Нефть в XX в. стала основным видом топлива и важнейшим товаром в международной торговле. На дешевой нефти, которую можно было получать в любом количестве в течение нескольких десятилетий, Запад выстроил свою индустриальную культуру. Дешевизна нефти явилась одним из катализаторов подъема 50- 60-х гг., когда, не считаясь с затратами, использование нефтепродуктов можно было расширять на транспорте, в энергетике, при отоплении жилья, - настолько низкими были цены на сырую нефть (за 1 баррель = 159 л менее 2 долл. в начале 70-х гг.). Поддержанию низких цен на мировом рынке нефти способствовала политика крупнейших западных нефтяных. Созданный в 1961 г. картель пяти нефтедобывающих стран, ОПЕК не мог установить контроль над ценами на свой основной экспортный продукт, пока состав ОПЕК не был расширен до тринадцати государств и они не провели национализацию нефтепромыслов, давшую им контроль почти над 60% мировой добычи нефти. К активным действиям ОПЕК перешла под влиянием падения реальных доходов от продажи нефти вследствие обесценения доллара , начавшегося в 1971 г., и арабо-израильской войны в октябре 1973 г. Картель, в составе которого преобладают арабские страны, наложил эмбарго на поставку нефти ряду западных стран, поддерживавших Израиль, и провел до конца 1973 г. четырехкратное повышение цен на сырую нефть, достигших 12 долл. за баррель.
Подорожание сырой нефти, сопровождавшееся соответствующим вздорожанием нефтепродуктов, застало врасплох западный мир, в значительной мере зависевший от поставок нефти из стран ОПЕК. Последовавшее за ростом цен резкое сжатие потребления нефти во всех западных странах, сокращение спроса на неэкономичные крупногабаритные автомобили спровоцировали кризис в автомобилестроении, жилищном строительстве и смежных отраслях, переросший в общий экономический кризис 1974-1975 гг.
Продолжавшееся тем временем возрастание долларовой массы за границей и дальнейшее падение покупательной способности доллара вызывали новые всплески валютной лихорадки и ухудшение возможностей товарообмена в условиях резких скачков курсов валют. Уже в 1974 г. в ответ на действия ОПЕК девятнадцать стран, основных потребителей нефти, создали международное энергетическое агентство, представившее развернутую программу экономии потребления энергии и перехода к энергосберегающим технологиям . На тепловых электростанциях мазут стали заменять углем и газом; конструкторы автомобилей начали борьбу за снижение веса и повышение топливной экономичности машин. В США в 1975 г. был принят Закон об энергетической политике и экономии энергии, установивший для новых автомашин норму расхода горючего. Эти меры уже в скором времени дали значительный эффект: потребление нефти на Западе уменьшилось на 36% за период 1975-1983 гг. Ослаблению зависимости стран Запада от импорта энергоносителей способствовало расширение их собственной добычи нефти и газа. Рост цен на нефть сделал рентабельной высокозатратную разработку месторождений нефти и газа в Северном море, превратившую Великобританию и Норвегию в нефтедобывающие страны. Вместе с Мексикой, начавшей в эти годы разрабатывать собственные месторождения нефти, они овладели значительным сектором нефтяного рынка, однако смогли продавать нефть по ценам лишь несколько более низким, чем цены картеля.
Экономический кризис 1973–1975 гг.
У истоков современного этапа развития США лежат процессы, связанные с дальнейшим обострением противоречий капиталистической системы. Именно из США исходили импульсы мирового экономического кризиса середины 70-х годов. Явления перепроизводства стали проявляться здесь еще в конце 1973 г., т. е. всего через четыре юда после начала предыдущего спада. «Своей кульминации кризис достиг в 1975 г., когда по сравнению с 1973 г. физический объем промышленного производства в мировом капиталистическом хозяйстве снизился примерно на 6%, а в его индустриальных центрах – более чем на 7%» .
Примечательно, что кризис 1973–1975 гг. проявился и Соединенных Штатах в гораздо более острой форме, чем в других развитых капиталистических странах. По масштабам сокращения промышленного производства, по размаху и продолжительности безработицы, по глубине фазы падения и иным показателям этот кризис превосходил все экономические катастрофы американского капитализма, начиная с кризиса 1937– 1938 гг., и уступал первенство лишь «великой депрессии» 1929–1933 гг. При этом в полной мере раскрылись все те тенденции, которые лишь намечались или недостаточно четко проявились в ходе предшествующего спада 1969–1970 гг., в процессе формирования общей социально-экономической ситуации в США конца 60-х – начала 70-х годов.
Учитывая этот факт, а также то обстоятельство, что во всех спадах американской экономики последующих лет именно указанные тенденции определяли специфику кризисных ситуаций, их можно рассматривать как новые, не имеющие аналогов в прошлом черты развертывания кризиса в современных условиях. К ним необходимо отнести следующие. Во-первых, нарушение традиционной для капиталистической экономики зависимости между регрессивным развитием па стадии кризиса и движением цен. Так, до кризисов конца 60-х годов и 1973–1975 гг. свертывание производства всегда сопровождалось резким падением цен, отныне же оно сопровождается ростом цен, неконтролируемой инфляцией. Во-вторых, прежде рост безработицы и увеличение резервной армии труда, столь характерные для периодов экономического кризиса, сопровождались падением заработной платы. Кризис 1973–1975 гг., однако, не привел к падению денежной заработной платы. В-третьих, несмотря на некоторый рост промышленного производства на стадии выхода из кризиса (начиная с 1976 г.) и в последующие несколько лет, в США в целoм сохранился практически столь же высокий, как и в разгар кризиса уровень безработицы.
Эти особенности кризиса еще сильнее, чем в конце 60-х–начале 70-х годов, выявили несостоятельность сложившихся форм государственного регулирования экономики и лежащих в их основе кейнсианских принципов. «Инфляционная волна 70-х годов,– писал в этой связи журнал «Newsweek», – продемонстрировала поразительные слабости кейнсианской теории. Реальный мир уже невозможно втиснуть в старые теоретические рамки» (Newsweek. 1976, vol. 87, N 20, p. 49).
Циклическому кризису перепроизводства 1973–1975 гг. предшествовали резкое ослабление позиций США в мировом капиталистическом хозяйстве, кризисные явления в банковской сфере, непоследовательный, с частыми зигзагами и обращением вспять правительственный курс в области кредитно-финансовой политики. Все эти явления подточили экономику США, сделали непрочным периоды ее «оздоровления». Однако непосредственными причинами кризиса середины 70-х годов стали падение платежеспособности широких масс населения, обесценение денег, рост цен.
Обычно потребительские расходы населения служили фактором противодействия кризисным тенденциям в экономике. Но в условиях инфляции 70-х годов и непрекращающегося даже в кризисной ситуации роста цен на потребительские товары, при наличии огромной армии безработных произошло небывалое в истории США по продолжительности и глубине падение реальных доходов американцев. Реальная недельная заработная плата рабочих и служащих понизилась на 1% в 1973 г. и на 5% в 1974 г., оказавшись в результате на более низком уровне, чем в 1965 г.4 Резкое повышение цен на продовольствие и топливо в конце 1973 г. привело к уменьшению реальных потребительских расходов не только на товары длительного пользования, но и на другие виды товаров и услуг. При определенном росте номинальной заработной платы американских трудящихся за 1967–1977 гг. ее реальный уровень увеличился всего на 2,5% с учетом роста цен, налогов и обесценения денег. Именно это положение позволило журналу «Time» заявить, что «повышение заработной платы рабочих становится издевательством. По сравнению с 60-ми годами прирост жизненного уровня фактически оказался на нуле» (Time, 1977, vol. 109, N 17, p. 23).
