному сожалению, также никак не выделяет его из средней массы наших чиновников. Буквально по пальцам можно пересчитать тех, кто разбирается хотя бы в своей профильной области - не говоря уже о смежной.

Причину я называл много раз. Наши журналисты прощают чиновникам любые ошибки - так как уровень знаний журналистов ещё ниже, чем у чиновников.

Что бы я сделал на месте министра первым делом, сразу же после вступления в должность? Я бы нашёл толковых экспертов (которых в России хватает), чтобы они собрали нормальную статистику по России и выложили её в удобном виде на сайт «Минтруда». Нельзя ехать на автомобиле, если лобовое стекло покрыто грязью, через которую ничего не видно. Нельзя управлять министерством, если под рукой нет точных и понятных данных о ситуации в стране.

Можете теперь поискать статистику на сайте Минтруда. Лично мне там удалось найти только какие-то фрагментарные документы, сложить из которых цельную картину происходящего смог бы, пожалуй, разве что вражеский разведчик:

Бедность, которая фиксируется в стране, это бедность работающего населения. Это уникальное явление: работающие бедные.

Зачем вице-премьер это сказала, можно догадаться. Очевидная цель - побудить Антона Силуанова, министра финансов, выделить побольше денег на социальную политику.

Насколько эта цель оправдана, я сказать не могу - на сайте «Минфина» ровно так же нет нормальной информации, как и на сайте «Минтруда». Там невозможно найти даже такие элементарные сведения, как список основных доходов и расходов бюджета. Однако в любом случае - госпожа Голодец, будучи вице-премьером, должна с уважением относиться к фактам, а не вещать с трибуны начисто оторванные от реальности лозунги.

Есть в России явление «работающей бедности»? Разумеется, есть! Является оно «уникальным»? Конечно же, не является.

Я вырос на книжках о «работающей бедности». Любой из нас, пожалуй, может сходу назвать с десяток «работающих бедняков», от папы Карло до Акакия Акакиевича.

Была искорена работающая бедность в СССР? Нет. Там было довольно много людей, живших от зарплаты до зарплаты, считавших каждую копейку и экономивших на еде.

Была, может быть, работающая бедность побеждена либералами? Тоже нет. После развала СССР я лично несколько лет работал в госучреждении за зарплату то ли в 10, то ли в 20 долларов в месяц. И если мне, студенту, было безразлично, сколько там денег я получаю в кассе на карманные расходы, то моим взрослым коллегам приходилось как-то существовать на лишь немногим более весомые оклады.

Исчезла ли работающая бедность в 2000 году, после избрания Владимира Путина на должность президента? Да нет же, не исчезла. Снова дам ссылку на среднюю зарплату по годам. Вот данные по 10% самых низкооплачиваемых работников:

* 2000: 242 рубля
* 2005: 1090 рублей
* 2011: 4662 рубля
* 2015: 7527 рублей

Навряд ли кто-нибудь напишет, что 4662 рубля в 2011 году или 1090 рублей в 2005 году - это не бедность...

Посмотрим теперь на другие страны. Может быть, «работающей бедности» нет за рубежом?

Работающая бедность там есть. И я даже не говорю про те 80% планеты, которые живут беднее россиян. Понятно, что ни таскающий на стройке мешки с цементом индиец, ни рвущий горб на удалённой рисовой плантации китаец не зарабатывают достаточно. Но ведь и на сытом Западе минимальная зарплата вовсе не страхует от бедности!

Вспомните хотя работающих бомжей из Сан-Франциско. Если бы они не были бедными, будьте уверены, они бы не жили в импровизированных палаточных лагерях:

Разумеется, бедность это плохо, а работающая бедность - это ещё и несправедливо. Но как может справиться с этой проблемой чиновница, если она так слабо разбирается в матчасти, что называет ситуацию «работающей бедности» уникальной?

Прежде, чем приниматься, засучив рукава, за проблему, нужно провести хотя бы минимальную разведку. Одно дело - Санкт-Петербург, где за минимальную зарплату работают, в основном, уходящие от налогов граждане. Другое дело - какой-нибудь пустеющий посёлок городского типа, в котором хорошо оплачиваемой работы нет и не предвидится.

У вице-премьера наверняка есть в штате несколько светлых голов. Ну так почему бы не поручить одному из экспертов сделать исследование на несколько страниц - какие в России есть типы «работающей бедности», с какой стороны к ним стоит подступаться, и как решали подобные проблемы в других странах нашей планеты. Два-три дня подготовки, 20 минут на вдумчивое чтение документа, и вот уже вице-премьер хотя бы немного разбирается в том, о чём говорит.

Подведу итог

Одна из главных проблем России - низкое качество управления. Одна из главных причин низкого качества управления - крайне низкий уровень знаний у управленцев. Одна из главных причин низкого уровня знаний у управленцев - отсутствие какой бы то ни было негативной обратной связи со стороны журналистов и экспертов. Многочисленные «ляпы» наших министров, вице-премьеров и прочих заслуженных госслужащих наши беззубые СМИ в силу своего невежества просто не замечают.

Ну а чтобы не заканчивать статью на столь минорной ноте, приведу для равновесия пример двух государственных деятелей, которые в своей области матчастью владеют великолепно. Это, во-первых, наш президент Владимир Путин и, во-вторых, министр здравоохранения Вероника Скворцова. Если бы все облечённые большой властью люди в нашей стране владели фактами на их уровне, развивалась бы Россия, думаю, значительно быстрее.