Увеличение не находящей сбыта продукции и значительное уменьшение всех основных показателей совокупного спроса населения вызвали начиная с середины 1973 г. резкое падение промышленного производства в США, охватившее практически все отрасли промышленности. Индекс падения уровня производства (сравнение предкризисного максимума с кризисным минимумом; уровень 1967 г. =100) за 1974–1975 гг. по важнейшим отраслям промышленности выглядел следующим образом: промышленное производство в целом – 131,9 и 111,7; черная металлургия – 129,8 и 87; цветная металлургия – 139,6 и 84,7; производство изделий из резины и пластмасс – 205,3 и 139,6; текстильная промышленность – 145,3 и 96,16 и т.д. Важно отметить то обстоятельство, что если в кризисных фазах предшествующих промышленных циклов ряд отраслей промышленности (аэрокосмическая, электронная, некоторые химические отрасли), как правило, не испытывал длительного падения производства, то в цикле, завершившемся кризисом 1973–1975 гг., такое падение произошло. Это означает, что кризис охватил как традиционные отрасли американской экономики, так и новые отрасли, порожденные научно-технической революцией.
Как и во всех предшествующих случаях, этому кризису сопутствовала волна банкротств капиталистических предприятий. В 1974–1975 гг. в стране обанкротилось свыше 21 тыс. компаний. Среди банкротов оказались не только мелкие и средние компании, но и крупные (и даже крупнейшие) железнодорожные и торговые компании, банковские корпорации. На грани банкротства балансировали лидирующие фирмы авиационной промышленности «Локхид», «Груммен», авиатранспортные компании «Трансуорлд эйрлайнз», «Пан-Америкэн», «Уорлд эйр». В 1974 г. потерпели финансовый крах такие крупнейшие коммерческие банки США, как «Юнайтед Стейтс нэшнл бэнк оф Сан-Диего» с депозитами в 1 млрд. долл., «Франклин нэшнл бэнк» с депозитами 4,5 млрд.
Кризисный 1974 год стал рекордным по сумме убытков, понесенных коммерческими банками: они оценивались в 2 млрд. долл. В то же время предельно острое положение сложилось в сфере финансов самих корпораций, на рынке ссудного капитала, напоминая ситуацию, предшествовавшую спаду 1969–1970 гг. Достаточно сказать, что к 1975 г. общая задолженность корпораций составила 1 трлн. долл. Это более чем в 15 раз превышало прибыли корпораций после вычета налогов. Все это делает понятным вывод ряда американских экономистов, утверждавших, что экономика Соединенных Штатов основана на долгах.
Кризис 1973–1975 гг. привел к резкому сокращению занятости и дальнейшему росту и без того значительной армии безработных. Число занятых в американском хозяйстве, равнявшееся в июле 1974 г. 86,2 млн., к марту 1975 г., упало до 84,2 млн., тогда как число полностью безработных, по официальным данным, возросло в мае 1975 г. до 8,3 млн. по сравнению с 4,5 млн. в мае 1974 г. Однако на самом деле армия безработных была намного больше, поскольку официальные данные о числе полностью безработных в тот или иной момент неточно выявляли действительные масштабы этого бедствия. В течение 1975 г. 21 млн. американцев испытывали на себе давление безработицы, т.е. пребывали какое-то время без работы. Подобное «освобождение» от труда у 9.2 млн. человек продолжалось до 15 и более недель. При этом безработица неодинаково затронула различные социальные категории американских трудящихся. В наибольшей степени в период кризиса 1973–1975 гг. от нее пострадали молодежь, женщины, представители национальных меньшинств, и прежде всего черные американцы. В 1977 г., уже после выхода из кризиса, общенациональный уровень безработицы оценивался в 7%, в том числе среди белых американцев он равнялся 6,2%, среди небелых – 14,2, среди молодежи (16-24 лет) – 13,1% .
Многие характерные черты кризиса в США, определившие его размах и длительные последствия, вытекали не только из внутриэкономических факторов. В значительной мере они предопределялись обострением структурных противоречий мирового капиталистического хозяйства, с которым экономика США связана неразрывными узами. Структурные мирохозяйственные проблемы капитализма предстали как проявление стихийных, не поддающихся контролю и регулированию сил, хотя в предшествующие годы усилиями ведущих капиталистических стран и лидерами ТНК были созданы различные инструменты подобного регулирования (координационные и планирующие органы самих ТНК, систематические встречи глав государств ведущих капиталистических стран, «Римского клуба» и т.д.). Стало очевидно, что процесс капиталистической интернационализации производства намного опередил возможности ее государственно-монополистического регулирования на международном уровне.
Существенной особенностью кризиса перепроизводства в США стало его тесное и в то же время достаточно противоречивое переплетение как с энергетическим и сырьевым кризисами, так и с резким обострением проблем мировой валютно-финансовой системы. В основе энергетического кризиса, ускорившего наступление кризиса циклического, лежало укрепление сплоченности нефтедобывающих стран, выразившееся, в частности, в создании ОПЕК, что привело в 70-х годах к ослаблению позиций нефтяных монополий, к утрате ими контроля над мировыми ценами на нефть. Резкий рост цен на топливо и вслед за тем па электроэнергию (на 55% – в 1974 г. и на 18% – в 1975 г.) способствовал развитию инфляции и уменьшению платежеспособного спроса населения США. Кроме того, увеличение мировых цен на нефть и нефтепродукты привело к образованию огромного дефицита торгового баланса (что, в свою очередь, способствовало дальнейшему ослаблению позиций доллара на мировых валютных рынках).
Бывший директор Европейского отделения Международного банка реконструкции и развития А. Караш считал, что столь же «роковую роль» в комплексе причин, приведших к кризису 1973–1975 гг., занимают и кризисные явления в мировой валютной системе, фактический развал которой начался с отменой Р. Никсоном в августе 1971 г. принципа обратимости доллара в золото, т.е. с отказа от основного положения Бреттон-Вудской системы.
Кризис 1973–1975 гг. обнажил зависимость страны от импорта, от внешнеторговой экономической конъюнктуры в целом. В 1973 г. доля импорта в потреблении марганца в США составляла 98%, кобальта – 96, цинка – 63, алюминия и олова – 86, никеля – 72, хрома – 91% 11. За годы кризиса, как никогда прежде, обострилось соперничество развитых капиталистических стран на мировом рынке, причем США все более оказывались потесненными в ряде важных областей. Уже с 1970 г. ФРГ начинала превосходить США, а с 1978 г. Япония сравнялась с ними по объему экспорта промышленных изделий. Резко сократился золотой запас США. В 70-е годы ФРГ, а затем Саудовская Аравия и Япония обогнали Соединенные Штаты по объему золото-валютных резервов.
Западноевропейские и японские монополии стали все успешнее конкурировать с американскими корпорациями, в том числе и на внутреннем рынке США.
Глубина и масштабность кризиса, сложность и разнообразие проблем, порожденных им, повергли верхушку американского общества как бы в шоковое состояние. Последовавшая затем реакция была весьма характерной. Она свидетельствовала о стремлении монополистического капитала взять инициативу по спасению американской экономики и капиталистической системы в целом непосредственно в собственные руки. Если до 70-х годов выработка экономико-политических решений осуществлялась почти целиком через аппарат правительственных органов, комиссий конгресса, многочисленных политических институтов, то с конца 60-х, и особенно с середины 70-х годов, лидеры промышленных и финансовых корпораций все чаще «напрямую» стремились контролировать определение перспективных задач страны, национальных приоритетов, притом как экономических, так и социальных. Среди непосредственных причин подобной «смены вех», было не только состояние американской экономики, социально-политическая ситуация в США, но и растущее недоверие все более широких слоев американского общества к способностям «капитанов американского бизнеса» адекватно и в интересах общества решить стоящие перед страной проблемы.
В середине 70-х годов тенденция непосредственного вовлечения монополий (и прежде всего военно-промышленного комплекса) в политическую жизнь все более приобретала черты доминирующего явления. Это нашло отражение и в увеличении лоббистских контор в Вашингтоне, и в заметном усилении «внутрифирменной» политической деятельности предпринимателей. 700 крупнейших корпораций создали собственные «комитеты политического действия». Эти организации не только стали заниматься сбором средств среди сотрудников фирмы в пользу того или иного кандидата в законодательные органы власти, но и осуществлять постоянный контакт между фирмами и партийными машинами демократов и республиканцев. Политическая пропаганда на предприятиях рассматривалась ими в качестве одного из главных направлений деятельности. Она носила и носит антирабочий, консервативный или даже открыто реакционный характер.
В США все громче стали слышны призывы к коренному пересмотру послевоенной политики государства в социально-экономической сфере. Все большую популярность начали приобретать всевозможные варианты консервативной ревизии «рузвельтовского наследия», неолиберальных принципов регулирования экономики.
Уже на второй день после начала войны Судного дня, 8 октября 1973 г., в Вене были свернуты переговоры о ценах на нефть между монополиями и странами-экспортерами, а 16 октября шесть стран Персидского залива (Саудовская Аравия, Иран, Кувейт, Ирак, Абу-Даби и Катар) объявили о повышении справочных цен на нефть на 70 %. Цена на легкую аравийскую нефть взлетела до 7,15 долл. за баррель. Спустя еще четыре дня король Саудовской Аравии Фейсал объявил о прекращении поставок нефти в США, Нидерланды, Португалию, Родезию и ЮАР. Вслед за решением короля руководители других арабских стран также заявили о введении нефтяных санкций в отношении других стран Западной Европы и Японии. Так начался мировой нефтяной кризис 1973 – 1974 гг.
В годы холодной войны нефть и природный газ превратились в важнейший инструмент внешней политики двух враждующих лагерей. Советское руководство использовало поставки естественных ресурсов своим союзникам в обмен на лояльность и поддержку политики Москвы. Упоминаниями о просьбах лидеров соцстран увеличить поставки советских углеводородов испещрены дневниковые записи Л.И. Брежнева. «Вопрос о нефти – тяжелый вопрос […] Главная наша просьба – это нефть, в 70 г. дать 10 млн т., до 75 г. 16 млн т. Возникает вопрос о природном газе. 3 млрд т3 – к 75 году» – конспективно излагал генсек просьбы лидера ГДР В. Ульбрихта на встрече в сентябре 1966 г. 1 «Мы не видим другого выхода как получать газ и нефть из Советского Союза» – записал Брежнев слова руководителя Болгарии Т. Живкова в марте 1967 г. 2
Для обеспечения потребностей своих экономик западные страны использовали дешевую нефть, добываемую в арабских странах, в Африке, в Латинской и Центральной Америке. Заниженные цены на углеводороды были одной из составляющих процветания политики неоколониализма. В топливно-энергетическом балансе Западной Европы, Японии и отчасти Северной Америки доля нефти увеличилась с 26 % в 1950 г. до 49 % к 1970 г., доля природного газа выросла с 12% до 23 %, тогда как доля угля упала с 53% до 25 %. Основной экспорт «черного золота» шел из арабских стран. Если в 1950 г. Ближний Восток и Центральная Азия поставляли 37,5 % всей экспортной нефти, то к 1973 г. эта доля составляла почти 66 % (табл. 1).
Таблица 1. Торговля нефтью в мире (без социалистических стран) в 1960 – 1973 гг. в млн т.
Но несмотря на фантастический рост добычи нефти, арабские страны не получали такой же сказочной прибыли от ее конечной реализации потребителям. Дело в том, что сырая нефть продавалась американским и английским монополиям, которые в свою очередь перепродавали ее западным странам. Например, в 1972 г. 50 % японской и 30 % западноевропейской импортной нефти поставлялись американскими компаниями. Монополиям было крайне выгодно сохранение низких цен на углеводороды. В 1960 – начале 1970 гг. цена на легкую аравийскую нефть (кстати, весьма близкую по качеству советской экспортной нефти) колебалась в районе 3,5 – 4,2 долл. за баррель. В феврале 1971 г. в Тегеране между странами-экспортерами и руководителями монополий был заключен договор о справочных ценах на нефть. Согласно ему в течение пяти лет цены на баррель нефти ежегодно автоматически повышались на 4,5 %, т.е. максимум на два цента в год.
Но у лидеров молодых арабских государств возрастали политические амбиции, увеличивались экономические аппетиты, и дешевая нефть их не устраивала. В конце 1960 – начале 1970-х годов страны-экспортеры заметно расширили степень своего влияния на ценообразование «черного золота». После широкомасштабной национализации нефтедобывающих компаний, прокатившейся волной по всем исламским государствам, ряд арабских лидеров настойчиво заявили о необходимости получать справедливую долю прибыли от реализации нефти. Последней каплей для арабских стран стал вооруженный конфликт с Израилем в октябре 1973 г., получивший название Октябрьской войны или войны Судного дня. В этой войне страны Запада и, в первую очередь США, поддержали Израиль. Ответ арабов не заставил себя долго ждать.
Уже на второй день после начала войны, 8 октября 1973 г., в Вене были свернуты переговоры о ценах на нефть между монополиями и странами-экспортерами, а 16 октября шесть стран Персидского залива (Саудовская Аравия, Иран, Кувейт, Ирак, Абу-Даби и Катар) объявили о повышении справочных цен на нефть на 70 %. Цена на легкую аравийскую нефть взлетела до 7,15 долл. за баррель. Спустя еще четыре дня король Саудовской Аравии Фейсал объявил о прекращении поставок нефти в США, Нидерланды, Португалию, Родезию и ЮАР. Вслед за решением короля руководители других арабских стран также заявили о введении нефтяных санкций в отношении других стран Западной Европы и Японии. Так начался мировой нефтяной кризис 1973 – 1974 гг.
Нефтяное оружие уже использовалось ранее исламскими странами. Еще в 1967 г. во время так называемой Шестидневной войны арабы объявляли нефтяной бойкот западным странам. Но именно во время кризиса 1973 – 1974 гг. были применены многообразные санкции – от сокращения добычи нефти, национализации международных компаний до дифференцированного ограничения поставок нефти различным странам и выборочного эмбарго. Например, объем нефтепоставок во Францию остался на прежнем уровне. Другое дело, что под влиянием расшатывающегося рынка, цены на углеводороды поползли верх. Уже в декабре 1973 г. цена одного барреля нефти составляла 9,14 долл. Вслед за арабами цену на нефть подняли Венесуэла и Индонезия. В январе – феврале 1974 г. цена достигла 23 долл. за баррель.
В первую очередь кризис больно ударил по странам Западной Европы и Японии. Значительно сократились объемы производства автомобильной, химической и целлюлозно-бумажной промышленности. Во многих странах вводился режим экономии, например, ограничивались скорости движения на автотрассах. В ФРГ под запрет попали поездки на личных автомобилях по воскресеньям, в Англии стали раздаваться талоны на получение бензина. Самое жесткое ограничение ввела Италия – уличное освещение в стране уменьшилось на 40 %, а все бары и рестораны должны были закрываться в 11 часов вечера.
И все же сообщения о небывалом экономическом спаде нередко специально усиливались СМИ, чаще всего для того чтобы обосновать неизбежность повышения цен. Несоизмеримо большее влияние нефтяной кризис оказал на психологию европейцев и японцев. Нарушение поставок как будто бы вернуло их к тяжелым послевоенным годам, а все достижения пятидесятых и шестидесятых оказались перечеркнуты. В Японии нефтяное эмбарго породило панический спрос на повседневные товары. Как писал Д. Ергин: «Домохозяйки бросились в магазины скупать стиральные порошки и туалетную бумагу, создавая запасы, которых бы хватило не менее чем на два года. И если бы не государственное регулирование, цены на туалетную бумагу повысились бы в четыре раза, как это произошло с нефтью» 3 . Кризис отражался на политических настроениях, способствовал росту авторитета правых сил. В ФРГ в 1974 г. СДПГ проиграла коммунальные выборы в ряде земель ХДС/ХСС; заметно активизировались правые партии в Финляндии.
США пострадали от нефтяного кризиса не меньше своих западноевропейских партнеров. Создавшийся дефицит руководство Америки попыталось компенсировать за счет других источников – нелегальной арабской нефти (в основном из Ливии) и увеличения поставок из неарабских стран (например, из Нигерии). Но основной упор администрация Р. Никсона делала на экономию имеющихся ресурсов. Обращаясь к нации 25 ноября 1973 г., американский президент предложил ввести следующие меры: увеличить производство топливного мазута, за счет производства бензина; прекратить продажу бензина владельцам колонок по воскресеньям; сократить на 15 % горючее для гражданской авиации; предельно уменьшить наружное освещение и световую рекламу. Никсон объявил о переходе на круглогодичное «летнее время». Но гораздо больше беспокойство Госдепартамента США вызывало неустойчивое положение на мировом рынке американских нефтяных монополий, а также попытки двухсторонних переговоров европейских стран и Японии с нефтедобывающими странами. Особую озабоченность американцев вызвало сближение Франции с Саудовской Аравией.
Казалось бы, что потенциально в выигрыше от нефтяного кризиса оказался Советский Союз и социалистические страны. В годы правления Л.И. Брежнева как никогда прежде возросла добыча нефти и газа (табл. 2). Во время восьмой (1966–1970 гг.) и девятой (1971–1975 гг.) пятилеток началось стремительное освоение сибирских нефтегазовых месторождений. Однако вплоть до 1975 г. СССР экспортировал довольно ограниченные объемы нефти, оставляя ее преимущественно для внутреннего потребления. Так, например, в 1972 г. было продано всего 75,9 млн т нефти, 10,6 млн т мазута и 4,1 млн т автомобильного бензина. В 1973 г. эти цифры существенно не поменялись: 85,1 млн т нефти, 5,0 млн т автомобильного бензина, 9,7 млн т мазута. Подавляющая часть советских сырьевых ресурсов продавалась членам СЭВ по фиксированным ценам, т.е. в четыре – пять раз ниже рыночных. Кроме того, Советский Союз был вынужден получать нефть по мировым ценам из арабских стран в счет оплаты долгов, что наносило прямой удар по экономическим интересам страны.
Таблица 2. Добыча нефти и газа в СССР (1964–1972 гг.)
Другое дело – газовая отрасль. Сжижений природный газ активно экспортировался за пределы СССР. Именно к газу проявляли интерес западные страны. Так, в 1968–1971 гг. советское руководство провело несколько раундов переговоров с Францией по вопросам разработки газовых месторождений с высоким содержанием сероводорода. В 1971 г. переговоры завершились закупкой у Франции крупной партии оборудования и труб для разработки Оренбургского газового месторождения и строительства Оренбургского газохимического комплекса на сумму около 1 млрд валютных руб.
Особый интерес к советскому газу (а отнюдь не к нефти, как утверждают некоторые публицисты) проявляли американцы. Видимо, впервые эта идея прозвучала на встрече Л.И. Брежнева и не так давно избранного на пост президента Р. Никсона в 1969 г. Именно при Р. Никсоне, как утверждает Д. Ергин, вопросы энергетики и обеспечения ресурсами стали всё чаще появляться на повестке дня 4 . Но более детально план поставок сжиженного газа обсуждался позже, скорее всего в ноябре 1971 г., во время пребывания в СССР министра торговли США М. Стена. После этой встречи администрация Никсона официально объявила о намерениях импортировать советский газ 5 . С американской стороны проект планировалось реализовывать через посредничество трех промышленных гигантов – «Texaco», «Tenneco» и «Brown & Root». Общие капиталовложения составляли около 5–8 млрд руб. Планировалось, что в США будет импортироваться до 55 млн м³ газа в день.
Ситуация с поставками газа осложнялась тем, что после 1952 г. торговые отношения между СССР и США фактически были разорваны: Советский Союз потерял статус наибольшего благоприятствования. Товарооборот между двумя странами оставался на низком уровне (табл.3).
Таблица 3. Товарооборот между СССР и США в 1946–1972 гг. (млн руб.)
В 1972 г. после очередной встречи Л.И. Брежнева и Р. Никсона, когда процесс политической разрядки между двумя странами достиг максимума 6 , было принято решение урегулировать и торговые отношения. В октябре 1972 г. в Москву прибыл советник Президента по национальной безопасности Г. Киссинджер. На повестке дня стояли вопросы о выплате долга по ленд-лизу и о заключении газового соглашения. Советский лидер конспективно зафиксировал в своих дневниковых записях ход переговоров: «Справка по газу т. Байбакова Н.К. Тюменский газ. Запасы на сегодня – 10 триллионов, оформляется до 15 триллионов, будет до 100 триллионов. Якутский газ. Промышленость – 300 млн, прогнозируется до 13 триллионов. При трубе 1 метр на 30 лет. Справочно. Лучше на Магадан, трасса легче, короче. 10 миллиардов газа в год – не совсем рационально. Лучше – 15 – 20 миллиардов в год. Положим большого диаметра трубу. Самое богатое дело для сделки – это тюменский газ. Будет до 100 триллионов м³. Вести трубу на Мурманск – можно договориться на 30-50 лет. На Магадан – кредит 3 – 4 миллиарда будет» 7 .
По итогам встречи 16 октября 1972 г. были подписаны соглашения. Стратегическое значение имели: торговый договор, предусматривавший введение для СССР режима наибольшего благоприятствования в области таможенных сборов и пошлин, договор по ленд-лизу, урегулировавший порядок расчетов 8 и соглашение о кредитовании Советского Союза. Уже через два дня Никсон подписал указ о разрешении американскому Экспортно-импортному банку кредитовать торговые операции в СССР на срок до 16 лет при ставке 6,5 – 6,8 % годовых. Спустя месяц руководство банка выделило первый кредит СССР в размере на 500 млн долл. для покупки машинного оборудования в США.
С конца 1972 – начала 1973 г. в Америке участились предварительные переговоры с компаниями «Texaco», «Tenneco», «Brown & Root» о возможном экспорте газа из тюменских месторождений на Атлантическое побережье и строительстве газопровода Уренгой – Мурманск, а также с фирмой «El Paso», заинтересовавшейся поставками якутского газа на Тихоокеанское побережье. К разработкам советских месторождений проявляли интерес и другие фирмы, в частности рокфеллеровская «Exxon», а представители из «International Harvest» и «Caterpillar» заключили с Мингазпромом СССР контракты на поставку 410 бульдозеров и 630 трубоукладчиков общей стоимостью почти 90 млн свободно конвертируемых рублей. Советские промышленники стали активно знакомиться с технологиями по добыче нефти и газа, использовавшимися в США. В частности, на 1974 г. была запланирована покупка американского завода по производству баритового концентрата. Появились и противники газового проекта. Сенатор У. Проксмайер и президент независимой ассоциации производителей нефти Т. Меддерс считали такую перспективу «крайне возмутительной» и ведущей к тому, что в руках СССР окажется «вентиль, перекрывающий поступление топлива на восточное побережье».
Все ждали, что именно в 1973 г. президент Никсон выступит с заявлением о политике США в области энергоресурсов, в котором определит позицию Америки по экспорту советского газа. Однако официального заявления все не было. И даже после начала энергетического кризиса Белый Дом сохранял безмолвие по этому вопросу. Все это рождало мифы, вызывало непонимание не только среди американского политического класса, но и простого населения. Не зная деталей политической разрядки, большинство американцев относилось с недоверием к любым совместным с СССР проектам. Посол СССР в США А.Ф. Добрынин сообщал в Москву в конце 1973 г. о настроениях общественности: «Тема двухсторонних отношений между СССР и США, как показывают наши наблюдения, также остается недостаточно ясной и определенной для многих американцев, как в силу искажения ее органами массовой информации, так и по причине незнания американцами конкретики советско-американского сотрудничества в различных областях». В американских СМИ стали появляться сообщения о том, что Р. Никсон якобы обязался ежегодно отдавать 25 % урожая зерна, только чтобы Москва согласилась подписать ОСВ-I. Появлялись и другие компрометирующие власть слухи.
Все эти скандалы, слухи и особенно разгоравшийся Уотергейт стали активно использоваться противниками политической разрядки для сдерживания любых советско-американских проектов. Например, бывший заместитель госсекретаря США Дж. Болл, выступая в начале 1973 г. в Конгрессе перед подкомиссией по делам НАТО, заявил: «Что является наибольшей опасностью впереди? Я полагаю, что не столько то, что Европа будет повержена военной силой, сколько то, что ее политический организм будет ослаблен разрядкой до такой степени, что давление в сторону компромисса с Востоком сможет довести до постепенной атрофии способности Запада сохранять свою свободу и независимость».
На этом фоне особую известность приобрел сенатор Г.М. Джексон, который выступал за лишение СССР режима наибольшего благоприятствования в торговле и непредоставления ему кредитов. Законодательные инициативы конгрессмена озадачили советское руководство. Во время встречи с Р. Никсоном в июне 1973 г. Л.И. Брежнев бегло набросал в своих записях ответ президенту США: «Я хочу откровенно сказать о двух важных моментах, которые привлекли мое внимание и которые, конечно, нуждаются в изучении. Это, во-первых, поправка сенатора Джексона к проекту резолюции Сената о ратификации московского договора. Я знаю, что он принадлежит к оппозиционной партии. Однако дело в том, что Джексон дает понять, что его поправка как бы согласована с правительством. Во-вторых, обращает внимание тот факт, что выделены повышенные ассигнования на разработку новых систем американского стратегического оружия» 9 .
Американское руководство пыталось сохранить лицо. В частности, во время беседы с главным редактором газеты «Правда» и членом ЦК КПСС М.В. Зимяниным посол США в СССР У. Стессел, как зафиксировал в своей записке главред, «иронически отметил, что активность этого законодателя (т.е. Г.М. Джексона – Н.П.) против разрядки объясняется прежде всего его притязаниями на президентское кресло». Однако даже без поправок демократа Джексона советская сторона, начиная с начала 1974 г., стала отмечать постепенное охлаждение отношений в экономической области. Так, во время очередной сессии Комитета по вопросам торговли между СССР и США, американцы, декларируя необходимость долгосрочного сотрудничества, заявили, что все экономические отношения необходимо свести лишь к купле-продаже лицензий и обмену информацией. Даже замминистра внешней торговли в СССР В.С. Алхимов, составивший по итогам совещания записку для ЦК отмечал, что «не информационные вопросы должны лежать в основе долгосрочных соглашений».
Но, видимо, американцы все решительнее обрывали любые возможности сотрудничества с Советским Союзом, в том числе и в энергетической сфере. В этой ситуации не помогал даже кризис. Так, за два месяца до ухода Р. Никсона с поста президента, бывший посол США в СССР У.А. Гарриман в ходе беседы с директором Института США Г.А. Арбатовым заявил, что такие фантастические проекты, как газовый, вызывают отрицательную реакцию в Америке, и русским необходимо отказаться от реализации этой идеи. Позднее в записке в ЦК Арбатов делился такими соображениями: «Чем бы не закончилось Уотергейтское дело, реальная борьба вокруг всего комплекса проблем, связанных с советско-американскими отношениями будет развертываться не вокруг того, что сейчас может находиться на поверхности (эмиграция в Израиль 10 , диссиденты и т.п.), а именно вокруг военно-политических вопросов. Здесь, судя по всему, уже наметился и будет все дальше выявляться основной водораздел в сфере внешней политики – между сторонниками холодной войны и теми, более реалистическими кругами, которые выступают за разрядку, снижение угрозы войны, развитие взаимовыгодного сотрудничества». Оправдались самые худшие прогнозы Арбатова. В конце 1974 г. новый президент США Дж. Форд официально объявил о свертывании газового проекта, а в январе 1975 г. он подписал билль о принятии поправки «Джексона-Вэника» к закону о торговле. Все прежние экономически договоренности между СССР и США были сведены к нулю.
Другие соцстраны пострадали от кризиса 1973 – 1974 гг. больше, чем СССР. При этом речь шла даже не о дефиците нефти (для братских стран он легко покрывался поставками из Советского Союза), а о дополнительных валютных вливаниях в бюджет. Например, заместитель постоянного представителя Кубы в СЭВ в своей справке для Москвы писал: «Настоящий кризис не несет прямого ущерба Кубе ввиду того, что весь наш импорт нефти идет из СССР по благоприятным для нас ценам и срокам. Однако он оказывает отрицательное влияние на операции, проводимые в свободно конвертируемой валюте, ввиду значительного импорта, который нам приходится осуществлять из капиталистических стран». Повышенные импортные цены значительно ухудшили торговые показатели, привели к дефициту платежного баланса и увеличили задолженность соцстран перед капиталистическими странами. Например, внешний долг Чехословакии вырос с 17,5 млрд крон в 1973 г. до 26,0 млрд в 1974 г. и до 30,7 млрд в 1975 г., бюджетные дотации на торговлю с западными странами увеличились почти до 14 млрд крон или 60 % прироста национального дохода.
Но если ситуация в ЧССР была относительно типична для других стран соцблока, то в Румынии дела складывалась совсем иначе. Задолго до нефтяного кризиса 1973 г. еще с конца 1950-х годов, Бухарест стал проводить самостоятельную политику, часто не согласованную с Москвой. Впервые такие шаги предпринял руководитель румынской рабочей партии Г. Георгиу-Деж. Но, пожалуй, именно при его преемнике – Н. Чаушеску, эта доктрина была положена в основу внешнеполитического курса СРР. Придя к власти в 1965 г., Чаушеску довольно быстро установил тесное сотрудничество с западными странами.
Особенно активно в начале 1970-х годов развивались отношения между СРР и США. Торговый оборот с Америкой в течение пяти лет увеличился почти в два раза – с 79,9 млн долл. в 1969 г. до 190 млн долл. в 1973 г. В 1971 – 1973 гг. количество американских делегаций, посетивших Румынию, почти в три раза превысило количество румынских делегаций в Штаты. С официальными визитами в Бухарест приезжали: государственный секретарь В. Роджерс, сенатор, член комиссии по иностранным делами и комиссии по сельскому хозяйству П. Финдлей, конгрессмен, личный представитель президента США Дж. Д. Ваггонер, группа сенаторов, во главе со С. Саймингтоном (среди которых были, Г. Джексон, Т. Иглтон, Ф. Мосс и др.), представитель авиакомпании Боинг Е.Х. Бульоун, специальный советник Президента США по экономическим вопросам Ч. Колсон, заместитель госсекретаря по торговле С. Лазарус, председатель Совета по экономическим делам президента США Г. Штейн, председатель банка Чейз Манхэтен Д. Рокфелер и многие, многие другие.
Важным шагом в закреплении двухсторонних отношений стала поездка Н. Чаушеску в Вашингтон в декабре 1973 г., т.е. во время уже разгоревшегося нефтяного кризиса. В ходе визита был подписан ряд документов, определявших перспективы развития румынско-американских отношений. Среди них совместные коммюнике и декларация об экономическом, промышленном и техническом сотрудничестве, конвенция о прекращении двойного налогообложения, соглашение о гражданских воздушных перевозках и о рыболовстве в западном районе Атлантического океана, ряд специальных соглашений между румынскими предприятиями и американскими фирмами по вопросам развития отношений в области машиностроения, электроники, химии и нефти.
Не исключено, что в ходе встречи могли состояться переговоры о возможной поставке нефти из арабских стран в США через Румынию. Прямых доказательств этому нет, но есть косвенные факты. Так, практически через несколько месяцев Чаушеску сделал запрос в Москву об увеличении поставок нефти из СССР. Надо отметить, что Румыния импортировала из Советского Союза незначительные объемы углеводородов по сравнению с другими членами СЭВ. В 1973 г. Бухарест закупил всего 522 тыс. тонн советских нефтепродуктов. К примеру, ГДР в том же году оплатила почти 2 млн тонн нефти. Для нужд своей экономики Румыния использовали собственную нефть. В начале 1970-х годов в СРР добывалось около 14 – 15 млн тонн карпатской нефти. В стране были построены нефтеперерабатывающие заводы, мощностью почти 18 млн тонн. Румыния экспортировала бензин, мазут, дизтопливо, масла в западные страны. Наиболее крупными покупателями были Италия, Голландия, ФРГ, Япония, Турция, Греция. Растущий экспорт заставлял Румынию покупать сырую нефть у арабов.
Москва довольно настороженно отнеслась к просьбе Бухареста. Советское руководство хорошо помнило, говоря словами посла СССР в Румынии, «ярко выраженный практицизм, национальный эгоизм внешней политики Румынии, стремление руководства всеми возможными способами обеспечить нынешние, как оно их представляет, интересы своей страны без учета стратегических интересов социалистического содружества в целом». За этими словами стояли вполне конкретные цифры. Вслед за увеличением экономического сотрудничества с западными странами, доля Советского Союза во внешнеторговом обороте Румынии сократилась с 27% в 1970 г. до 21% в 1973. Поэтому после многомесячных бесплодных переговоров представители советского Госплана официально объявили румынской стороне, что из-за отсутствия ресурсов «не представляется возможным осуществить поставку из СССР нефти».
Потерпев неудачу в переговорах с Москвой, Чаушеску намеревался увеличить поставки нефти из арабских стран. Но и здесь его ждал полный провал. Румыния была единственной страной из соцблока, которая официально не осудила Израиль во время войны Судного дня. Более того, Бухарест продолжил экономическое сотрудничество с Тель-Авивом, активно использовал нефтепровод Акаба-Хайфа, который пролегал по израильской территории. Наконец, в планах Чаушеску было строительство под Констанцей лагеря для евреев-эмигрантов из соцстран.
Все эти шаги вызвали закономерное раздражение арабов. В декабре 1973 г. на конференции в Алжире руководители стран Персидского залива предложили распространить на Румынию нефтяное эмбарго. Лишь отдельные лидеры исламских государств не поддержали эту идею. В частности, против этого выступил алжирский лидер Х. Бумедьен. Однако уже в январе 1974 г. на очередном совещании арабских стран в Абу-Даби против Румынии был введен ряд экономических санкций. В частности, был наложен запрет на импорт почти 50 наименований румынских товаров и экспорт арабской нефти. Эмбарго могло быть снято только при условии разрыва дипотношений с Израилем.
Формально санкции должны были вступить в силу на очередном совещании руководителей арабских стран в апреле 1974. Воспользовавшись ситуацией, Н. Чаушеску решил совершить турне по исламским странам. Уже в феврале он прибыл в Ливию. Выбор был не случаен. Из всех арабских стран Ливия была самым крупным внешнеполитическим партнером Румынии. Кроме того, в румынском МИДе считали, что М. Каддафи будет стремиться выйти из изоляции, в которой он оказался из-за своей политической позиции. Расчеты Бухареста оправдались. В ходе официального обеда, подняв тост за Чаушеску, Каддафи хотя и раскритиковал его за сохранение отношений с Израилем, но одобрил политику СРР по «освобождению Румынии от влияния великих держав». Впрочем, для сохранения поставок ливийской нефти (3 млн т в год) Чаушеску пошел на ряд политических уступок. В частности, Румыния отказывалась от использования нефтепровода Акаба-Хайфа.
В Ливане визит Н. Чаушеску носил формальный, представительский характер. Центральным местом здесь стала пресс-конференция в Бейруте 16 февраля 1974 г. В ходе нее Чаушеску был задан вопрос о разрыве дипотношений с Израилем. В ответ он заявил, что разрыв отношений не поможет решить арабо-израильские проблемы. В Сирии – следующей стране заграничного турне румынского лидера – совестно с Х. Асадом было подписано совместное соглашение, в котором «выражалась озабоченность продолжающимся конфликтом, высказывалось убеждение, что сохранение под оккупацией арабских территорий, силой захваченных Израилем, порождает постоянное напряжение и опасности возникновения новых военных действий». Самой безрезультатной оказалась поездка в Ирак. По словам иракского посла в Москве, Багдад не подписал никаких соглашений из-за «глубокой пропасти», разделяющей позиции сторон по целому ряду проблем, в частности, по палестинскому вопросу. Так, Ирак даже отказался подписать декларацию о культурном сотрудничестве.
Несмотря на неоднозначные итоги поездки Н. Чаушеску, нефтяное эмбарго против Румынии так и не было введено. В марте 1974 г. нефтяные санкции были сняты с США, а спустя несколько месяцев и с других стран. Острая фаза кризиса миновала, все привыкали жить по новым правилам. Энергоресурсы превратились в неотъемлемую часть экономики всех стран, независимо от их идеологии и социального устройства. Для СССР кризис стал отправной точкой в стремительном развитии нефтегазохимического комплекса. Провал американского проекта не только не ослабил, а даже усилил амбиции советского руководства в энергетической отрасли. СССР стала активно вкладывать деньги в развитие нефтегазовой отрасли и наращивать прибыль. На Западе сущность энергетического кризиса нередко умышленно драматизировалась. Многие заявляли об истощении углеводородов. Однако кризис был порожден двумя разнонаправленными явлениями: превращением ведущей капиталистической державы США из экспортера в крупнейшего импортера углеводородов, а также крахом старой структуры мирового рынка нефти, появлением новых субъектов и новых отношений и, как следствие, изменением механизма ценообразования на нефть. В каком-то смысле энергетический кризис 1973 г. был провалом энергетической стратегии политики неоколониализма, направленной на обеспечение потребностей экономики развитых стран за счет дешевого сырья и топлива из развивающихся стран. Именно нефтяной кризис окончательно закрепил новую постколониальную систему мирового политического и экономического устройства.
1 РГАНИ. Ф. 80. Оп. 1. Д. 978. Л. 87–89.
2 Там же. Д. 990. Л. 82.
3 Ергин Л. Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть. М., 1999. С. 479.
4 Там же. С. 455.
5 Oil and Gas Journal. May 29, 1972. Pp. 12–15; December 6, 1971. p.37; Jan. 31, 1971. P. 68; June 5, 1972. P.41; Gas World. June 10, 1972. P. 196; Gas. March 1972. P. 63 – 65; April 1972. P. 57.
6 Именно в 1972 г. в ходе визита американского президента в Москву был подписан знаменитый договор ОСВ-I.
7 РГАНИ. Ф. 80. Оп. 1. Д. 983. Л. 41 об–42.
8 Соглашение по ленд-лизу предусматривало выплату 722 млн долларов в течение 30 лет с 1972 по 2001 г.
9 РГАНИ. Ф. 80. Оп. 1. Д. 984. Л. 47.
10 Примечательна реакция Л.И. Брежнева на внешнее давление по поводу Указа Президиума Верховного Совета СССР от 3 августа 1972 г. «О возмещении гражданами СССР, выезжающими на постоянное жительство за границу, государственных затрат на обучение», который ограничивал эмиграцию евреев из Советского Союза. Находясь в Завидово в октябре 1972 г., он сделал следующую пометку в своих дневниковых записях: «Как бы указ о евреях не отменять, а де-факто не применять» [РГАНИ. Ф. 80. Оп. 1. Д. 983. Л. 38].
Сравнительно молодой нефтяной рынок уже может «похвастаться» тремя масштабными кризисами и четырьмя локальными спадами. В такие периоды данный ресурс может подорожать за год на 300% или, наоборот, упасть в цене вдвое за пару лет.
История нефтяных кризисов и анализ их причин позволяет лучше понять ситуацию, сложившуюся сегодня. Но корректно ли сравнивать их с Многие эксперты считают, что это – не очередной спад, а «первый звонок» к закату эры черного золота…
Ситуация 1973 года
Самый серьезный, в истории данного ресурса, кризис был спровоцирован арабо-израильской войной (октябрь 1973 года). Инициаторами военного конфликта с Израилем стали Сирия и Египет – крупнейшие члены ОАПЕК.
Чтобы «наказать» страны, взявшие в войне сторону Израиля, ОАПЕК вводит против них нефтяное эмбарго и резко повышает цены на сырец. Под ударом оказались США, Португалия, Япония, Нидерланды и Южная Африка. В том же году ОАПЕК сознательно уменьшает объемы добычи ресурса на 5%.
Три фактора в совокупности провоцируют резкий скачок цены на нефть в 1973 году на 70% (с $3 до $5 за баррель). А на протяжении следующего года стоимость «черного золота» взлетает и вовсе до $12 за баррель.
Для мировой экономики это становится настоящим шоком. Особенно на фоне роста потребления энергоресурсов и повышенного спроса на данный ресурс. Правительства «наказанных» стран в срочном порядке принимают антикризисные меры: внедряют режим жесткой экономии топлива, ищут альтернативные источники энергии (ядерная энергетика, уголь, сжиженный газ) и пересматривают свою политику в отношении стран ОАПЕК.
Еще одним важным результатом «нефтяного эмбарго» стало рождение Международного энергетического агентства (1974 год). Страны, вступившие в МАЭ, создают национальные стратегические запасы черного золота, равные объему его импорта за три месяца.
К слову, именно после «Первого шока» энергетический сектор Японии начал «переориентацию» с нефти и газа в сторону ядерной электроэнергетики и других наукоемких источников получения энергии.
История 1979-1980 годов
Еще один серьезный скачок цен (правда, в противоположную сторону) случился в период второго энергетического переполоха 1979-1980 гг. Кризис 70-х вошел в историю под названием «Второй нефтяной шок»: с $35 за баррель (в 1980 году) цена упала до $10 (в 1986 году).
Предпосылок было несколько:
— не состоящие в ОПЕК страны начали активно наращивать добычу;
— сократилось потребление ресурса в целом (в том числе, и за счет альтернативных источников энергии и энергосберегающих технологий);
— исламская революция в Иране (1978-1979 гг.) вызвала всеобщую забастовку сотрудников нефтяной промышленности. Президент США Картер заявил о прекращении торговых отношений с этим государством. Одновременно было отменено госрегулирование в Соединенных Штатах;
— в сентябре 1980-го Иран и Ирак развязали войну за территории с богатыми месторождениями ресурса. В результате была серьезно повреждена инфраструктура, а объем добычи иракской нефти сократился в три раза.
От падения цен в 1980-хх выиграла экономика Японии, США и Западной Европы и серьезно пострадали страны ОПЕК, СССР, а также Алжир, Ливия, Мексика, Нигерия и Венесуэла.
Что было в 90-х
В начале августа 1990 года началась война между Ираком и Кувейтом. Если бы в результате военных действий Ирак получил контроль над месторождениями противника, то смог бы сосредоточить в своих руках 25% мировых запасов данного ресурса.
На рынке началась паника. Совет безопасности ООН был вынужден ввести против Ирака санкции. Это решение поддержало большинство стран, и в итоге были перекрыты основные транзитные пути, по которым иракская нефть попадала на рынок.
В результате операции «Буря в пустыне» иракские войска покинули Кувейт, взорвав по пути 80% кувейтских скважин и сбросив в Персидский залив 27 тысяч тонн черного золота.
Мгновенная реакция мирового сообщества на военные действия в Персидском заливе предотвратила резкий скачок цен. Но серьезный урон мировой нефтедобыче все-таки был нанесен…
Локальные проблемы XXI века
К счастью, в XXI веке таких масштабных проблем пока не было. До недавнего времени… Время от времени цена лишь ненадолго отклонялась в одну или в другую сторону.
Так, например, под влиянием Азиатского экономического кризиса в 1998 году стоимость барреля упала до $11. К слову, в России это привело к упадку нефтяной промышленности и печально известному дефолту. В 2000-м страны ОПЕК сумели договориться о сокращении добычи ресурса, и уже в середине года цены выросли до $30 за баррель.
Зато в начале января 2008-го цены впервые преодолели отметку в $100. К маю цена взлетела до $135 на фоне ипотечного краха в США и перетекания денег инвесторов с хеджевых фондов в сырьевые рынки. 6 июня 2008 года ресурс подорожал на $10 всего за один день – абсолютный рекорд с момента кризиса 1970-го года.
Но, к сожалению для нас, столько, прошлые показатели не вернутся никогда…
Что произошло в 2014-2015?
С середины 2014-го из-за переизбытка сырья на рынке цены на черное золото упали почти в два раза и уже к концу года достигли своего пятилетнего минимума. Предпосылки нынешней ситуации можно выразить одной фразой: избыточное предложение на фоне сниженного спроса.
За счет чего растет предложение?
Во-первых, гигантский прорыв в области добычи и переработки сланцевой нефти и газа (особенно, в Канаде и США).
Во-вторых, демпинг со стороны стран-членов ОПЕК. Именно эти страны могут похвастаться низкой себестоимостью добычи и не хотят уступать свою долю на рынке американскому сланцу.
В-третьих, стабилизировалась ситуация на нефтяных месторождениях Ирака и Ливии, что привело к новым вливаниям «черного золота» на рынок.
А с другой стороны мировой спрос на сырье сдерживает замедление темпов роста экономики (особенно, в Китае) и постепенный переход на альтернативные источники энергии в развитых странах.
Неужели все закончится?
Давать точные прогнозы будущих цен на нефть сегодня считается чуть ли не «дурным тоном». Слишком уж много прямых и косвенных факторов влияют на стоимость «черного золота». Каждый день котировки могут резко развернуться как в одну, так и в другую сторону. Причем, в достаточно широком коридоре.
Не беремся называть конкретные цифры – подчеркнем лишь общую тенденцию.
По нашему мнению, 2016 станет началом заката эры черного золота. Безусловно, ресурс не уйдет с мирового рынка в одночасье. Но общемировой тренд на постепенный отказ от него, как от основного источника энергии, уже наметился четко.
Развитие «зеленой» возобновляемой энергетики принимает все более массовый характер. Скажем, в Германии доля альтернативных источников энергии уже превышает долю традиционного газа в общем объеме энергопотребления.
То, что сегодня кажется фантастикой, завтра станет реальностью… Кстати, окончательную трансформацию энергетического рынка эксперты обещают в 2030-2050 гг. И вполне возможно, что мы застанем день, когда нефть уступит «пальму первенства» другим источникам энергии: возобновляемым, более дешевым и экологически чистым.
А сама из основного энергоносителя превратится в сырье для химической промышленности и вспомогательный источник энергии. Когда-то именно это и произошло с каменным углем…
Нефтяное эмбарго ОПЕК – это решение прекратить экспорт нефти в Соединенные Штаты. Двенадцать членов согласились на эмбарго 19 октября 1973 года . В течение следующих 6 месяцев цены на нефть выросли в 4 раза. Цены оставались на более высоком уровне даже после того, как эмбарго было отменено в марте 1974 года .
Обзор истории цен на нефть показывает, что с тех пор они никогда не были прежними. После эмбарго ОПЕК продолжает использовать свое влияние для управления ценами на нефть. Сегодня ОПЕК контролирует 42% предложения нефти в мире. Организация также контролирует 61 % экспорта нефти и обладает около 80 % доказанных запасов нефти.
Причины нефтяного кризиса
В 1971 году президент Никсон решил отменить в Соединенных Штатах. В результате страны больше не могли обменять доллары в своих валютных резервах на золото. Это действие президента Никсона шло наперекор Бреттон-Вудскому соглашению 1944 года. Решение США послужило катализатором резкого скачка цен на золото. История системы золотого стандарта показывает, что этот шаг был неизбежен. Но действие Никсона оказалось столь внезапным и неожиданным, что оно также снизило стоимость самого доллара.
Резкое ослабление доллара сказалось на странах ОПЕК. Их нефтяные контракты были номинированы в долларах США. Это означало, что их доход сократился вместе с ослаблением доллара. Стоимость импорта, выраженная в других валютах, осталась неизменной или даже выросла. ОПЕК даже намеревалась оценивать нефть в золоте, а в долларах, чтобы хоть как-то нивелировать сокращение доходов .
Подробнее об ОПЕК в статье
Терпение руководителей ОПЕК лопнуло, когда Соединенные Штаты поддержали Израиль против Египта в войне Йом-Киппур. 19 октября 1973 года Никсон потребовал от Конгресса выделить $ 2,2 млрд. на экстренную военную помощь Израилю. Арабские члены ОПЕК ответили путем прекращения экспорта нефти в Соединенные Штаты и другим союзникам Израиля.
Египет, Сирия и Израиль объявили перемирие 25 октября 1973 года. Но ОПЕК продолжала эмбарго до марта 1974 года. К тому времени цены на нефть резко выросли с $ 2,9 за баррель до $11,65 за баррель.
Последствия нефтяного кризиса
Нефтяное эмбарго широко рассматривается как причина рецессии 1973-1975 годов. Но правительственная политика США действительно вызвала спад и сопровождающую его стагфляцию. Государственная политика включала контроль над заработной платой Никсона и денежно-кредитную политику . Контроль за заработной платой предполагал удержание высокой зарплаты работникам, а это означало, что предприятия увольняли своих сотрудников для снижения издержек. В то же время корпорации не могли снизить цены для стимулирования спроса. Спрос сильнее сократился, когда люди потеряли работу.
Хуже того, ФРС так много раз повышала и снижала процентные ставки , что предприятиям было трудно планировать будущий бюджет. В результате компании сохранили высокие цены, что спровоцировало инфляцию. Они боялись нанимать новых работников, тем самым усугубляя рецессию. Однако экономисты из ФРС распознали потенциальные последствия из истории в США. С тех пор регулятор был последователен в проведении монетарной политики. Что еще более важно, главы ФРС стали четко сигнализировать о своих намерениях задолго до фактического применение мер.
Нефтяное эмбарго усугубило инфляцию, на 10 % для некоторых товаров, вследствие повышения цен на нефть. Это произошло в уязвимое время для экономики США. Отечественные производители нефти работали на полную мощность. Они не имели возможности добывать больший объем углеводородов, чтобы полностью скомпенсировать падение импорта. Кроме того, доля производства нефти в США в мировой добыче упала в процентном выражении .
Это также ухудшило рецессию и сократило доверие потребителей. Люди были вынуждены изменить свои потребительские запросы вследствие сложившегося кризиса, который правительство безуспешно пыталось решить. Это недоверие заставляло людей тратить меньше средств.
Например, из-за нехватки бензина водители были вынуждены долгое время стоять в очереди, которые часто простирались на несколько кварталов. Люди зачастую просыпались до рассвета, чтобы избежать длинных очередей. На бензоколонках были отмечены цветные знаки: зеленый , когда топливо было доступно, желтый – имелось в достаточном количестве, и красный – бензин закончился. Некоторые штаты страны вводили нечетно-четное нормирование: водители с номерными знаками, заканчивающимися нечетными числами, могли получать бензин в нечетные числа.
Для экономии топлива ограничение скорости было сокращено до 55 миль в час . В 1974 году было установлено летнее время. Кроме того, более высокие цены на бензин означали, что у потребителей было меньше денег на другие товары и услуги , что сильнее снижало потребление , усугубляя рецессию .
Нефтяное эмбарго дало ОПЕК новую силу для достижения своей цели по управлению поставками нефти в мире и поддержания стабильных цен. Увеличивая и снижая предложение, ОПЕК старается поддерживать цену от $ 70 до $80 за баррель . Если цена падает ниже , прибыль ОПЕК сокращается. Выше $80 – развитие сланцевых месторождений становится привлекательным .
Соединенные Штаты создали Стратегический нефтяной резерв (Strategic Petroleum Reserve), который должен содержать объем, соответствующий 90-дневному потреблению нефти , в случае другого эмбарго. Максимальный размер хранилищ составляет около 727 млн . баррелей .
